Ороборо: Изгоняющий кошмары (СИ) - "Ie-rey" - Страница 5

Разумеется, он просто не мог не пострадать. Если не видеть, что именно хватаешь пальцами, то… Смуглые ладони раскрасило тонкими тёмными линиями. Тяжёлые капли срывались с кончиков пальцев, разбивались о светлое покрытие пола или о стеклянные осколки.

― Не надо! ― Кёнсу схватился за запястья Чонина, заставив его выронить те осколки, что Чонин успел собрать. ― Я подмету. Чёрт…

Кёнсу невольно поморщился, тронул торчавший из раны осколок и резко дёрнул. Чонин остался холодным и собранным, словно он вдруг разучился чувствовать боль.

― Ничего страшного.

― Ничего страшного? Это только потому, что ты не представляешь себе, на что похожи твои руки.

― Правильно. Не представляю. ― Очень спокойно и очень ровно. ― Надеюсь, ты не собираешься прямо сейчас жалеть меня и тискать, как плюшевого медвежонка?

― Жалости ты точно не заслуживаешь. Тискать тоже особой охоты нет ― ты тощий и страшный, как все мои грехи скопом. Сейчас я перевяжу тебя. Раны вроде бы чистые… Да, и через полчаса обед.

― Я не голоден.

― Ага. Но кофе же ты выпьешь? ― Кёнсу нашёл аптечку и выудил из неё перекись.

Чонин не дрогнул, когда Кёнсу принялся обрабатывать раны перекисью. Даже добавил лениво:

― Кофе ― выпью.

И он попытался встать, хотя Кёнсу ещё не закончил возиться с ранами на его руках. Они закономерно столкнулись лбами. И Кёнсу замер под незрячим взглядом. Странное и необъяснимое ощущение: Кёнсу точно знал, что Чонин ничего не видит, но прямо сейчас, когда на него были устремлены тёмные и неподвижные глаза, ещё и так близко… Казалось, что Чонин видит всё.

Кончиком языка по полным губам ― до влажного блеска. И горячим выдохом ― по щеке Кёнсу. И едва уловимый запах ацетона. Откуда?

Чонин решительно отнял у него свои руки, поднялся и ушёл, касаясь стенки левым плечом.

Чип шумно фыркнул на Кёнсу и степенно последовал за Чонином.

Кёнсу остался сидеть на полу в ванной с растерянным видом. Перед ним валялась распотрошённая аптечка, в руке он сжимал кусок бинта, пропитанный перекисью, и думать он продолжал о Чонине.

Ход мыслей Кёнсу совершенно не устраивал.

Нет, так не пойдёт.

Он решительно поднялся и двинулся в комнату, где Чонин танцевал вновь. Застыл у двери, глядя на танец слепого и пытаясь поверить, что он действительно слепой. Потому что человек, который не видит, не может танцевать так.

Несколько быстрых вращений заставили Чонина упасть на колено, упереться кулаками в пол и с трудом перевести дыхание. Кёнсу в мгновение ока оказался рядом и быстро коснулся ладонью груди Чонина. Как он и думал… И снова этот лёгкий запах ацетона.

Чонин оттолкнул его руку и попытался встать, даже смог, что удивительно.

― Когда ты ел в последний раз? ― тихо спросил Кёнсу.

― Не твоё дело.

― Человек в среднем может прожить без еды, на одной лишь воде, около двух месяцев. Зависит от комплекции. При твоей комплекции хватит и трёх недель, чтобы протянуть ноги. Когда ты ел в последний раз, слышишь? У тебя все признаки истощения. Кажется, второй степени. Хотя не поручусь. Но сердцебиения, слабость, стремительная потеря веса, чувство голода притупилось, вот ты и не хочешь есть. И ты пахнешь ацетоном, а так бывает только тогда, когда человек долго ничего не ест. Ну и ты толком ничего не можешь: ни танцевать, ни…

― Это тебя не касается, ― мрачно повторил Чонин.

― Касается, потому что…

То, что случилось дальше, стало полной неожиданностью для Кёнсу. Он не думал, что Чонин окажется способен на нечто подобное. Зря. Кулак Чонина отлично встретился с челюстью Кёнсу и заставил его впечататься спиной в зеркальную стену. Хорошо, что зеркало выдержало ― не разбилось и не треснуло. И Кёнсу медленно «стёк» по прохладной гладкой поверхности на пол.

Чонин стоял, немного наклонив голову вперёд и нервно сжимая кулаки.

― Как видишь, я всё ещё могу тебе врезать, ― тихо произнёс Чонин с едва сдерживаемой яростью. Но даже сейчас его голос оставался всё таким же… сочным и очаровывающим. ― Я хотя бы попал?

― Отлично попал, ― проворчал Кёнсу и ощупал собственную челюсть, чтобы убедиться ― пострадали сильнее его гордость и профессионализм, чем организм в целом. Удар был неплох со всех сторон, но если бы Чонин находился в своей обычной форме, этот удар вырубил бы Кёнсу хотя бы на десять минут. Прямо сейчас Чонина предавало собственное тело ― слабостью.

Вот именно так он всё Чонину и сказал.

― Не собираюсь лезть в твои личные дела, но часть моей работы заключается в том, чтобы следить за твоим питанием. Если ты намерен вымотать себя ― вперёд, но через несколько дней ты вообще не сможешь не то что танцевать, а просто сидеть и держать спину прямо. Кроме того, если ты наивно полагаешь, что я кинусь закармливать тебя вкуснятиной… Закатай губу. Тебе пока нельзя. Будешь есть по чуть-чуть и только то, что можно.

Чонин предсказуемо послал его к чёрту и велел выметаться из комнаты.

― И не подумаю. Нам надо что-то решить. Пока мы этого не сделали…

― Достаточно, ― почти прорычал с глухой яростью Чонин. ― С меня хватит. Не надо относиться ко мне так, словно я разбит или сломан! Да, я слепой, но это ничего не значит. Даже если от меня ничего не останется, я всё равно буду танцевать. Поэтому не надо меня жалеть и трястись надо мной. И пусть моя диета тебя не волнует.

― Какая, к чёрту, диета? ― зарычал в свою очередь Кёнсу под аккомпанемент рычания Чипа ― псу не нравилось, когда повышали голос на Чонина, поэтому Кёнсу продолжил спокойнее: ― Ты вообще ни черта не жрёшь и валишься с ног от слабости. Ещё и руки все в осколках. Отлично. Если есть не будешь, мне придётся вызвать на дом врача. Наверное, тебе нравится перспектива оказаться в клинике в компании капельницы. Рассказать, как обычно кормят тех, кто сам есть не может? Я не собираюсь тебя жалеть и трястись над тобой ― тоже. Я всего лишь собираюсь заменить тебе глаза в тех случаях, когда тебе это будет необходимо. И собираюсь напоминать о том, о чём ты можешь забыть из-за собственной увлечённости. Это всё. Меня наняли для этого, за это и платят. Мне никто не платит за то, чтобы я над тобой трясся.

Кёнсу выдержал паузу, пытаясь определить на глазок, какое впечатление его речь произвела на Чонина. Да уж… Легче было отыскать эмоции на лице статуэтки, изображавшей невозмутимого Будду.

― Мы хотя бы попробовать можем и начать хоть с чего-то? ― устало спросил он.

Чонин нашарил плеер, сунул в карман и двинулся к выходу. Ответил от порога:

― Пробуй. Всё равно я никого не выгоняю ― они всегда уходят сами. Уйдёшь тогда, когда окончательно от меня устанешь.

Комментарий к Часть 1

обложка: https://pp.vk.me/c624424/v624424155/240a0/5QxmThLbGok.jpg

========== Часть 2 ==========

Часть 2

Чонин съел пару ложек суфле только вечером. И почти сразу же прижал ладонь к губам, выронив ложку. Кёнсу осторожно попробовал суфле сам. Всё было в порядке, суфле получилось вполне себе вкусным и лёгким. И только через пару минут до Кёнсу дошло, как долго Чонин ничего ел. Раз уж ему стало плохо всего от пары ложек.

Кёнсу молча поднялся из-за стола, подставил плечо и отвёл Чонина в спальню, помог прилечь и тронул ладонью лоб. Проверял, есть ли перепады температуры. Вроде бы ничего, хотя прямо сейчас Чонин выглядел не столько смуглым, сколько серым.

― Я буду тут, посижу в кресле. Если тебе станет хуже, позови меня, ладно?

Чонин привычно отмолчался, просто отвернулся и неловко потянул за одеяло. Кёнсу аккуратно укрыл его, поправил подушку и отошёл к креслу, бесшумно опустился в него и откинулся на спинку, наблюдая за Чонином. Как он и ожидал, вскоре Чонин вновь повернулся, чтобы лечь на спину. Наиболее удобная поза при его состоянии и наименее энергозатратная.

В комнату заглянул Чип. Сначала осмотрел всё, задержал взгляд на Кёнсу, зашёл, потоптался у кровати, затем запрыгнул на неё и улёгся рядом с Чонином, вытянув передние лапы и пристроив на них голову.