Преступление победителя (ЛП) - Руткоски Мари - Страница 17

— Что ты узнал? — спросил Арин.

Тенсен рассказал ему о Тринне.

— О боги, — проговорил Арин.

— Нет, Арин. Я не потерплю такого выражения на твоем лице. Отправляясь в столицу, Тринн знал, чем он рисковал. Он делал это ради Герана.

— Это я попросил его.

— Мы сами принимаем за себя решения. Что бы выбрал ты: благо для себя или для своей страны?

Не задумываясь, Арин ответил:

— Благо страны.

Мгновение Тенсен молчал, задумчиво глядя на Арина, будто собираясь задать вопрос, на который ответить не так просто. Арину не понравился его взгляд, и он ощетинился, но Тенсен не дал ему заговорить:

— Каким бы ты хотел, чтобы был мой выбор?

— Я не могу делать этот выбор за тебя.

— Нет, что бы ты хотел, чтобы я выбрал для тебя? Скажем, ты находишься на месте Тринна — ты оказался в тюрьме или даже хуже — и мое вмешательство могло бы помочь тебе, но принести вред стране. Что мне следовало бы сделать?

— Оставить меня там.

— Да, — медленно произнес Тенсен. — Я был уверен, что ты так скажешь.

Арин запустил пальцы в свои влажные волосы и тянул до тех пор, пока ему не стало больно.

— Ты уверен в этой новости?

— У меня хороший источник.

— Кто?

Тенсен взмахнул рукой.

— Он не имеет значения.

— Но кто это?

— Я обещал не говорить. Не заставляй старика нарушать свое слово.

Арин нахмурился, но сказал лишь:

— Сейчас совсем не год денег. И что успел подслушать Тринн на встрече императора с главой Сената?

— Я не знаю.

— Я это выясню.

— Осторожно, Арин. Возможно, у меня самого есть способ все узнать.

— Да ну?

Тенсен улыбнулся.

— Новобранец. — Он отказался сказать что-либо еще. Удобно утроившись на стуле, министр земледелия сменил тему так резко, что у Арина закружилась голова:

— Итак, по-моему, они прекрасная пара.

— Что?

— Принц и леди Кестрел.

Арин и так знал, кого имеет в виду Тенсен.

— Их поцелуй был очень сладок, — сказал куратор шпионской сети. — Можно было бы подумать, что их брак — всего лишь политический союз. Так считал я, пока не увидел их поцелуй.

Арин мог лишь посмотреть на него в ответ.

— Наверное, ты пропустил его, — сказал Тенсен. — Это было в самом начале бала. Разумеется, ты ведь опоздал.

— Да, — ответил наконец Арин. — Опоздал.

На рассвете Кестрел тихонько скользнула в свою спальню. Ее ступни болели от танцев. Не отстегивая кинжал от ремня, она повесила его на столбик кровати. Дрожа больше от усталости, чем от холода, девушка улеглась под одеяло рядом с Джесс. Ее подруга спала, свернувшись на боку калачиком.

— Джесс, — прошептала Кестрел. — Я испортила твое ожерелье.

Джесс вслепую нащупала руку Кестрел.

— Я сделаю для тебя еще одно, — пробормотала она. Не открывая глаза, она нахмурилась:

— Я видела его на балу.

— Кого?

Однако Кестрел знала, кого Джесс имеет в виду, а та снова уснула.

* * *

Утром после бала группа избранных придворных и сановников была приглашена выпить с Кестрел горячего шоколада в Зимнем саду. Дамы кутались в белые и серые меха, в то время как кавалеры предпочитали соболя, однако некоторые юноши щеголяли расчерченным в ржавые полоски мехом восточного тигра. По всему открытому саду горели жаровни, а с южной стороны сад переходил в лабиринт вечно зеленой изгороди.

Кестрел пришла с опозданием и одна. Несмотря на непродолжительность отдыха, она проснулась через несколько часов после рассвета, потому что ее организм помнил, что ей пора вставать. Джесс все еще спала. Кестрел затянула свои приготовления и дважды переодевала платья, надеясь, что Джесс проснется. Однако та так и не пошевелилась, а Кестрел не хотела будить подругу. В конце концов, она покинула свои покои.

Лакеям Зимнего сада полагалось объявить о приходе Кестрел, однако девушка подкупила их не делать этого. Она подняла свои белые меха поближе к лицу и в одиночестве прошествовала по тропинке через ряды деревьев, на которых горели огоньки розовых и красных ягод. Расположившись на фоне черных веток, они напоминали нотные письмена, однако, несмотря на свою красоту, ягоды были ядовиты. Кестрел из-за деревьев наблюдала за гостями и слушала.

Многие жаловались на мозоли, натертые во время танцев.

— Я готова встать босыми ногами прямо в сугроб, чтобы успокоить боль! — восклицала леди из колонии на южных островах.

— О, зачем же, — улыбнулся какой-то озорной молодой человек. — Лучше позвольте мне их согреть.

Сцена выглядела милой и веселой... но наигранной. Не стоило верить, что этому любителю пофлиртовать нравилась южная леди — или что ему вообще нравились девушки. Кестрел была при дворе не единственной, кому суждено было выйти замуж по расчету.

Кестрел увидела в центре дворика императора, который сидел рядом с самой большой жаровней, окруженный сенаторами. В дальнем конце сада, возле лабиринта живой изгороди, над игрой в «Пограничные Земли» склонился Верекс. Он был обращен к Кестрел спиной. Напротив него сидела восточная принцесса. С кротким выражением на лице она сделала безжалостный ход.

Геранцев на этот особый прием не приглашали. Кестрел могла не беспокоиться о том, что вдруг встретится взглядом с Арином... или не встретится.

Хотя с другой стороны, он мог прийти в любом случае. Это было бы полностью в его стиле — явиться без приглашения.

Разве не так?

Кестрел обнаружила, что стоит возле дерева, положив ладони на его кору. Та была серебристой, в одних местах — гладкой и тонкой, в других — грубой. Подобно тому, как слепые люди ощупывают новый предмет, чтобы узнать, что это, она водила пальцами по бороздкам и выпуклостям коры. Кестрел осознала, что на самом деле пытается понять, хочет ли увидеть здесь, в Зимнем саду, Арина. Это был глупый вопрос. Даже раздумывать над такой возможностью было чистейшей и тяжелейшей глупостью, ведь она уже решила, что ни один из вариантов не имеет значения.

Поэтому не имело значения то, что ее короткие ногти обнаружили в коре щель. Не имело значения, что она нервно оторвала от дерева полоску. Или что с грустью развернула кусок коры, будто на нем было начертано какое-то невидимое послание, которое она прочитать не могла.

Посмотрев на полоску коры, Кестрел вспомнила о том, как капитан сдирал с Тринна кожу, и уронила кору на землю. Когда она подняла взгляд, то снова увидела императора.

Тихо ступая по тропинке, девушка вышла из-под сени ядовитых деревьев. Первая группа придворных, собравшихся вокруг одной из жаровен, не заметила ее появления.

Леди Марис, дочь главы Сената, что-то прошептала, и ее подруги беззвучно захихикали.

— ...Если бы они все так выглядели, я бы тоже их освободила, — говорила Марис. — Или сделала бы его своим рабом.

Кестрел специально наступила на лежавшую на земле веточку. Та хрустнула. Марис подняла глаза. Ее подруги побледнели, а их смех стих, но глаза Марис горели вызовом.

— Желаете шоколада, леди Кестрел? — предложила она. — Он горячий.

— Да, будьте любезны.

Кестрел присоединилась к девушкам. Те расступились, освобождая ей место.

Марис взяла с подставки над жаровней котелок с горячим шоколадом и налила Кестрел, которая приняла протянутую ей чашку и сделала глоток. Пока шоколад не обжег ей язык, она не осознавала настоящего уровня своей злости. Ее ярость — темная и горькая, но в чем-то даже сладкая — дымилась. Кестрел улыбнулась:

— Леди Марис, ваш отец прекрасно выглядит. Он такой загорелый. Ваша семья побывала недавно в каком-то солнечном месте?

— О, не упоминайте об этом! — Марис издала театральный стон. — Это слишком, слишком ужасно!

Остальные девушки расслабились, успокоенные тем, что Кестрел, судя по всему, была не злопамятной. «И с чего бы ей злиться? — будто спрашивали выражения их лиц. — Это были просто безобидные слухи. Между прочим, леди Кестрел следует с удовольствием слушать комплименты геранскому губернатору. Должно быть, находиться у него в плену было не так уж плохо, верно?» Придворные сплетницы увидели у монеты с Джадис еще одну сторону.