Dirty Dancer (СИ) - "SаDesa" - Страница 14

Останавливаю его, пальцами коснувшись подбородка:

– Проститутки не целуют клиентов.

Один только дьявол знает, чего мне стоило просто произнести первое слово. Но ты прав, Кай, всё так. Так и есть.

– Но ты-то не… – усмехается как-то особенно неприятно, – проститутка.

Легче, немного легче.

Закрываю глаза, и он, должно быть, передумав, только легонько касается меня своими губами. Прижимается на пару секунд и тут же отстраняется назад.

И только сейчас, только ощутив его привкус на языке после того, как невольно облизал губы, я наконец-то осознаю, где я и что я собираюсь сделать. Что уже почти сделал.

Всё чёртовы купюры виноваты! Проклятье! Совсем отчаялся и сдался! Но нет же, нет! Разве нет другого способа? Я… Я мог бы справиться, найти… Мог бы, мог бы не так!

– Только скажи мне вот что…

Я не здесь, я в прострации, рот сам открывается и на автомате издаёт какие-то звуки:

– Что?

– Ты так уверенно слал меня, а после согласился на придурь, которую я ляпнул, не подумав. Тебе так нужны деньги?

На больное не дави, придурок!

Мгновенно ощетиниваюсь, как перепуганный ёжик, и толкаю его в грудь:

– Отвали!

Бросаю это, уже разворачиваюсь к двери и, едва ли не дрожа от осознания того, на что я почти готов был решиться, дёргаю на себя дверную ручку.

Поддаётся, тут же распахивается, тяну на себя и – хлопок. Снова.

Замок щёлкает особенно визгливо, а я так же, как десять минут назад, распластан по этой чёртовой двери. Придавлен весом ещё одного тела. Куда более сильного, чем моя измученная тушка, тела.

У меня попросту нет сил с ним бороться.

Застываю на месте.

Только сердце всё никак не может успокоиться и поймать свой привычный ритм. Невозможно громко, кажется, слишком громко.

Я сам сюда приехал, и он меня уже не выпустит. Не выпустит, пока не отхватит обещанный кусок.

Я сам виноват.

И чёртов самовлюблённый ублюдок словно ждал этой мысли. Ждал, чтобы тут же подтвердить её, негромко заговорив:

– Ну, уж нет, детка. Мы уже договорились, некрасиво сдавать назад, потеревшись об меня аппетитной попкой.

И как бы странно это ни было, именно эта фраза меня успокаивает. Возможно, заставляет смириться. Опустить вцепившуюся в дверную ручку ладонь и кое-как расцепить сжавшиеся в кулак пальцы. Почти не чувствую их, только дрожь не отпускает, теперь колотит всё тело.

– Не собираешься бежать?

А что, не очевидно?

Бесишь. Как же ты меня бесишь. И тогда, в треклятом сортире, и в дешёвых динамиках, и сейчас. Больше всего сейчас.

– Может, отпустишь меня уже? Или трахнемся прямо здесь на коврике?

Нет у него никакого коврика. Какой, к смурфикам, коврик?

Тут же отступает назад.

Вот уж не думал, удивил.

Оборачиваюсь, и бессильная злоба скручивает, так и нашёптывает на ухо всякие гадости. Только вот куда больше я злюсь на себя.

– Настолько себя любишь? Настолько, что готов платить за какое-то там сходство?

– Не за "какое-то там". На снимках не отличить, это больше чем "какое-то там". Мои мотивы вполне понятны, да, я хочу тебя, потому что тебе вставить проще, чем просверлить дырку в зеркале. А твои? Настолько нужны баксы?

Кажется, во второй раз за вечер болезненно дёргаюсь, услышав этот вопрос. Во второй ли, не уверен. Уже ни в чём не уверен.

– Не твоё дело.

Пожимает плечами, словно в подтверждение только что сказанного мной.

– Да мне наплевать, в общем-то. Проходи.

Отворачиваюсь и слышу, как он уходит вглубь квартиры, должно быть, уверенный, что я уже не сбегу. Правильно. Всё так.

Прижимаюсь лбом к холодной обшивке двери. Дерево, но уже ничем не пахнет.

Глава 5

Да, немного не так я себе это представлял. Да что там немного – совершенно не так. Не так тягуче-медлительно, и вообще… Не думал, что после того, как переступлю порог его дизайнерской квартиры-студии, буду просто сидеть на стуле и попивать чай. Пить и давиться каждым глотком, потому что он расслабленно развалился с бутылкой пива напротив. Обхватывает горлышко губами, чтобы сделать маленький глоток, и я вижу, как хитро щурятся его глаза.

Мурашки по коже…

Гадская ситуация, и пуэр в кружке тоже… гадский. Ненавижу эту дрянь. По вкусу, скорее, ближе к запаренному шерстяному носку, нежели к чаю. Лучше уж жалкая пародия на чёрный в пакетиках, тот хотя бы имеет привычный терпкий привкус.

Сжимаю кружку двумя ладонями.

Пялюсь на сокрытое остывающей жижей дно. Ещё пару глотков, и будет видно, что там за буквы накарябаны… Должно быть, один из многочисленных фанатских подарков. И что тогда там? "Я люблю тебя!", "Женись на мне!", "Трахни меня!"? Тьфу, блин, ну что же… Если последнее, то крайне символично и просто опупительно смешно.

Скорее на автомате, а не потому, что хочу, делаю очередной маленький глоток, так чтобы только смочить губы и немного попало на нёбо.

Нет, я ошибался – это не дрянь, а просто редкостное дерьмо.

Морщусь.

– У тебя чай не сладкий.

Дёргаюсь, впиваясь пальцами в стеклянные бока вместилища моих гастрономических мучений. Я, кажется, уже успел забыть, что он ещё и разговаривает. Раздражающе много разговаривает.

– И что?

– Я такой не люблю.

Просто охренительный аргумент, мать твою! Шикарно! Просто шикарно! ТЫ не любишь, а ничего, что кружка-то у меня?!

Выдыхаю через нос и, опираясь стопой о край стула, подтягиваю колено к груди, обхватываю левой рукой. Так словно безопаснее.

Отвечаю спокойно, взглянув ему в глаза из-под толстых стёкол очков. Вернее, не в глаза даже, а в чёрные, как кажется из-за близорукости, провалы слившихся радужек и зрачков.

– Я – не ты.

Новый глоток, и только после этого соблаговолил снизойти до ответной реплики. И действительно, подожду, что мне; стрелки часов едва миновали четвёрку, и ничего лучше, чем распивать дорогущие дерьмовые чаи на дорогущей кухне в компании такого же дорогущего типа, не придумаешь.