Бог должен быть безгрешен (СИ) - "Ie-rey" - Страница 19

Безусловно, на совести этих шести парней один проступок, который их объединял. Проблема в том, что дело замяли и умолчали. Официально вроде как ничего и не было. Если в школе будут придерживаться этой политики, то следствие не сразу выяснит, что объединяло шесть жертв. При условии, что они вообще найдут всех. Если найдут не всех, то привязать их к Чонину будет и того сложнее. Но у Чонина есть железное алиби. Остаётся Крис, но у Криса, вроде как, мотива нет. Он всего лишь сын знакомой матери Чонина, который присматривает за Чонином. Его могут заподозрить, но вряд ли всерьёз, потому что его связь с Чонином внешне настолько слаба, что не предполагает осуществление самосуда с таким риском.

Хотя, конечно, полиция со временем может выяснить о Крисе нечто интересное, но Крис был готов к этому и припас козырь.

Блестяще и идеально. Если всё сделать правильно, это дело никогда не будет раскрыто.

Пожалуй, Исин вновь не ошибся. И Фрейд — тоже. И это пугало.

Крис вскрыл упаковку с перчатками, натянул на руки и вышел из машины, чтобы довести до конца первый акт пьесы. Он по-прежнему не испытывал ни сожалений, ни трепета. Волок к свежей полынье тело убитого им человека, но убийцей себя не ощущал. Скорее, Крис сожалел о том лишь, что этот конкретный человек умер так легко. Он хотел бы убить его иначе, но тогда было бы труднее замести следы. Потому что Крис не хотел быть пойманным. Он не мог быть пойманным. Нельзя. Просто нельзя. Потому что он должен быть рядом с Чонином. Потому что он должен беречь Чонина. От всего.

Потому что он неуязвим только тогда, когда с ним его Бог, его вера и его религия. Его солнце.

Чонин ведь сам сказал, что Крис сделал всё, что мог. Что Крис всё сделал правильно. Ему виднее. Кому, как не ему…

— Всё так, как должно быть… — бормотал Крис, погружая свёрток в ледяную воду и глядя, как его утаскивает под лёд и тянет вниз. — Всё правильно.

У каждого мира есть только один Бог. И у мира Криса Бог был тоже один. А Бог должен быть безгрешен. И верующие — орудие Его и воля Его. Чёрное или белое, чёрт возьми. Чёрное или белое?

Чонин — белый. Как только что выпавший снег.

Выпрямившись, Крис вскинул голову и блаженно прикрыл глаза. На щеках таяли крупные снежинки, превращаясь в тёплые капельки.

Осталось пять. Завтра два, и ещё три после. И справедливость будет восстановлена, а руки Криса отмоет от крови его Бог.

И всё забудется.

Так должно быть и так будет.

Ещё две ночи — и всё.

Два тела Крис завёз в глушь и зарыл в снегу. Оставшиеся три упаковал в целлофан с камнями и сбросил с моста в реку. Осталось сжечь всё, что напоминало о людях, которых больше нет. Заодно Крис избавился от старых покрышек, поставил новые и тщательно вычистил машину. На всякий случай. Прошёлся слабой кислотой по салону и багажнику, выжигая микроследы. Сменил обивку, работая как проклятый. Сжёг парик и косметику, и ту одежду, в которой появлялся в клубе. Избавился от всего.

Прихваченный из библиотеки справочник тоже пригодился. Крис смастерил небольшую бомбу из хозяйственных смесей, подсоединил к канистре с бензином и выставил таймер из электронных наручных часов.

Заброшенный дом сгорел через сутки без участия Криса. Сгорел тогда, когда сам Крис при куче свидетелей забирал Чонина из клиники.

Осталось перевернуть страницу и забыть всего несколько дней из собственной жизни. Крис сдержал данное слово, и Чонин мог вернуться в школу без опаски сразу же, как только ему бы позволили врачи.

Утром в пятницу Чонин рассеянно пил горячий шоколад, сидя на табурете непривычно прямо и правильно — он всё ещё менял положение с трудом, а без помощи Криса вряд ли смог бы даже встать с кровати, ну или на это ушло бы очень много времени и сил.

Крис выскочил на крыльцо, чтобы забрать бутылку молока и утреннюю почту. Газеты он небрежно бросил на край стола, а бутылку понёс к холодильнику.

Чонин без энтузиазма зашуршал газетами, а после притих.

Крис поставил молоко в холодильник и вернулся за стол, усевшись удобнее, повернул немного голову, чтобы посмотреть, что в газете так заинтересовало Чонина.

Объявление о розыске пропавших несовершеннолетних. Шесть парней не появлялись дома уже больше трёх суток. Родные били тревогу, а полиция объявила их в розыск. Упоминалось, что подростки не особенно спокойные, потому могли попросту сбежать из дома.

— Забавно, — тихо проронил Чонин и вернулся к горячему шоколаду.

— Что именно? — без особого интереса спросил Крис и придвинул к себе собственную чашку с горячим шоколадом.

— То, что пропали именно они. Эти шестеро. Из моей школы. Те… самые.

— Может, испугались, что всё-таки легко не отделаются?

Чонин пожал плечами, слегка поморщился от боли в спине и рёбрах, смерил Криса задумчивым взглядом и снова занялся горячим шоколадом.

В глубине тёмных глаз Крис всё ещё не видел танца озорных искорок. От этого было больно. Он отчаянно хотел вернуть своего мальчика, своё лучистое солнышко. И он не знал, как это сделать.

Полиция нанесла им визит через несколько дней. Инспектор Момсен показал снимки парней сначала Чонину. Тот спокойно подтвердил, что знает их, вместе учились. И подтвердил, что все шесть принимали участие в недавнем инциденте. Нет, больше он их не видел и пока в школе не появлялся. Был в клинике. И инспектор Момсен собственными глазами видел, что Чонин до сих пор осторожно садился и поднимался со стула из-за боли в рёбрах и спине. Инспектор Момсен вообще прекрасно видел тёмные пятна, разбавленные желтизной, на лице, шее и руках Чонина.

Чонин оставался вне подозрений, и для Криса это было самым важным.

После инспектор Момсен демонстрировал фотографии Крису. Крис пожимал плечами и честно отвечал, что не уверен, знает ли он людей со снимков, потому что видел их всего раз, понятия не имеет, как их зовут. В конце концов, этих людей уже не существовало, просто инспектор Момсен пока этого не знал. И Крис щедро снабдил его сведениями, что почти всё время проводил в клинике с Чонином либо на занятиях. Ну или заезжал домой, чтобы поспать немного.

Инспектор Момсен негромко сообщил ему, что произошедшее с Чонином в данных обстоятельствах утаивать и дальше не выйдет, поэтому, как только пропавшие ребята отыщутся, им официально предъявят обвинение. Но с обвинением все давно опоздали, и Крис со спокойным видом пожал плечами.

Больше полиция к ним не приходила — по этому вопросу. Зато через пару дней газеты взорвало статьями. Чонин в них даже не заглядывал, а вот Крис полистал. Как и следовало ожидать, историю с Чонином раздули и приукрасили, зато у многих сложилось впечатление, будто шестёрка виновных сбежала как раз из страха понести заслуженное наказание.

Вечером Крис и Чонин лежали рядышком в гостиной на полу и дружно таращились в книгу. Крис время от времени отвлекался и косился на Чонина, пытаясь прикинуть, действительно ли Чонину всё понятно. Вообще-то, отвлекаться не полагалось, потому что именно Крису предстояло проходить тестирование по прецедентному праву. Это Чонин читал с ним за компанию. Из любопытства. И иногда задавал вопросы.

Крис вздрогнул, когда горячие пальцы задели его ладонь.

— Хён? Можно переворачивать, я уже дочитал.

Крис поспешно перевернул страницу и снова покосился на Чонина.

— Что?

— Нет, ничего. То есть, тебе всё понятно? Правда?

— Если не понял, я спрашиваю. Хён, ты озвучиваешь этот вопрос уже шестой раз. Не надоело? — принялся тихо ворчать Чонин, разглаживая ладонью страницу. — Читаем дальше или как? Тебе до завтра надо подготовиться, помнишь? Поставят “E” — домой можешь не возвращаться.

— С чего такие строгости? — не удержался от широкой улыбки Крис.

— Не хочу краснеть за тебя. И вообще, хён, если ты собираешься потом в полицию, то на кой чёрт тебе международное и прецедентное право?

— А вдруг пригодится? В любом случае, не вижу проблемы. У меня все нужные часы есть, а в дополнительные я могу брать что угодно. Ладно, не отвлекаемся, а то ещё страниц сто осталось, а времени всё меньше. Лежать не устал?