Принцесса в академии. Суженый - Медная Варя - Страница 16

И, как ни печально, совсем не скучает по принцессе. Ждет ее возвращения только из-за ритуала.

А вот Хоррибл скучает.

Без принцессы чаепития утратили прежнюю прелесть. Даже песочные колечки с арахисом и трехслойным джемом не в силах его утешить…

Оставшись один, Якул покатал яблоко меж ладонями, чувствуя себя очень глупо, а потом кинул его на тарелку и произнес.

– Покажи мне дочь Бессердечного Короля.

Яблоко закружило по тарелке, и по мере того как оно продвигалось от центра к краю, прорисовывалось изображение. Оно стелилось цветной дорожкой, пока не заполнило всю поверхность. Сперва все было темным, толком ничего не различишь, затем фокус выхватил край платья и золотистые локоны. Единожды такие увидев, дотронувшись до них, больше ни с какими не спутаешь. Ладонь зачесалась, вспомнив какие они гладкие на ощупь.

Якул подался вперед, вцепившись в подлокотники.

Еще немного подергавшись, картинка наконец настроилась. Более того, даже звук появился, хотя в нем не было необходимости. Представшая сцена не нуждалась в пояснениях.

Какая-то темная комната, а в центре – принцесса и ифрит. Они стояли в окружении друзей и, кажется, целовались, а те ликовали и разве что не аплодировали.

Якул одним ударом сшиб блюдо со стола, вскочил и начал расхаживать туда-сюда.

Драконий Боже, может, им еще на подмостках с этим номером выступать?!

Услышав жалобный хруст, он опустил глаза и увидел на полу раздавленное яблоко. Из разлома поднималась мерцающая дымка.

Хоррибл его убьет.

Из темноты тюремного прохода вышел Глюттон Медоречивый. Протез горел кроваво-алым.

Эмилия вскрикнула, Магнус вытаращился, а я от неожиданности прикусила язык. Так и заикой недолго стать.

– Что вы здесь делаете? – опомнилась я.

– И как давно вы здесь? – нахмурилась мадам.

– И зачем?

– Это пигалица прислала его шпионить!

Принц вскинул руку, предупреждая дальнейшие расспросы.

– Я здесь, потому что до Его Величества дошли слухи о нездоровье одного из арестантов. – Он бросил выразительный взгляд в сторону Уинни, от которого она позеленела, и перевел его на Озриэля. – Как вижу, они сильно преувеличены. Счастлив буду доложить, что все вы в добром здравии. – Принц остановился напротив моей камеры, спиной к остальным. – А еще у меня к вам дело, любезная Оливия.

Я поморщилась.

– Вот только без этого, пожалуйста. Не была я любезной, когда ваши големы тащили меня сюда. Хватит с меня лицемерия мадам Лилит. А Марсию следовало проявить заботу чуть раньше, когда Озриэль заживо сгорал.

Посетитель лишь пожал плечами, пододвинул непонятно откуда взявшийся стул и сел, отставив руку с тросточкой.

– Как пожелаете. Перейду сразу к сути, признаться, мне так тоже проще. Итак, завтра, как вы знаете, состоится праздник в честь нового короля. В районе полудня во время произнесения официальной речи жителям Потерии и гостям столицы будет предъявлена хрустальная жаба с…

– …со свитком, который я украла для мадам Лилит в Академии, – раздраженно перебила я, – а в придачу они получат гляделки и самую лживую и жадную до власти королеву с непомерными амбициями. Не говорите мне того, что я и так знаю. Зачем вам я?

Глюттон Медоречивый усмехнулся и сложил руки на набалдашнике трости в форме головы шакала.

– Зрите в корень. Вы должны поклясться, что именно этот свиток вы взяли из святая святых Затерянного королевства – хранилища Академии. Так все будут уверены, что он не подделка. Разумеется, вы его не крали, а случайно обнаружили, еще когда посещали Принсфорд вольнослушательницей, и, как честная гражданка, не смогли скрыть страшную правду от остальных.

– И жителям хватит моего слова?

– Разумеется, нет. Вы принесете магическую клятву: солгать, произнося ее, невозможно. Вот тогда все поверят в вашу честность. Главное, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что это тот самый свиток.

– А ваша магическая клятва – удобная штука, – вмешалась Уинни. – Пиши, что хошь, другой поклянется, и дело в шляпе.

Глюттон Медоречивый ответил, не поворачивая головы и продолжая удерживать мой взгляд.

– Повторяю: солгать, произнося клятву, невозможно. Сказать неправду, искренне веря в нее (на тот случай, если вас ввели в заблуждение) – тоже.

Я сложила руки на груди.

– Какая мне здесь выгода? Постойте… вы назвали меня честной гражданкой?

Тонкие губы принца растянула понимающая улыбка. Он наклонился вперед, вплотную придвинув свое лицо к моему.

– Именно. Это и есть ответ на вопрос. – Я молча поджала губы. – Если ты ее произнесешь, – он облизнул губы – надо же, быстро забыл свои куртуазные манеры, – то получишь официальное гражданство. Сможешь уезжать и приезжать в Затерянное королевство, когда вздумается. Плюс, разумеется, тебя и твоих друзей освободят из темницы и снимут все обвинения.

– Освободят? – Я забыла о демонстративной позе, неверяще уставившись на него. – Это мадам Лилит так сказала?

– Не верь ему! – сердито сказал Озриэль.

– Они с первым советником – с одного куста, – поддержала мадам.

– Мы не попадем дважды в эту мухоловку, – добавил Магнус.

Принц проигнорировал выпады, давая понять, что ждет вердикта именно от меня.

– Они правы. Зачем мне вам верить?

– Потому что я не лгу, Оливия.

Он пошарил в кармане мантии и извлек маленькую коробочку, покрытую узорами черненого серебра и россыпью аметистов, и щелкнул крышкой. Внутри лежала красная пилюля, похожая на стеклянную. В глубине ее, если приглядеться, мерцал клубящийся дым.

Принц внятно произнес:

– Я, Глюттон Медоречивый, клянусь, что принцесса Оливия получит свободу и официальное гражданство Затерянного королевства, если завтра поклянется в подлинности свитка, вынесенного ею из Академии. Свобода будет также дарована ее друзьям.

– И Озриэлю гражданство, – быстро добавила я.

– Да будет так, – провозгласил принц, одним движением закинул пилюлю в рот, перекатил на языке, словно решаясь на что-то крайне неприятное, проглотил и громко рыгнул.

– Прошу прощения, побочный эффект.

Никто уже не слышал извинений, потому что в следующую секунду из его ушей, носа, рта и даже глаз повалил красный дым, растекаясь в воздухе узорами, складываясь причудливыми кольцами. Казалось, внутри принца танцевал газообразный осьминог. Глаза Глюттона Медоречивого закатились, он откинулся на спинку и несколько раз дернулся. Вскоре дым начал покидать тело. Он сгустился перед моим носом красным облаком и принял форму надписи на незнакомом языке.

– О, тут написано на латыри! – послышался шепот мадам. – Означает что-то вроде «принято».

Повисев так немного, надпись начала бледнеть и рассеиваться, пока не исчезла бесследно, оставив нас молчаливыми и ошеломленными.

Глюттон Медоречивый как ни в чем не бывало выпрямился, разгладил мантию и промокнул губы батистовым платочком с монограммой.

– Вы только что дали магическую клятву? – спросила я, хотя ответ и так был очевиден.

– Да. Теперь можешь не сомневаться, что я сдержу слово.

– А что произошло бы, если бы вы солгали?

– Меня бы разорвало на части, – беспечно отозвался он, спрятал коробочку и поднялся. – Так мы договорились, Оливия?

– Не смей, Ливи! – крикнул Озриэль и с отчаянием потряс решетку. – Ничего не обещай этому негодяю.

Глюттон Медоречивый и ухом не повел.

Я опустила глаза на протянутую сухонькую ручку, краем сознания отметив, что стул опять куда-то делся, и, несмотря на возражения друзей, пожала ее.

– Договорились, сир Медоречивый.

Один из его перстней больно впился в ладонь. Принц улыбнулся краем рта, поднес мою руку к губам и поцеловал, после чего направился в дальний конец прохода и скрылся из виду.

– Он ушел? – нервно спросила Эмилия. – Этот принц пугает меня до дрожи.

– Кажется, ушел, – сообщила мадам, вытягивая шею и вглядываясь в темноту.