К-9: За чертой мести (СИ) - Ichimaru Александр - Страница 32

Но даже его искренняя тирада оборвалась от улыбки Джея. Такой же, как тогда на параде — светлой и теплой.

— Мэй была беременна, Кастиэль, — незнакомый высотник отпустил воротник Джея, и тот, пошатнувшись, выпрямился, продолжая, как ни в чем не бывало. — Ты ведь помнишь нашу свадьбу? Не можешь не помнить… Мэй — единственная моя стоящая победа над тобой. Тот поход должен был быть последним. Мы хотели обосноваться в городке…

— Джерри…

— Я не хотел, чтобы она участвовала. Но Мэй настояла. Впервые в жизни я послушал кого-то, кроме себя, Кас… Впервые в жизни не я готов был отдать жизнь за отряд, а отряд умирал ради меня и моего ребенка. Я слышу их крики, Кас. Каждую ночь, каждый день, каждое мгновение. Я слышал, как они все умирали. Потому что отряд, который страховал отход, не пришел. Как только запахло жареным, Ферро и его шавки смылись. Моя жена, мой ученик, мой ребенок, мои люди — все они стали мясом, чтобы эта мразь смогла уйти!

Еще при первых словах Хаук не выдержал и отошел назад. Еще назад, пока спину не обожгло поле на другой стороне клетки. Хотелось зажать руками уши. Все что угодно — лишь бы не слышать. Сам высотник никогда толком и не влюблялся даже — куда уж думать о свадьбе и детях? И каково это — потерять — он даже не думал. Не хотел думать и сейчас, но проклятый мир снова разбился осколками и собрался заново, наконец открывая реальную картину всего происходящего.

Сильный лидер?

Человек, достойный восхищения?

Нет.

Здесь и сейчас перед Хауком стоял и говорил тот, кого Пустошь сломала. Сломала так, что уже не собрать, как ни пытайся. И этот теплый искренний голос резал хуже ножа.

Голос, который не замолчал, даже когда Кастиэль шагнул вперед и по-простому обнял старого друга. Наверное, никак иначе он поступить просто не мог.

— Хватит… — голос Кастиэля звучал как-то обреченно тихо.

— Максу ведь было всего пятнадцать… Мальчишка-мальчишкой! Я тут пробовал что-то объяснить одному такому же — это невыносимо больно…

— Хватит! Я не забыл, Джереми. Никого из вас не забыл.

Тишина.

Страшная тишина.

— Отпусти меня, Кас... Меня уже давно тут нет.

И эти слова явно не о слишком сильной хватке рук на плечах.

Хаук стоял и не знал, куда ему деться. Он не должен был это видеть. Не должен был и знать. Но теперь понимание происходящего шагнуло далеко вперед, и высотник отчетливо понял, что он вообще не имел права в чем-либо обвинять Джея.

— Казнь завтра утром, — вновь прозвучал в полумраке камер голос Кастиэля. — Я командую расстрелом.

И, не говоря больше ни слова, Командующий вышел прочь даже не потрудившись закрыть за собой камеру.

Этой ночью Хаук не спал. Да, он мальчишка, но он не хотел понимать и принимать чужого желания смерти. В этом проклятом мире умереть и так слишком легко.

А еще когда спишь — утро наступает слишком быстро.

Как оказалось, расстрел проходил прямо тут. Сразу стало понятно, для чего напротив камер небольшой пустой закуток и для чего в полу сделаны стоки — кровь смывать. Все это место дышало холодным циничным расчетом и на такие ситуации.

Джея вывели вперед, предложили рюмку коньяка — настоящего, такой положен лишь приговоренным к смерти — и завязали глаза под звуки бездушного голоса Системы, зачитывавшей обвинение и приговор. Кастиэль тут был лишь для контроля. Оказывается, даже отмашку технически давала глупая машина.

Напротив стены, у которой стоял Джей, было четверо: двое вольных и двое имперских. В одинаковой форме, вооруженные чем-то странным и длинным. Видимо, оружие такое же, как револьвер «внешнего» — Хаук уже знал, что тот стреляет не энергией, а пулями.

Приговор отзвучал.

Потекли мгновения в ожидании отмашки. Здесь и сейчас Хаук увидит, как прервется жизнь самого легендарного из известных лидера, хорошего человека. Возможно — прекрасного друга и учителя.

Прервется по его желанию, как заключительный акт великолепно поставленной пьесы.

Но пауза затягивалась.

Тишина становилась совершенно невыносимой. Хаук чувствовал, что еще мгновение, и его нервы — натянутые, как струна — просто не выдержат, и тогда он наверняка сделает какую-нибудь глупость.

«Ошибка обработки операции, — голос Системы прозвучал как гром, но, пожалуй, впервые Хаук был рад его слышать. — Отмена команды. Приговор уже был приведен в исполнение».

— Что за шуточки, эй? — Джей первым пришел в себя и сам приподнял повязку. — Какого хрена?

— Полагаю, — с удивленным облегчением отозвался Кастиэль, — информация о том, что ты жив, не была внесена в Систему.

— Так внеси!

— Бесполезно. Дело закрыто, ты же слышал. Оно уже в архивах, куда доступ запрещен, дабы избежать подделки информации… Да ты и сам все знаешь. Так что… Все свободны!

— Ну уж нет! — вмешался один из имперских. — Этот человек убил одного из наших офицеров и…

— Система! Зарегистрировать попытку отказа в выполнении прямого приказа Командующего!

«Выполняю…»

Имперский тут же прикусил язык, но вмешался, мать его, Джей.

— Я как бы не против, пусть стреляет.

— Я против.

— Кастиэль, это уже идиотизм.

— Это изначально им было. Я где-то читал, что если обвиняемый отсидел срок до того, как совершил преступление, больше ему сидеть срок не нужно.

— Чего?

— А че ты ждал, если сам же сказал, что Джереми Расселл давно мертв? — с идиотским весельем в голосе встрял Хаук, чувствуя, что его переполняет какое-то совсем уж дикое счастье.

— Вот-вот, — с готовностью подхватил Кастиэль, опрокидывая в себя рюмку коньяка, от которой отказался Джей. — Вкуснейшая вещь же! Ладно, пошли отсюда.

Джей посмотрел на своего друга, и от этого растерянного вида несостоявшегося самоубийцы Хаука и вовсе пробрало на нездоровый смех.

— И что мне теперь делать.

— Живи?

— Ты мне зуб выбил…

— О, не думаю, что это обстоятельство тебе сильно помешает.

— Я серьезно, Кас…

— Про зуб?

— Нет.

Кастиэль вздохнул, молча проводил взглядом мужиков в красной форме и спокойно выпустил Хаука из его камеры. Какое-то время все трое стояли, растерянно переглядываясь, а потом Джей махнул рукой и первым направился к лестнице.

— И куда ты?

— Пить. И получать по морде от Страйда.

Высотники снова переглянулись и пошли следом, на всякий случай отставая на пару шагов. Что-то говорило Хауку, что в ближайшее время к Джею лучше вообще не лезть. Ну а дальше… наверное, как-нибудь сложится?

КОНЕЦ ПЕРВОЙ АРКИ

Глоссарий

«Внеш­ние»

Об­щее наз­ва­ние лю­дей, ос­новной род де­ятель­нос­ти ко­торых не­пос­редс­твен­но свя­зан с Пус­тошью.

Воль­ные

Из­на­чаль­но — ор­га­низа­ция, выс­ту­пив­шая про­тив дик­та­туры Им­пе­рии, счи­тая ее ме­тоды бес­че­ловеч­ны­ми. Поз­днее — груп­па еди­номыш­ленни­ков, точ­ное чис­ло ко­торых не­из­вес­тно, от­ка­зав­ша­яся под­чи­нять­ся Им­пе­рии. Со вре­менем их чис­ло су­щес­твен­но вы­рос­ло. На дан­ный мо­мент у Воль­ных так же есть сто­лица, ар­мия и выс­ший ру­ково­дящий ор­ган (весь­ма ус­ловный — по су­ти, в не­го вхо­дят все Ко­ман­ду­ющие Объ­еди­нен­ной Ар­мии, при­над­ле­жащие воль­ным). Боль­шая часть воль­ных — «внеш­ние».

Им­пе­рия

Из­на­чаль­но — пер­вое по­селе­ние лю­дей, при­менив­шее для за­щиты тех­но­логию си­ловых барь­еров. Поз­днее — объ­еди­нение го­родов, под­чи­ня­ющих­ся Со­вету, каж­дый из ко­торых в об­мен на обес­пе­чение бе­зопас­ности пла­тит на­лог Сто­лице. Им­пе­рия име­ет собс­твен­ную ар­мию, ко­торой при­над­ле­жит каж­дый «внеш­ний», кро­ме Воль­ных. Кро­ме то­го, Им­пе­рия в пра­ве в лю­бой мо­мент объ­явить офи­ци­аль­ный во­ин­ский при­зыв, ко­торо­му под­ле­жит каж­дый ме­дик и каж­дый муж­чи­на стар­ше пят­надца­ти лет.