Эликсир вечной любви (СИ) - Хотулева Елена - Страница 14

- Амброз, - она назвала его так на свой страх и риск, хотя понимала, что обращается к графу Орскому. - Амброз, ты пришел в себя? Я нашла тебя в крови... Там на берегу... И я... Я была у тебя дома, Амброз. Ты умер. Я видела твое тело и читала свиток.

- Магдалена? - он поднял на нее глаза и привычным для себя, но не для графа движением отбросил назад прядь волос. - Какая ты красивая Магдалена. Ты никогда не была такой... Но почему ты? Ведь много лет назад, когда я был у лучших лекарей африканского побережья, мне сказали, что ни одна женщина не сможет иметь от меня детей. Значит, что-то неправильное было в этом колдовстве... Что-то такое, чего я не учел... - он схватился за голову и немного помолчал. - Не могу прийти в себя. Все кружится перед глазами. - Он снова лег на скрипнувший топчан. - Сядь рядом, Магдалена, дай посмотреть на тебя. С тех пор, как ты была такой молодой, прошло почти семь десятилетий...

Магдалена грустно улыбнулась:

- Какая разница Амброз, сколько прошло. Это были десятилетия горя и слез. Ты видишь меня молодой. Но я... Я только что видела твое мертвое стариковское тело. А это... - она провела рукой по его лицу, - это чужой мужчина, другой человек. Да и какая разница. Сейчас ты уйдешь от меня графом и забудешь о моем существовании... А тогда ты ушел от меня искателем приключений и тоже забыл, выбросил меня из памяти...

- Нет, Магдалена, - он приподнялся и посмотрел ей в глаза. - С этим колдовством что-то пошло не так. Ты была иная... Не могу понять... Я не бросил бы тебя... Никогда не бросил, будь ты такой как сейчас...

Она влепила ему пощечину и расплакалась:

- Что изменилось? Что? Ты поумнел за много лет? Ты устал от старости и сейчас увидел молодую женщину, которую ты можешь обнять, так как тоже молод, да еще и сказочно богат? Убирайся! Убирайся из моего дома. Из этой лачуги, в которой я провела такую никчемную жизнь из-за твоего предательства, - она заставила его встать и вытолкнула за порог. А когда убедилась, что он побрел в сторону дома Амброзиуса Броха, упала на кровать и долго лила слезы, вспоминая былые годы и то, почему в эту ночь колдовства и полнолуния именно она обрела нежданную молодость.

*23*

Всю неделю в Аньере стояла дождливая погода. Такого не было очень давно. Старожилы ссылались на воспоминания дедов и рассказывали, что чуть меньше семидесяти лет назад было такое же странное лето со злыми ветрами, неожиданными дождями и непонятными событиями.

Сначала Аньер гудел по поводу смерти старого чернокнижника Броха. Никто из священников не хотел отпевать его, и все уже почти решили, что хоронить его будут за пределами кладбища. Как вдруг на совет старейшин пришла девушка неземной красоты с длинными и черными как ночь волосами, одетая в дорогое платье с драгоценными камнями и, не спрашивая разрешения, подошла к архиепископу Аньера и что-то прошептала. Очевидцы говорили, что он переменился в лице, а потом объявил перерыв и удалился с этой никому неизвестной дамой в исповедальню. Когда он вышел, то был бледен, будто она выпила из него кровь, и сказал, что отныне эта женщина считается полноправной жительницей славного города Аньера. Зовут ее Магдалена Брох, потому как она правнучка Амброзиуса Броха, которого надобно отпеть и похоронить на городском кладбище как доброго христианина.

А после этого все в городе судачили о том, как на побережье едва не убили графа Орского, который видимо от потрясения на следующий же день расторг помолвку с Инессой Омьенской. Все думали, что будет страшный скандал, но оказалось, что граф Омьенский был слишком хитер - не прошло и дня, как он объявил, что его дочь выходит замуж не за кого-нибудь, а за Альбера Мелье графа Ланьерского и Шеньенского. Что уж там произошло, никто не знал. Но свадьбу сыграли через три дня после помолвки, а еще через день молодые уехали в край озер, о котором в Аньере рассказывали детям страшные сказки.

Тихо и скромно прошла свадьба сестры башмачника Робера Катарины с их соседом столяром Жаком. На этом все было успокоились. Но потом молва вновь всколыхнулась и стала разбрасывать по ветру сплетни о том, что Бертран Гюрр почти совсем потерял память. Порой он не мог вспомнить имена слуг, отошел от светской жизни и большую часть времени проводил в доме Амброзиуса Броха, который достался ему по завещанию. При этом люди конечно говорили, что вовсе не алхимические рецепты привлекают графа в этом покосившемся жилище, а правнучка чернокнижника Магдалена, которую граф пустил жить в дом ее прадеда, привел ей новую служанку и буквально озолотил, да так щедро, что одевалась она лучше аристократок Аньера. Но сказать про нее дурного слова никто не смел, так как по какой-то причине она сумела обаять самого архиепископа, с которым порой прогуливалась по монастырскому саду и говорила о каких очень важных вещах. Впрочем, о чем они разговаривали, знать никто не мог, а лишь догадывались по серьезному выражению лица его светлости.

И почему-то почти ни одна живая душа в Аньере не заметила исчезновения старухи, что жила в ветхой лачуге на берегу моря. А те немногие, кто обратил на это внимание, решили, что в тот день, когда дул сильный ветер, ее унесло в море. По ней никто не горевал, потому что у нее не было ни родственников, ни друзей в городе, где она провела всю свою долгую жизнь...

*24*

Амброз, который мысленно называл себя именно так, не смотря на приобретенный титул и новое имя, сидел на балконе своего графского дома. Он все время думал о двух женщинах, которые теперь стали частью его жизни - о Катарине, которая вышла замуж за столяра Жака, но носила в себе ребенка Бертрана Гюрра, и о Магдалене, к которой он испытывал такой океан разных чувств, что никак не мог разобраться, как именно жить дальше. И главное, ему не давала покоя мысль о том, почему из всех женщин, с которыми он был близок, именно Магдалена получила молодость, хотя в свитке было ясно сказано, что этот дар получит лишь мать его сына. Он так крепко задумался, что не заметил, как в комнате появился слуга. И лишь после того, как тот пошаркал ногами, Амброзиус повернулся и спросил, что ему надо.

- Пришла сестра башмачника Катарина, - доложил тот.

- Пусть проходит, - он встал прошел в комнату и с интересом уставился в сторону двери, так как до сих пор знал Катарину лишь по рассказам графа, и был не прочь увидеть, что за женщина смогла хоть немного тронуть каменное сердце Бертрана Гюрра.

Через некоторое время в дверь вошла бедно одетая молодая женщина в чепце, из-под которого выбивались пряди вьющихся рыжих волос. Она замерла, видимо не зная, как поздороваться со своим бывшим любовником, который первоначально был для нее простым конюхом Бертраном, а сейчас стал графом.

Амброз решил как-то упростить их общение:

- Здравствуй, Катарина. Проходи. Садись. И... Не надо стесняться... Когда-то ты называла меня Бертраном, говори так и сейчас. Или все настолько изменилось, что ты хочешь обращаться ко мне как к графу?

Она нахмурила брови и внимательно посмотрела на него.

- Я тут присяду. Пришла, чтобы узнать о вашем... О твоем здоровье Бертран, - она опустилась на стул и стала разглядывать его лицо.

Амброз по привычке отбросил назад прядь волос и пригладил непослушные волосы, которые его страшно раздражали. Он еще не до конца привык к своей молодости и порой испытывал неудобства. Быть может, ему было бы проще, обрети он свое собственное тело как Магдалена, но выбирать не приходилось - надо было радоваться тому, что есть, тем более, что, положа руку на сердце, Амброз не мог не признать, что граф Орский был намного красивее Амброзиуса Броха в возрасте двадцати пяти лет. Кстати, он так и не понял, почему Магдалена стала девятнадцатилетней, а не оказалась, как это было раньше, его ровесницей...

- Бертран... - Катарина оторвала его от раздумий.

- Да, Катарина. Ты пришла, чтобы узнать о моем здоровье? Видишь, я бодр. И... Что еще... Я рад, что ты вышла замуж. Это был наилучший выход из положения, в котором ты оказалась по моей вине. Если тебе надо денег, то я безусловно дам тебе, сколько потребуется. И потом... Не знаю... После того, как меня чуть не убили, я вряд ли проживу много лет. Не больше года... Да, так сказали лекари... Поэтому, я подумываю о том, чтобы оставить завещание и переписать все на нашего сына...