Время предательства - Пенни Луиз - Страница 16
- Предыдущая
- 16/25
- Следующая
– О чем вы задумались? – спросил Гамаш, увидев сосредоточенное лицо Мирны.
– О том, что сказала Клара. Она права. Констанс чувствовала себя здесь счастливой. Мне кажется, она со всеми, даже с Рут, нашла общий язык.
– И о чем это вам говорит?
Мирна помедлила.
– Может быть…
Она устремила взгляд за окно, на сосны, освещенные к Рождеству. Лампочки раскачивались на ночном ветру.
– Может быть, она наконец стала открываться, – сказала Мирна, снова повернувшись к гостям. – Я прежде не задумывалась, но она показалась менее настороженной, более откровенной. В особенности когда провела здесь несколько дней.
– Она не позволила мне написать ее портрет, – пробурчала Клара.
Мирна улыбнулась:
– Ну, это как раз ясно, ты же понимаешь. Она и ее сестры больше всего боялись, что их выставят куда-нибудь на витрину.
– Да ведь я тогда не знала, кто она, – возразила Клара.
– Какая разница? Она-то знала, – сказала Мирна. – Но я думаю, что, уезжая, она уже чувствовала себя здесь в безопасности, независимо от того, раскрыта ее тайна или нет.
– А ее тайна была раскрыта? – спросил Гамаш.
– Я никому ничего не говорила, – ответила Мирна.
Гамаш посмотрел на журнал, лежащий на табуретке. Очень старый экземпляр «Лайф» со знаменитой фотографией на обложке.
– Но вы явно знали, кто она, – сказал он Кларе.
– Я сообщила ей сегодня вечером, – объяснила Мирна. – Когда начала понимать, что Констанс, вероятно, не появится.
– И больше никто не знал? – повторил Гамаш.
Он взял журнал и стал разглядывать фотографию. Он и раньше видел ее много раз. Пять маленьких девочек с муфтами, в хорошеньких шубках. Одинаковые шубки. И девочки одинаковые.
– Нет, насколько мне известно, – сказала Мирна.
И опять Гамаш спросил себя, знал ли человек, убивший Констанс, кто она такая, и понимал ли, что убивает последнюю из ее рода. Последнюю из пятерняшек Уэлле.
Глава девятая
Арман вышел в холодную, бодрящую ночь. Снег давно перестал, небо прояснилось. Время перевалило за полночь, и, пока он стоял там, вдыхая морозный воздух, свет на деревьях погас.
Старший инспектор и Анри остались единственными живыми существами в темном мире. Гамаш поднял голову, и на небе медленно появились звезды. Пояс Ориона. Большая Медведица. Полярная звезда. И миллионы, миллионы других. Все такие яркие теперь, и только теперь. Свет, видимый лишь в темноте.
Гамаш размышлял, что ему делать и куда идти. Он мог бы вернуться в Монреаль, но очень устал и с удовольствием остался бы здесь. Однако он не предупредил Габри о том, что хочет снять номер, предпочитая сразу поговорить с Мирной. А сейчас было поздно, и в гостинице не горел свет. Гамаш видел только очертания бывшей почтовой станции на фоне леса.
И вдруг, прямо у него на глазах, в одном из окон второго этажа загорелся свет, приглушенный занавесками. А несколько секунд спустя осветилось еще одно окно, внизу. Потом он заметил свет в окошке входной двери, которая тут же распахнулась. На пороге появился силуэт крупного человека.
– Иди сюда, мальчик, иди, – раздался голос, и Анри потянул Гамаша вперед.
Гамаш отпустил поводок, и пес понесся по тропинке, взбежал по лестнице и уперся лапами в грудь Габри.
Когда подошел Гамаш, Габри едва держался на ногах под натиском четвероногого приятеля.
– Хороший мальчик! – Он обнял старшего инспектора. – Заходите. Я уже задницу отморозил. А у меня для нее найдется другое применение.
– Откуда вы узнали, что мы здесь?
– Мирна позвонила. Сказала, что вам, вероятно, понадобится номер. – Он посмотрел на нежданного гостя. – Вы ведь хотите остаться?
– Очень хочу, – признался старший инспектор, и это была сущая правда.
Габри закрыл за ними дверь.
Жан Ги Бовуар сидел в машине и глядел на закрытую дверь. Он сидел съежившись. Не то чтобы до полного исчезновения, но достаточно, чтобы производить впечатление человека, старающегося быть незаметным. Это делалось намеренно, и в глубине души, не тронутой туманом, он понимал, что поступает глупо.
Но ему было уже все равно. Он хотел, чтобы Анни посмотрела в окно. Узнала его машину. Увидела его. Открыла дверь.
Он хотел…
Он хотел…
Он хотел снова обнять ее. Вдохнуть ее запах. Хотел, чтобы она прошептала: «Все будет хорошо».
Но больше всего он хотел поверить ее словам.
– Мирна сказала нам, что Констанс исчезла, – сообщил Габри, доставая вешалку. Он взял куртку Гамаша и замер. – Вы приехали из-за нее?
– К сожалению.
Габри помедлил мгновение.
– Она мертва?
Старший инспектор кивнул.
Габри прижал к себе куртку и вперился в Гамаша. Ему хотелось узнать больше, но он не стал задавать вопросы – уж больно усталым выглядел Гамаш. И поэтому Габри повесил куртку и пошел к лестнице.
Гамаш последовал наверх за громадным развевающимся халатом.
Они прошли по коридору и остановились у знакомой двери. Габри щелкнул выключателем, и в номере, где всегда останавливался Гамаш, зажегся свет. В отличие от Габри комната являла собой образец аскетизма. На полу из широких досок лежали восточные коврики. Большая кровать темного дерева, хрустящие белоснежные простыни, теплое одеяло и пуховые подушки манили ко сну.
Уютный номер, не отягощенный никакими излишествами. Простой и приветливый.
– Вы обедали?
– Нет, но до утра дотерплю.
Часы на прикроватной тумбочке показывали 12:30.
Габри подошел к окну, чуточку приоткрыл его, чтобы впустить холодный, свежий воздух, и задернул занавеску.
– Когда вы собираетесь вставать?
– Половина седьмого не слишком рано?
Габри побледнел:
– Вовсе нет. В этот час мы все на ногах. – У двери он остановился. – Вы ведь имеете в виду половину седьмого вечера?
Гамаш поставил сумку на пол рядом с кроватью.
– Merci, patron, – сказал он с улыбкой и проводил Габри взглядом.
Прежде чем начать переодеваться, Гамаш посмотрел на Анри, застывшего у двери.
Старший инспектор остановился посреди комнаты, переводя взгляд с теплой, мягкой кровати на пса и обратно.
– Ах, Анри, надеюсь, ты не только поиграть хочешь.
Он вздохнул и выудил из сумки Анри теннисный мяч и пакетик.
Они тихо спустились по лестнице. Гамаш надел куртку, перчатки, шапку, отпер дверь, и человек с собакой вышли в ночь. Он не стал пристегивать поводок к ошейнику Анри. Опасность, что пес убежит, была нулевая – Гамаш в жизни не видел такой трусливой собаки.
Деревня была полностью погружена в темноту, очертания домов лишь слабо угадывались на фоне леса. Они двинулись к деревенскому лугу. Гамаш удовлетворенно и с безмолвной благодарностью наблюдал, как Анри справляет свои дела, потом собрал в пакетик то, что Анри выложил на снег, и повернулся к псу, чтобы поиграть с ним в мячик.
Но собаки рядом не было. Гамаш сотни и сотни раз выгуливал Анри, и пес неизменно стоял возле хозяина, с нетерпением поглядывая на него. «Я сделал подарок тебе – теперь ты сделай мне». Взаимовыгодный обмен.
Но сейчас Анри непостижимым образом отсутствовал. Исчез.
Гамаш выругал себя за глупость и посмотрел на поводок в своей руке. Может быть, Анри уловил запах оленя или койота и рванул в лес?
– Анри! – позвал старший инспектор. – Иди ко мне, мальчик!
Он засвистел и тут заметил на снегу отпечатки лап. Они шли назад по дороге, но не к гостинице.
Гамаш пригнулся и трусцой побежал по следам. По дороге, через сугроб. По газону перед домом. По нерасчищенной дорожке. Второй раз за день снег начал таять в ботинках старшего инспектора, увлажняя носки. Придется снова сушить, но ему было все равно. Он хотел одного – найти Анри.
Гамаш остановился, увидев темный силуэт с огромными ушами. Пес нетерпеливо смотрел на дверь. Размахивал хвостом. Ждал, когда его впустят.
Сердце Гамаша успокоилось, он сделал глубокий вдох.
- Предыдущая
- 16/25
- Следующая