Откройте небо - Сильверберг Роберт - Страница 185

— Как тебе известно,— продолжал Стив,— этой ночью я предпринял еще одну чертовски героическую восьмичасовую попытку связать накопленные нами данные обо всех передвижениях Пришельцев в общую картину и получить таким образом подтверждение нашей теории — с которой мы носимся Бог знает сколько времени,— что Главный находится в Лос-Анджелесе. Ну, у меня ничего не получилось. Уже в который раз. Однако в процессе этой работы я наткнулся на нечто необычное в информационных потоках, связывающих Прагу, Вену и Будапешт. На нечто такое, что, возможно, несет на себя отпечаток руки Карла-Гейнриха Боргманна. Повторяю, только возможно. Эта дверь заперта, и мне неизвестно, что находится за ней и как ее открыть. Но это первый случай за последние пять лет, когда мне попалось хоть что-то обнадеживающее.

— Если уж ты не можешь открыть эту дверь, то кто сможет?

— Энди. По-моему, он единственный хакер в мире, способный это сделать. Он лучше всех, и дело не в том, что во мне говорит отцовская гордость, Энсон. Бог свидетель, мне нечем особенно гордиться, когда речь идет об Энди. Но что касается компьютерного взлома — тут он может творить чудеса. Я просто констатирую факт.

— Хорошо. Пусть тогда займется этим.

— Да, конечно. Я только что сказал твоему Фрэнку, чтобы он нашел Энди и привел его ко мне. Он вернулся и сообщил, что Энди покинул ранчо в четыре часа утра и, возможно, ушел насовсем. Фрэнк получил эту информацию от дочки Элоизы Ла-Ла, которая видела, как он уходил. По-видимому, на протяжении последнего полугода у нее с Энди был тайный роман, который, к несчастью, закончился беременностью, в чем этим утром она призналась твоему сыну Фрэнку. Ла-Ла думает, что именно из-за этого Энди ушел. Он прихватил с собой два любимых компьютера, куда вчера вечером, по-видимому, перегрузил все, что считал важным.

— Маленький сукин сын,— сказал Энсон.— Извини, Стив. Необходимо найти его и притащить обратно.

— Найти Энди? — хохотнул Стив.— Никто не сможет найти Энди, если он не захочет, чтобы его нашли. Легче найти Главного. Ну, теперь я могу идти спать, Энсон?

«В нашем проекте, связанном с Главным, наступает кризисный момент». Да, именно это он сказал Стиву, и сам слегка удивился своим словам, потому что никогда прежде даже мысленно не формулировал сложившуюся ситуацию таким образом. Но да, да, все правильно, подумал Энсон. Кризисный момент. Время принимать смелые решения и действовать в соответствии с ними. Только сейчас до него дошло, что вот уже, наверно, несколько недель он представлял себе ситуацию только так и не иначе. Но одновременно ему все чаще казалось, что с ним творится нечто ужасное.

Это созревало в нем на протяжении вот уже нескольких лет, сейчас он ясно понимал это. Ощущение себя как Энсона — Убийцы Пришельцев, человека, который в конце концов изгонит с планеты чужеземных завоевателей, блистательного героя, который вернет Землю землянам. Уже и не припомнить то время, когда он не воспринимал это как свой рок.

Но в последние несколько недель с ним происходило нечто совсем странное. Эти притязания все больше и больше завладевали им, порождая неистовое желание, полубезумную жажду во что бы то ни стало добиться своей цели. И сейчас эмоции вспыхнули с поистине неистовой яростью. Страсть, и без того владевшая им практически безраздельно, полностью вырвалась из-под контроля. Как и всегда в такие моменты, возникло нарастающее давление в черепе, как будто какие-то таящиеся там создания неистово бились внутри, пытаясь вырваться на волю.

Это путало. Страстное нетерпение — черта, недостойная выдающегося военного командира.

Нужно срочно переговорить с отцом, решил Энсон.

Рону исполнилось почти семьдесят, и со здоровьем у него были нелады. Теперь он занимал бывшую спальню Полковника как наиболее подходящую для семейного патриарха. Там его и нашел Энсон, сидящего среди груды древних книг и журналов — пожелтевших, крошащихся раритетов из библиотеки Полковника, которую тот начал собирать еще в двадцатом веке. Отец выглядел плохо, побледнел и явно ослаб.

С ним была Кассандра, врач коммуны Кармайклов, самоучка, почерпнувшая все свои знания из книг и медицинских текстов, которые Поль, Дуг и Стив сумели надергать из остатков компьютерной сети. Она старалась как могла и иногда творила чудеса. Однако присутствие Кассандры в комнате больного настораживало — это означало, что пациенту стало хуже. Так было и полгода назад, когда жена Энсона Рейвен, истощенная слишком частыми родами, умерла от незначительной инфекции спустя несколько недель после рождения их восьмого ребенка. Поначалу казалось, что все еще, может, и обойдется, и только Энсон с самого начала знал, что ничто не спасет изношенный организм Рейвен. Здесь, в комнате отца, его охватило то же самое чувство.

— Твой отец железный человек,— с ходу заявила Кассандра, не дав Энсону произнести ни слова, и тон ее при этом был почти вызывающим.— Завтра в это время он будет уже на ногах и сможет срубать деревья одним ударом топора. Даю слово.

— Не верь ей, мальчик,— подмигнул Рон Энсону.— Я конченый человек, и от этого никуда не денешься. Можешь сказать Халиду, чтобы он начал вырезать для меня надгробный камень. Но только передай, пусть уж постарается как следует. «Рональд Джеффри Кармайкл», и не забудь, что имя «Джеффри» состоит из семи букв. Д-Ж-Е-Ф-Ф-Р-И, вот так. Родился двенадцатого апреля 1971, умер шестнадцатого…

— Сегодня уже четырнадцатое, па. Ты должен дать ему чуть больше времени,— прервал отца Энсон и спросил, обращаясь уже к Кассандре: — Я не помешал? Ты позволишь мне ненадолго остаться наедине с ним?

Она улыбнулась и вышла из комнаты.

— Насколько плохо ты себя чувствуешь на самом деле? — напрямую спросил Энсон.

— Дерьмово. Но не думаю, что и действительно вот-вот умру. Однако Касси следует более реально оценивать мое состояние… У тебя проблемы, Энсон?

— У меня просто руки чешутся напасть на Главного. Вот и вся проблема.

— Вы что, обнаружили, наконец, где он скрывается? Тогда в чем дело? Идите и разделайтесь с ним!

— Нет, мы не обнаружили его. Нам известно не больше, чем пять лет назад. Теория о его пребывании в Лос-Анджелесе по-прежнему на первом месте, но все еще остается лишь теорией. Проблема в том, что я не хочу больше ждать. Мое терпение на исходе.

— А Тони? У него тоже кончается терпение? Он трудится в поте лица ради того, чтобы нанести удар вслепую? Хочет отправиться на такое рискованное дело, не зная точно, куда идти?

— Он сделает то, что я ему скажу. Халид научил его всему, чему мог. Теперь Тони превратился в этакую бомбу замедленного действия, только и ждущую сигнала.

— Бомба,— повторил Рон.— Ждущая сигнала. Ах ты, Боже мой…

Он выглядел так, словно все услышанное его едва ли не забавляло. На лице появилось скептическое выражение, на губах заиграла улыбка. Энсон молчал, пристально глядя в глаза Рону и испытывая неловкость. Что за странная реакция? Непредсказуемый человек его отец.

— Позволь мне изложить ситуацию, как я ее понимаю,— теперь уже Рон заговорил совершенно серьезно.— Мы годами планировали это нападение и тренировали убийцу, чтобы он сделал свое дело, как только будет установлено точное местонахождение Главного. Сейчас убийца готов, но мы все еще не знаем, где скрывается Главный. И ты хочешь послать Тони неизвестно куда? Сегодня? Завтра? По-моему, ты торопишься, мальчик. Мы даже не можем с уверенностью сказать, существует ли на самом деле Главный, не говоря уж о том, где они его скрывают.

Слова Рона, словно разрезы скальпеля, обнажали идиотскую горячность молодого лидера; все происходило в точности так, как Энсон опасался, ожидал и надеялся. У него запылали щеки. Чувствуя, что головная боль возвращается, он по-прежнему неотступно смотрел на отца и наконец заговорил, ясно ощущая неубедительность собственных аргументов.

— На протяжении нескольких недель давление внутри меня нарастает, па. Такое чувство, словно я слишком долго удерживаю Тони и тем самым допускаю, чтобы мир оказался на грани краха. В голове точно молоты бьют. Я и сейчас ощущаю именно это.