Белый слон (СИ) - "Ginger_Elle" - Страница 34

***

В понедельник Никита окончательно обговорил все детали касательно своей новой работы: он всё-таки решился на проект с кофейнями. Принимали его только с октября, но Никита был готов ждать, тем более что теперь он был уверен, что продаст лошадь: Андрей отдал договор юристу, и вряд ли там могли быть какие-то кардинальные изменения, которые помешали бы его заключить. Банальный, самый что ни на есть обычный договор купли-продажи.

Проект был слишком хорош, чтобы его упускать, — не говоря уже о том, что та компания оказалась едва ли не единственной, где не приняли во внимание Никитины антирекомендации или же просто не посчитали нужным их собрать, удовлетворившись портфолио и несколькими беседами. Никите казалось, что кофеен стоило ждать, а благодаря Мелюзине он мог себе это позволить.

Когда он вышел после очередного разговора с руководством из офиса, ему позвонил Влад. Никита уставился на телефон в замешательстве, пытаясь вспомнить, не ляпнул ли он в тот раз чего лишнего, успокоенный тем, что Влад наутро всё забудет. Нет, кажется, ничего лишнего он ему не наобещал — только встретиться насчёт дальнейшего ведения «Красного квадрата». Не им самим, это было исключено, но хотя бы его бывшей командой, которую рассовали по другим проектам. В конце концов, это было в интересах самого же Влада: эти люди зарекомендовали себя как профессионалы и добились успеха, а куда заведёт Бусыгина и его мясо «Дизайн Лаб», было ещё неизвестно.

Никита поднял трубку.

— Привет, — прозвучал бодрый и деловой голос Влада. — Не занят, можешь говорить?

— Я благодаря тебе сейчас вообще не занят, — ответил Никита, — так что говорить могу.

Никита огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться в практически незнакомом ему районе и вспомнить, как он сюда дошёл от метро. Машиной он пользовался теперь только для встреч с Андреем — экономил, как мог.

— Может, встретимся сегодня часов в пять, раз уж ты свободен? — спросил Влад.

— Я надеялся, что ты забудешь, — честно признался Никита. — Мы можем обо всём поговорить по телефону.

Влад пренебрежительно фыркнул в трубку:

— Как я понимаю, ты тоже в этом заинтересован. Помнится, ты просил вернуть сопровождение бренда в свою… своим коллегам.

— Хорошо. Что ты имеешь в виду под «встретиться»? — уточнил Никита.

— Поговорить, возможно, отметить твой день рождения.

— Влад, на случай, если ты на что-то надеешься, — Никита обернулся, чтобы проверить, что его никто не слышит, — то сразу предупреждаю: мои бывшие коллеги мне не настолько дороги, чтобы я стал тебе отсасывать ради них.

— Буду иметь в виду. Я просто хочу тебя увидеть, — Влад замолчал, а потом спросил: — Как ты?

— Нормально.

— Никита, мы не всегда делаем только то, что нам хочется.

— Я знаю это лучше тебя, поверь мне, — едко заметил Никита.

— Куда за тобой заехать?

— Позвони ближе к делу, пока не знаю.

Никита всю вторую половину дня бесцельно слонялся по городу, никогда не уходя далеко от того района, где находился офис «Страты». Он не осмеливался озвучивать это даже в мыслях, но в глубине души он надеялся на практически невозможное — на случайную встречу с Андреем. Они не виделись двое суток, но Никита уже скучал по нему и бродил, как двенадцатилетний школьник под окнами понравившейся девочки. Он не представлял, что будет делать, когда всё закончится, — а что оно закончится, Никита не сомневался. Хотя нет, представлял… Расплатится с долгами, снимет квартиру, будет пять дней в неделю ездить в офис, ходить в клуб по пятницам или субботам — будет жить так, как жил все эти годы.

Когда Влад заехал за Никитой, он сам был за рулем и охраны не было. Видимо, не доверял даже своим — опасался, что всемогущий Иван Антонович их перевербовал.

Как ни пытался Никита добиться от Влада обещания или хотя бы чего-то близкого к обещанию вернуть проект старой команде, тот весьма ловко уходил от однозначного ответа. Никита понимал, что ему ничего не стоило бы соврать, но Влад — и это была ещё одна из тех вещей, которые нравились в нём Никите, — не любил обманывать близких ему людей. В итоге пришлось довольствоваться обещанием подумать. Это Влада ни к чему не обязывало.

— Я не купил тебе подарок, — без всякого перехода сказал Влад.

— Я и не рассчитывал, — Никита продолжал равнодушно смотреть на вереницу машин, выстроившуюся перед ними.

— Может, ты сам выберешь? Как обычно, — вкрадчиво предложил Влад.

— Нет, я не хочу. Какие вообще могут быть подарки?

— На память…

— Влад, тебе что, больше дырки во всей Москве не находится? — Никита повернулся к нему.

Влад выдохнул и, как будто бы боясь того, что сейчас делал, предложил:

— Может, как-то тайно всё устроить?..

— У нас и так всё было тайно! Или мне приезжать к тебе под видом… даже не знаю кого… сантехника?

— Всё можно организовать.

— Найди кого-нибудь другого, — Никита откинул голову на подголовник.

Влад помолчал, а потом произнёс:

— Можно, я всё-таки подарю тебе что-нибудь, ну, чтобы тоже вспоминал…

— У меня и так куча всего, что…

— Никита, на прощание.

— Лучше отдай деньгами, — насмешливо предложил Никита.

— Нет, я хочу, чтобы ты иногда брал в руки или надевал. Может, мы с тобой встретимся когда-нибудь, я увижу и…

— Влад, ты что, пьяным за руль сел? — Никиту нелепая сентиментальность насторожила. — Ну где мы с тобой увидимся, сам подумай?

— Мы ещё по «Квадрату» не всё решили. А ещё… Ты думаешь, я только по пьяни о тебе вспоминаю? — Влад спросил его чуть ли не с укором.

Никита даже почувствовал что-то вроде жалости к нему. Он попробовал представить, каково это — оказаться на месте человека, которого нечеловечески прёт от высоких спортивного телосложения парней, но который вынужден делать вид, что он нормальный, такой, как все, и облизывать Злату. Никита никогда её не видел, и, возможно, она была замечательной девушкой, умной, обаятельной и красивой, но какой бы она ни была: Влад был по мальчикам, и он никогда не перестанет их хотеть. С другой стороны — это его выбор, его честолюбие и его политические амбиции. Нашёл кого жалеть! Трусливого мудачину, который несколько месяцев его обманывал, а потом выставил за дверь. Никите показалось, что гораздо больше сочувствия он испытывает к Злате, которой Влад по-любому будет изменять, если не с ним, так с кем-нибудь другим.