101 ночь. Утерянные сказки Шахразады - Отт Клаудия - Страница 57

Таким образом, во всех этих отдельных случаях мы можем предположить влияние «Ста и одной ночи». Вопросы, начиная с того, следует ли отнести это воздействие к устной или письменной передаче, например к раннему переводу «Ста и одной ночи» на испанский или на итальянский язык, или же, напротив, к обращению отдельных историй в устной традиции, и до того, на какой арабской редакции могла основываться «Ста и одна ночь», в настоящее время вынужденно остаются предметом спекуляций. А по поводу указанных здесь межтекстуальных отношений сравнительная дискуссия вообще началась совсем недавно. Можно лишь с нетерпением ожидать, какие результаты она преподнесет романистскому литературоведению.

«Сто и одна ночь» снова и снова предлагает заглянуть в чужую и в то же время такую близкую и узнаваемую культуру. Истории о бессовестных спекулянтах, доводящих честных купцов до долговой ямы, сегодня более актуальны, чем когда-либо. Некоторые эпизоды выглядят так, как будто они взяты из современного голливудского фильма: романтические сцены расцвечиваются полнозвучными стихами почти так же, как фильм музыкой, захватывающие решающие поединки разыгрываются на фоне «прекраснейшего» или «самого лучшего утра», разве что наши герои скачут навстречу друг другу не на закате солнца, то есть не на Западе, а на его восходе, то есть на Востоке. Ночь за ночью эти истории прерываются в стиле фильма «Скалолаз», и всегда гарантирован хэппи-энд. Ощущение того, что все это напоминает популярные мифы вестернов, сказочные сюжеты братьев Гримм или классические истории о призраках, фантастические утопии Жюля Верна или придворные рыцарские эпосы, саги о героях, басни или сатирические шванки, — это впечатление потрясающего дежа-вю и эта радость от восприятия аналогий, очевидных или же постигаемых только на второй взгляд, составляют особую прелесть собрания историй, которые от истоков и до наших дней охватывают столетия во времени и половину глобуса в пространстве.

Глоссарий предлагает объяснение терминов, названий местностей, имен исторических или легендарных личностей, а также всех тех арабских обозначений, для которых не удалось найти удовлетворительного соответствия, и, наконец, отдельных необычных для нас понятий. Арабский артикль (аль-, ар-, ас-, am- и т. д.) при расположении записей в алфавитном порядке не учитывается.

Абдальмалик ибн Марван — наиболее влиятельный халиф из династии Умаядов, правивший Арабской империей в 661–750 гг. из столицы Дамаска. Абдальмалик как историческая личность (правление 685–705) считается выдающимся завоевателем и реформатором системы государственного управления; предварительно арабизировал бывший до этого византийским, греческим и арамейско-язычным Левант.

Абу: «Отец такого-то…» — отчество (кунья) — отчество употребляется в качестве почетного наименования, чаще всего в сочетании с именем старшего сына, по значению стоит на равном или даже более высоком уровне, чем само имя человека.

Абу Абдаллах аль-Батталь — см. аль-Батталь.

Абулхарит — собственное и нарицательное имя существительное для льва, в немецком языке сравнимо, например, с таким именем, как Рейнеке Лис.

Ад — мифический народ на Аравийском полуострове, который, согласно Корану, был в доисторическое время стерт с лица Земли Богом. Люди народа Ад связываются в Коране с легендарным «городом колонн Ирамом». В ходе исламской передачи преданий вокруг этого «города колонн» возникало все больше сказаний. Они вращались прежде всего вокруг монументальности его руин. Отсюда возникло сравнение сверхмощного, гигантского человека с народом Ад. Таким образом, с борцами и прочими мужчинами «из племени Ад» ассоциируются сила и сверхмощная энергия.

Амалекиты — народ, название которого происходит от библейского Амалек. Однако арабская форма «амалика» обозначает также множественное число слова «великан». Амалекиты всегда упоминаются в «Ста и одной ночи» в тех случаях, когда необходимо объяснить существование какого-либо впечатляющего здания участием легендарных строителей «времен седой старины».

Бабель — название древнего города Вавилона, а также Вавилонского царства. В «Ста и одной ночи» это название очень неточно и к тому же ошибочно используется для обозначения региона западнее Индии и в одном контексте с городом Хорасаном. Это указывает на то, что на Западе арабского мира, где находилось в обращении собрание «Сто и одна ночь», о восточных областях мира, скорее всего, было мало известно.

Аль-Барка — фантазийное название города в Китае (см. «К последствиям влияния „Ста и одной ночи“ в Европе»).

Бармакиды — скандально известная семья визиря иранского происхождения при дворе халифа Харуна ар-Рашида.

Вследствие политических интриг бармакиды впали в немилость и были отстранены от власти, схвачены и частично убиты собственноручно Харуном ар-Рашидом.

аль-Батталь — как историческая личность, Абдаллах аль-Батталь (ум. в 740 г.) был знаменитым воином эпохи Умаядов и сражался в приграничных районах против Византии. Очень рано начали ходить легенды о нем и о его разбойничьих и завоевательных набегах. Они вошли в два крупных арабских или турецких (Имя Батталя, Сейид Батталь) героических эпоса.

Бинт — «дочь такого-то…». Родовое или родительское имя (насаб) девушки. Родительское имя является прочной составной частью имени в арабском личном имени, примерно как фамилия.

Вади — речная долина, которая время от времени пересыхает (насколько перевод слова «долина» является здесь уместным), но временами по ней протекает достаточно воды для того, чтобы по ней могли плавать лодки (и тогда это слово необходимо переводить как «река»). В сомнительных случаях приходилось отказываться от перевода, то есть оставлять в тексте слово «вади». Такие вади, которые часто встречаются в пустынных областях Ближнего Востока, Северной Африки и Испании, являются в «Ста и одной ночи» излюбленными местами действия для боевых и любовных сцен.

аль-Валид ибн Абдальмалик — старший сын и первый престолонаследник халифа Абдальмалика ибн Марвана из династии Умаядов. Исторический аль-Валид (правление 705–715) провел, в отличие от литературного героя в «Ста и одной ночи», всю свою жизнь в Сирии и не выбирал для себя военную карьеру. Он вошел в историю прежде всего как строитель. Так, например, по его приказанию была построена, а затем перестроена знаменитая мечеть Умаядов в Дамаске.

Вафир — арабский стихотворный размер.

Гада — порода дерева из рода молочайных, древесина которого обладает особой твердостью и выделяет при горении особенно сильный жар. По этой причине в арабском языке выражение «жар дерева гады» используется в качестве поговорки со значением «горящие угли» и означает нетерпение или влюбленность.

Гуль — опасный демон-людоед, который может принимать различные образы. Женский вариант Гуля известен тем, в том числе и в «Тысячи и одной ночи», что в образе привлекательной девушки сбивает путников в пустыне с пути и затем проглатывает.

Джамиль — Джамиль ибн Мамар (ум. в 701 г.) был одним из самых известных поэтов племени Удра, любовная поэзия которого отмечена страданиями от несбыточной любви. Так называемая удритская любовь доводит эти страдания до смерти (см. также Урва).

Джинн — демоническое существо, созданное из бездымного огня. По исламскому представлению джинны образуют особый класс живых существ наряду с людьми, ангелами и бесами (см. также Сатана). Джинны обладают сверхчеловеческими способностями, владеют магией и колдовством. Как правило, они не злобны (но см. Ифрит). У джиннов существует свой собственный общественный порядок, благодаря чему в «Ста и одной ночи» появляется, например, «волшебник джиннов». В арабском языке формы единственного числа могут быть джинни (муж. р.) или джинния (жен. р.), множественное число джинн; при переводе единственное число передавалось словами «джинн» или «женщина-джинн», а множественное число словом «джинны».