Dirty Dancer (СИ) - "SаDesa" - Страница 56

– Я не для тебя это делаю, – выплёвывает почти снисходительно, и я, распахнув уже было рот для ответа, только клацаю челюстями.

Стряхивает мои руки и вместо того, чтобы выгнать на диван и, возможно, привести в чувство, я… сдаюсь.

Такого Кайлера у меня ещё не было. Не маленькой злобной дряни, с языка которой так и сочится ехидство. И член в расстёгнутых джинсах заинтересованно дёргается, начинает твердеть, прижимаясь и натягивая ткань белья.

– Отлично, но…

Обрывает тут же, и скользит в его голосе нечто такое, что я вполне мог бы принять за пренебрежение. Мог бы, но его пальцы уже успевают забраться под тугую резинку, и я просто откидываюсь назад, заложив руки за голову, так чтобы никакие наручники не защёлкнуть.

– Заткнись и не мешай мне.

Приказывает. Голос хорошо знаком, но не его интонации.

Укусить в ответ хочется, но соскальзывает в сторону, сдёргивает джинсы немного вниз и, склонившись, обхватывает член губами прямо так, через ткань.

Сразу становится жарко и влажно. Словно примеряется, находит головку, берёт её в рот и водит языком до тех пор, пока не станет совсем мокро.

Отстраняется на секунды, сдёргивает трусы вместе с джинсами, так что я даже не успеваю приподнять бёдра, и буквально набрасывается на меня. Тянет в рот, цепляет языком и, выдохнув, пропускает в глотку.

И это так… Так, словно я крыт намертво и вижу лучшие мокрые сны. Так, словно все нервные окончания спешно сбежались вниз, и ловкие пальцы, подобравшиеся к мошонке, ласкают прямо их, запутываются в тонких пульсирующих нитях.

Выпускает немного, удерживает головку во рту, спускает на неё слюну, а я пялюсь в потолок и, кажется, молюсь только о том, чтобы глаза не лопнули.

Это слишком.

Слишком после того маринада, что он мне устроил.

Начинает помогать себе пальцами, нетерпеливо сжимает, не рассчитывает силу и делает даже больно, но я просто не в состоянии использовать рот для чего-либо, помимо вздохов.

Торопится, лижет, водит зубами, снова в рот втягивает, заглатывает, и я с силой цепляюсь пальцами за покрывало. Словно глотает, сжимает ещё плотнее и… Боже! Кажется уже, вот оно – на самом краю, но выпускает, тяжело дышит и снова сжатыми в упругое кольцо губами надевается сверху. Дрочит, размазывая слюну, её так много, что прекрасно скользит, как по смазке, и, примерившись, придерживаясь одного ритма, принимается посасывать яйца. Левое, затем втягивает в рот правое, обрабатывает их языком, толкает в щёку и…

Снова выпускает слишком рано, слишком замедляет движения ладонью, останавливается даже на какой-то момент, для того чтобы и вовсе убрать ладонь и, оперевшись на другую руку – смутно различаю очертания его тела, – скользнуть мокрыми пальцами между своих ног.

Блядский ад, почему ты не дал мне включить свет?!

Хочу это видеть!

Хочу видеть, как ловит головку губами, не помогая себе пальцами, принимается сосать и одновременно, должно быть, наглаживать свою сжатую дырку. Погладить, а после, поскуливая и едва ли не давясь, приняться медленно растягивать себя, потрахивать пальцами, для того чтобы тугие мышцы расслабились и смогли принять кое-что размером побольше.

А ещё я очень хочу, до свербящего зуда хочу потрогать его. Нажать на затылок или шлёпнуть по белой заднице, но только тянусь и вместо того, чтобы схватить его за отросшие волосы, получаю шлепок по ладони.

– Не трогай, – натурально шипит и тут же дует на мой член, играется языком с головкой и снова выгибается, отставляя задницу и разводя ноги шире. – Давай, кончай уже, – сдавленно шепчет, и половина звуков тонет, теряется, смешиваясь с влажным хлюпаньем, с которым он посасывает меня словно карамельку.

Теперь не торопясь, зализывая, втягивая в рот одну головку и навалившись на мои ноги, помогает себе пальцами. Но меньше минуты всего, после возвращается напор и такая амплитуда движений, словно от того, кончу я или нет, зависит его жизнь.

Сглатываю, кусаю губы, боюсь признаться себе, что наверняка позорно поскуливаю, как томная баба, которую, ублажая, готовят к ебле, и ничего не могу с этим поделать. Слишком охренительно, так охренительно, что мрак – и не мрак больше, а целая россыпь сверкающих фейерверков.

– У меня… у меня всё ещё нет резинки, – сбиваясь, напоминаю ему и в ответ получаю такой охеренный проглот, что, кажется, струя спермы должна пробить его череп.

Но тут же буквально соскакивает, позволяет головке остаться во рту и делает то, после чего у меня просто не падает – физически не может упасть. Немного сглатывает, удерживает во рту, и чувствую, как спускает по члену, позволяя тёплой тягучей жидкости стекать по всей длине.

– Я не собираюсь делать это на сухую, – словно поясняет свои действия, и я, охуевший, оглохший, но прозревший, смутно вижу, как проходится ладонью по губам и забирается на меня сверху.

Тут же пальцами, до этого комкавшими майку, цепляюсь за его колени, и Кай, качнувшись и выгнувшись, проезжается задницей по ставшей чувствительной головке.

– Тебе будет хорошо внутри меня, да? – шепчет, наклонившись, и дёргает болтающийся измусоленный кусок материи вверх, за голову. Послушно поднимаю руки, позволяя стянуть её полностью и отбросить, и чувствую, как колотит, подбрасывает на кровати от предвкушения, от этих насмешливых рубленых реплик. – Нет, тебе будет просто охренительно.

Голос так и сочится самодовольством, как если бы он готовился вставить мне, как если бы он меня трахал. Но приподнимается, придерживает член и направляет его в себя, дразня, ведёт им по своей приоткрытой дырке. Покачивается, словно в трансе, и наконец принимает. Медленно, не торопится, но натурально хнычет, как маленький обиженный мальчишка, пока не сядет полностью.

Горячо и гладко, не сравнится даже с самой тонкой резинкой.

Оказавшись плотно насаженным, он только вздыхает и переводит дух, выдыхает почти удовлетворённо и начинает двигаться. Скакать так, словно вознамерился сломать мне член. Дрочит себе, перекатывает мошонку в ладони, пальцами то и дело впивается в соски, а я словно в коме. Плотной, горячей, предоргазменной коме.

Словно в любой момент разорвёт к херам.

А он стонет. Дьявол, как он стонет… Протяжно, не стесняясь, как маленькая насаженная девчонка, которой то ли адски хорошо, то ли дико больно.

– Ты… Так хотел? – пользуясь мной, словно живым горячим вибратором, спрашивает он. Спрашивает, и вижу, что улыбается. Кажется мокрым насквозь, вымотанным, но как же выгибает спину…

Против воли залипаю на его силуэт, взглядом впиваюсь в очертания быстро и грубо дрочащих пальцев.

– Хотел выебать меня? Отпользовать, как одноразовую сучку? А, Рен?