Ранчо «Неизвестность» (ЛП) - Каллинан Хайди - Страница 15

Мысль о его уязвимости, даже в прошлом, неприятно кольнула.

- Ты все делал правильно, - сказал я. – Да, ты временами бываешь груб и слегка повернут, но в хорошем смысле. Твои игры никогда не переходят черту безопасности. В них можно свободно отпустить себя.

Его глаза потемнели, губы дернулись в улыбке:

- Спасибо. - Руки плавно скользнули вниз вдоль моих боков. – Значит, ты считаешь меня извращенцем?

- Угу, - подтвердил я и слегка потерся об него. Тот резко ущипнул мой сосок, заставив задохнуться.

- Извини. Не расслышал. - Он сжимал пальцы с каждой секундой все сильнее.

Я пытался отдышаться, пока не смог ответить:

- Да, сэр.

Давление чуть ослабло. Свободной рукой Лавинг нежно огладил изгиб моей задницы:

- Поцелуй меня, мальчик.

Я подался вперед и мазнул губами по его губам, но пальцы, теребившие сосок, начали сжиматься снова так, что я охнул и тут же приоткрыл рот, позволив чужому языку проникнуть внутрь. Властные, глубокие, эти поцелуи делали меня мягким и гибким. Еще совсем немного, и я дотянулся бы до Лавинга, но мне и так было чудесно. Наши налитые члены терлись друг о друга, и я жалел, что со связанными руками не могу обхватить их ладонью. А вода лишь добавляла сексуальности, плескаясь вокруг нас, покрывая пеной грудь. Бедрами я ощущал, как волосы на ногах Трэвиса щекочут и покалывают кожу.

Он изменил угол поцелуя и каким-то образом превратил его в нечто совершенно невообразимое, как умеет только он - с широко раскрытым ртом, с губами и языком, – не нахожу слов для описания, но это было жарко. Наши рты неистово набрасывались друг на друга, языки высовывались, переплетаясь в бешенном танце. Губы вообще не смыкались, дыхание тоже смешивалось, и все это в горячей воде и клубах пара. Я чувствовал, что вот-вот воспламенюсь.

Лавинг разорвал поцелуй и прикусил мочку моего уха. Потом, поднырнув под рукой, со всплеском шлепнул меня по заднице, встал и отошел, преспокойно начав рыться в своей сумке.

Я поднялся из воды, чтобы хоть немного остудить тело. Мне пришло в голову, что нам не следовало так резвиться в горячей воде, хотя, по правде сказать, Лавинг не подогревал джакузи до такой степени, как некоторые на моей памяти. Я подергал запястья, проверяя узлы на крепость. Да, из таких без посторонней помощи не выпутаться. Стоило об этом подумать, как по спине пробежала холодная дрожь: если бы на месте Трэвиса был кто-то другой…

Я потряс головой, отгоняя страшную мысль. Про себя я продолжал попытки снова называть его «Лавинг», но бестолку. Он уже прочно укоренился в мозгу как Трэвис - человек, который в момент моего душевного раздрая взял меня с собой на родео, оттрахал так, что я забыл обо всем на свете, потом заставил выговорить его имя, предложил открыть кредит в магазине, привязал меня к джакузи и зацеловал до изнеможения. И я хотел, хотел произнести это имя прямо сейчас, хотел… хотел…

Ошеломленный, я дико вскрикнул и отчаянно забился в путах, не осознавая, что делаю, пока не почувствовал мягкое прикосновение его рук и не услышал успокаивающий шепот. С одной стороны, это только усугубляло мою панику, но с другой – помогало собраться и возвратиться к относительно нормальному состоянию. Тем не менее, когда тот потянулся к узлам, я отрицательно покачал головой:

- Все в порядке. - Хотя я вовсе не был так уверен. Даже испытал неконтролируемое желание встать, одеться и уйти. Проблема состояла в том, что часть меня действительно стремилась убраться. Требовала, чтобы я отказался во всем этом участвовать и поскорее валил отсюда. Прочь, прочь, прочь…

Я опять инстинктивно рванул веревки, но на сей раз, несмотря на мои убедительные заверения, что все в норме, он развязал меня. Я сразу почувствовал облегчение и в тоже время странную обездоленность, словно сейчас здорово облажался. Я не спускал с него глаз, пока тот помогал мне выбраться из ванны, как какому-то немощному калеке, однако, когда мои ноги ступили на пол, я быстро понял, что недалек от этого сравнения. Меня лихорадило, голова кружилась. И, очевидно, горячая вода тут была ни при чем. Я даже испугался своей реакции - вдруг подхватил какую-то болезнь?

Трэвис закутал меня в полотенце и усадил на стул. Сам сел напротив, тоже завернувшись в полотенце:

- Не хочешь объяснить причину такой панической атаки?

Я честно не знал, что сказать. Поэтому просто пожал плечами как ребенок, за что тут же возненавидел себя. Выругался и потянул полотенце наверх, сцепив концы на макушке. Но в тишине мы оставались недолго, несколько минут, не более.

- Веревка?

Я покачал головой, прячась под своим укрытием. Нет. Я знал, что не из-за веревки. Ну, или считал, что знаю, но это не имело никакого чертова значения. Я расстроился, потому что думал о нем как о Трэвисе. Что собирался произнести это вслух.

- Вода? - Я опять мотнул головой. На мгновение повисла тяжелая тишина, потом он осторожно сказал: - Какие-то тюремные воспоминания?

Я быстро сдернул полотенце и вытаращился на него. Он разозлил меня. И напугал.

Лавинг примирительно поднял руки:

- Эй, я лишь навел некоторые справки. Не смотри на меня так, будто я распотрошил ящик с твоим нижним бельем. Я имею право знать, кому выписываю чеки.

Он действительно имел такое право, но от этого на душе стало только паршивее. Я не подтянул полотенце, а начал пристально интересоваться ковролином под моими босыми ногами. Мне не нравилось, что Трэвис узнал о моем заключении. Только не так. Ведь я понятия не имел, что он обо мне думает, что я сделал или не сделал. Хуже того, до меня дошло, что, глядя на то, как я упорно работаю и задавая мне свои вопросы, он все время знал, что разговаривает с человеком, отсидевшим срок. Он должен смотреть на меня не как на трудолюбивого Монро Дэвиса, парня, который хорошо разбирается в овцах, а как на бывшего зека.

Жгучий стыд съедал меня изнутри. Я бросил взгляд сначала на дверь, потом на одежду. Но заметив, что он за мной наблюдает, поспешил закрыть глаза.

Послышался беспомощный вздох:

- Ро, я же разрешил Тори тебя нанять, так? И ни разу не упомянул о твоей отсидке, потому что мне без разницы, преступил ты закон или нет. Сейчас я просто пытаюсь выяснить, что тебя так вывело из равновесия.

Мои руки судорожно сжали полотенце.

- Никакой причины нет. Это точно не хренова тюрьма. Там было не так уж плохо. Просто долго, нудно… и одиноко… вот и все. Я не лгу. И ничего не скрываю. Понятия не имею, с чего вдруг сорвался.

Ну хорошо, конкретно здесь я покривил душой. И, черт возьми, он поймал меня.

- Ро? - В тоне звучала угроза.

Я сглотнул и покачал головой:

- Просто не спрашивай, ладно? Забей. Это не связано с сексом, как ты думаешь, нет никакой душещипательной повести о том, как кто-то причинил мне боль, связав. Это моя тупая голова виновата. - Гнев подступил словно ниоткуда, но я крепко стиснул челюсти и не дал ему вырваться. – Из-за этого я нигде не задерживаюсь надолго и не схожусь… с людьми

К моему удивлению, Лавинг положил руку на мое колено, я вздрогнул, но он слегка погладил меня, и я, сам не зная почему, стих. Поднял взгляд, что было ошибкой, потому немедленно утонул в его глазах - мягких, темных, добрых и уверенных.

- Не уезжай, Ро.

Я снова посмотрел в сторону.

- Мне надо к себе. Меня ждут… дела. – Окунуться, что ли, головой в унитаз и не выныривать, пока не захлебнусь или не приду в чувство?

Он убрал руку, но с явной неохотой. Я поднялся, поплелся к своим вещам, кое как залез в них. Мне так и не удалось обсохнуть, поэтому они упрямо не хотели натягиваться; ну, вы понимаете, о чем я, если когда-нибудь пытались надеть джинсы на мокрое тело. Торопиться не имело смысла. Это было бы глупо, потому что я знал - он ничего со мной не сделает и не остановит, но проблема вовсе не в нем. А в моей голове, как я уже говорил. Мне срочно требовалось где-нибудь спрятаться, чтобы выплеснуть все это.

Остаток выходных я носа не казал из своей квартиры. Всю субботу провалялся в кровати, обнявшись с подушкой и вперившись в экран телевизора невидящими глазами, а в воскресенье сплел около шести браслетов из кожи.