Не буди ведьму - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 58

Мысли путались, сбегались в кучу, как бестолковое овечье стадо, и тут же снова разбегались, не позволяя Арине ухватиться ни за одну. Она медленно обошла комнату по периметру, поправила на кровати лоскутное одеяло, передвинула с места на место свечу. Свеча, горевшая всю ночь, совсем не уменьшилась в размере. Арина только сейчас это заметила.

Дверца самодельного шкафа открылась с тихим скрипом. Полки были привычно пусты, если не считать бесполезного мобильника и мотка шерстяной пряжи.

Следуй за нитью…

Нить была ярко-красная, ветхая, с завязанными по всей длине узелками. Из-за узелков клубок казался шершавым на ощупь. С клубком в руке Арина вышла на крыльцо, плотно прикрыла дверь сторожки. Что делать дальше, девушка не знала.

Барабанный бой ворвался в уши нагло, как непрошеный гость. Что случится следом, Арина знала, но все равно не успела подготовиться. В шею впились невидимые шипы, коже сделалось больно и холодно, воздух в груди, казалось, закончился. Не видя ничего вокруг, Арина замахнулась веретеном, но так и не поняла, попала ли. Падая с крыльца на землю, успела заметить беснующегося Блэка. От боли в глазах потемнело, шипы, невидимые, но ощутимые, проткнули кожу насквозь, из глаз хлынули слезы. В тот самый момент, когда сердце готово было остановиться, пытка закончилась, барабанный бой стих, оставляя после себя благословенную тишину.

Арина лежала на спине, раскинув в стороны руки, и чувствовала, как по шее стекают горячие струйки. За серым покрывалом тумана не было видно неба. Обидно умереть, так и не увидев небо. Рядом упал Блэк, лизнул в щеку, боднул головой, принуждая подняться.

Клубок лежал на земле возле самого крыльца, вызывающе яркий в окружающей серости, нереальный. Он двинулся, стоило только Арине сделать шаг в его сторону, нырнул в траву, покатился, разматываясь, оставляя за собой красную нить. Совсем как в сказке… Впрочем, избушка-то Сказочника.

– Ну что, пойдем? – Арина потрогала шею, поплотнее укуталась в бабы-Глашину шаль, потрепала Блэка по загривку.

Клубок замер, но лишь затем, чтобы в любой момент покатиться дальше. Сказочник велел идти за нитью и ничего не бояться. Арина не будет бояться, потому что ей больше нечего терять.

От сторожки девушка уходила не оглядываясь, следя лишь за красной путеводной нитью. Блэк трусил рядом, не отходя от хозяйки ни на шаг, не пытаясь поймать клубок.

Время утекало. Она физически ощущала, как ускоряется его бег. Клубок катился все быстрее и быстрее, так, что ей уже приходилось бежать, чтобы не выпустить его из виду. Бежать было тяжело, сил хватало лишь на то, чтобы ползти, но Арина себя заставляла: бежала, падала, вставала на ноги и снова бежала. В какой-то момент эта гонка потеряла всякий смысл. В висках бухало «беги-беги», в глазах красное уже давно смешалось с серым, в легких разгорался пожар, погасить который не сможет никакая вода.

Бег оборвался внезапно. Арина даже не сразу поняла, что больше не бежит, а сидит на земле под высоким деревом. Красная путеводная нить трижды обвила старый почерневший ствол, может быть, отмечала таким образом пункт прибытия. Арина встала, чтобы не упасть, прислонилась спиной к дереву, сквозь тонкую ткань халата чувствуя его живое тепло, каждой косточкой ощущая непонятный, успокаивающий шепоток. Силы восстанавливались очень медленно, их хватило лишь на то, чтобы развернуться к дереву лицом.

Оно оказалось не просто высокое, оно было огромное, мощными ветвями вспарывало туман, уходило далеко в небо. Черную кору исчерчивали какие-то символы. Арине понадобилось некоторое время, чтобы понять, что это имена. Сотни, если не тысячи имен были нацарапаны на старой коре чем-то острым. Почти все женские, лишь несколько мужских. Немая летопись этого места, автографы тех, кто был здесь до нее. Веретено привычно легло в ладонь, мягко вспороло каменную с виду кору, выводя Аринино имя, последнее в длинном списке. Было ли это верительной грамотой? Или посвящением? Она не знала, просто доверилась инстинкту. Дерево вздрогнуло, словно от боли, завибрировало от верхушки до основания. Арина отступила, спрятала веретено в карман.

В ноги мягко ткнулся клубок. За долгий путь, что им пришлось проделать, он не уменьшился ни на миллиметр. Арина усмехнулась, положила клубок на раскрытую ладонь, поднесла к лицу. Красная нить зазмеилась вверх, завязываясь узелками. Будто кто-то невидимый, боясь потерять память, делал на пряже крошечные вешки, отмеряя предстоящие дела. Узелков было много, Арина сбилась со счета, наблюдая за тем, как нить превращается в низку шерстяных бус. Наверное, на шее бусы эти смотрелись красиво, как сделанное из рябиновых ягод ожерелье. Арина пробежалась пальцами по узелкам-бусинкам, несколькими витками обвивающим ее шею, связывающим ее с клубком. Захотелось посмотреть, увидеть свое отражение.

Болотное «оконце» было спокойно, своей металлической гладью напоминало гигантское зеркало, манило.

Клубок соскользнул с ладони в тот самый момент, когда Арина увидела свое отражение, ушел в черную воду беззвучно, без всплеска. Красная нить натянулась, узелки призывно завибрировали.

Она ошиблась с конечным пунктом. Конечный пункт – это бездонное болотное озерцо, в которое недостаточно просто нырнуть, в котором нужно утонуть, умереть еще раз, чтобы родиться заново в каком-то другом мире.

А можно не нырять, можно оборвать нить и остаться здесь навсегда. Кто-то до Арины так и сделал, оборвал нить, превратился в болотный огонь, заблудился, потерял себя, лютой ненавистью возненавидел живых.

Стоя на краю болотного озерца с алым нитяным ожерельем на шее, Арина понимала это с кристальной ясностью. Сказочник велел не бояться. Почему же тогда так страшно? Почему кажется, что ее жизнь вот-вот оборвется во всех мирах? Девушка обхватила Блэка за шею, поцеловала в холодный нос, сказала торопливым шепотом:

– Мне нужно уходить. Понимаешь?

Он посмотрел на нее долгим, по-человечески разумным взглядом, а потом, тихо рыкнув, отступил, освобождая путь к воде.

Арина не оставила себе времени. Время – это раздумья, сомнения и неверное решение, а у нее нет права на ошибку. Прощальный взгляд на Блэка, шаг вперед – и вода сомкнулась над головой, хлынула в горло.

Не сопротивляться…

Не пытаться вырваться…

Умерла так умерла…

Ты же ведьма, в конце концов! Давай же, сделай это!

Голос знакомый и злой. Уцепиться за него, как за буксировочный трос, и не терять, думать только о нем, слышать только его, не бояться…

…Темнота расступилась, холодные объятья воды разжались, красная нить, обвивающая ее шею, натянулась в последний раз и ослабла. Кто-то невидимый, но сильный поймал ее за руку, потянул вверх, к свету и жизни. В груди сделалось больно, Арина закашлялась, заметалась, отплевываясь от воды, стряхивая ее с лица и мокрых волос, отбиваясь от чужих, настойчивых рук, пытаясь закричать.

– Арина! Успокойся, это я!

Этот голос, по-голливудски приятный, чуть хрипловатый, заставил ее открыть глаза.

Наверное, у нее получилось, потому что этот мир выглядел по-другому, звучал по-другому, даже пах иначе. Этот мир оказался невыносимо ярким и громким. В этом мире она была настоящей. И Волков, похудевший, бритый наголо, в насквозь промокшей одежде, тоже был настоящий. Арина трогала его руки, плечи, заросшее щетиной лицо и не могла поверить:

– Это ты…

– Это я. – Он не улыбался. Во взгляде серых глаз был холод, словно Андрей совсем не был рад ее возвращению.

– Ты нашел меня.

– Нашел. – И складочка между бровей – мрачная, сосредоточенная…

– Что-то не так? – Арина боялась спрашивать. В мире живых не должно быть никаких плохих новостей. Не после того, что им пришлось пережить.

– Нам нужно поговорить. – Волков набросил на ее голые плечи простыню, прижал к себе. От его мокрой насквозь ветровки простыня тут же пропиталась водой, но Арина этого даже не заметила. Она слушала, а пальцы помимо воли ощупывали холодную сталь ошейника.