Великие рогоносцы - Ватала Эльвира - Страница 27

Эту истину хорошо усвоила английская королева, жена Георга II — Каролина, принимающая институцию метресс как государственную необходимость. Она считала, что фаворитка — это публичная обязанность, существо нечто вроде комнатной собачки, а настоящее сексуальное удовольствие может дать королю только супруга. Когда она умирала, просила на ложе смерти своего мужа, чтобы он никогда не женился, а имел бы только метресс. «Да, да, я буду иметь только метресс», — успокаивал умирающую и ревнивую жену, с совершенным безразличием относящуюся к фавориткам, но кипящую негодованием при мысли, что муж-король мог бы жениться второй раз и забрать у нее монополь любить его даже из гроба. Слово свое король Георг II сдержал.

Не наблюдаете ли вы, дорогой читатель, в нашем рассказе некую нелогичность? С одной стороны, мы хвалим любовь метресс, дающих королям огромное физическое наслаждение, с другой стороны, заявляем, что проститутка по-настоящему любить не способна. Никакой нелогичности здесь нет. Надо только отличать королевскую куртизанку от уличной проститутки. Эти, последние, изношенные, потрепанные, мало уважаемые, давно превратились в социальный низший класс, особенно в посмертную эпоху королевы Виктории. Это после ее смерти институция проституток так распространилась, как долго сдерживаемый ливень, что в Лондоне в 1841 году при общем количестве населения в два миллиона двести тридцать пять тысяч человек было восемьдесят тысяч проституток. Эта своеобразная каста возникла из бедных фабричных работниц, получающих жалкие гроши за свою тяжелую работу. Это вынужденная каста проституток. Такая каста процветает сейчас и в бывших республиках Союза и в самой России. Безработица, недостаток социального обеспечения, отсутствие заботы государства о народе рождает касту дешевых, обездоленных проституток. Буржуазные проститутки сняли шелка и бриллианты и облачились в потрепанные джинсы. Вышли из комфортабельных домов терпимости на придворные задворки, на лестничные площадки, на привокзальные улочки возле мусорных ящиков. Дешевые обездоленные проститутки j эпохи Генри еще больше обездолились в нашу эпоху.

Давно неконформистскими учеными доказано, что институция проституции нужна. Зачем же унижать ее нелегальным существованием. Веками разными репрессиями старались избавиться от «жриц любви». Это никому не удалось и не удастся. Зачем же унижать человека жалким подобием любвей на задворках? Во времена мудрого Аристофана проститутки и дома терпимости должны были платить государству налог. Умное государство не закрывало бы глаза на существующее явление проституции, но постаралось бы облечь, подобно японцам, в красивую тогу эротической, комфортабельной любви. Но не наше, конечно, это дело, дорогой читатель, проливать слезы по поводу бедственного положения сегодняшней проститутки.

В свое время много слез над ними пролили и монархи, ибо проститутки часто вызывали у монархов необыкновенно глубокие чувства и становились даже королевами, а уж совсем часто — «будуарными царицами».

Но бог с ними, с проститутками, возвратимся к нашей основной теме о «снисходительных рогоносцах».

Вам, «снисходительные рогоносцы», надо бы памятник поставить, отлив ваши «рога» из чистого золота, такие вы замечательные мужья. Вы своих жен счастливыми делаете своей снисходительностью. Вы умны и проницательны и умеете свои ревностные чувства прятать от посторонних глаз. Если ваша жена наслаждается любовными утехами с другим, вы по-философски это принимаете лаконичным: «так надо». Кому надо? Часто вам, чаще государству, которому вы служите, еще чаще монарху, у которого вы служите. Ласк жены и вам немного перепадет. Жить можно, и жизнь проста, если из нее проблемы не делать. Как вы уже убедились, дорогой читатель, «снисходительный рогоносец» по внешнему виду мало чем отличается от «добровольного» и можно тоже создать легко его стереотип. Обыкновенно, это пожилые или в среднем возрасте мужчины, уравновешенные, со спокойным характером, часто они намного старше своих супруг. Они умны и великодушны. Они хорошо спят, хорошо едят, урывают и для себя «кусок любовного пирога» на стороне, любят щипать за ягодицы горничных и почти не делать внебрачных детишек.

Хорошими «снисходительными рогоносцами» были Валеские: отец и сын. Фамилия эта хорошо в истории известна, главным образом благодаря сыну Александру Валевскому и его матери Марии. Полька Мария довольно длительное время была любовницей Наполеона Бонапарта, причем такой, к которой великий император питал нежные чувства, вообще-то нескорый на эти чувства. Сынок, Александр Валевский, очень похож на великого отца Наполеона Бонапарта, даже в большей степени, чем его законнорожденный сын от второго брака с австриячкой Марией-Луизой. Наполеон сына незаконнорожденного очень любил, и довольно часто мать привозила его на свидание с отцом. Мария Валевская, в отличие от законной супруги Наполеона Марии-Луизы, императора в беде не оставляла и они с сыном даже на острове Эльбе побывали. И несмотря на то, что сыну было только четыре года, он воспоминание об отце сохранил явственное. Отец-император постарался дать сыну хорошее образование, чтобы тот в будущем мог себе хорошую карьеру составить, что и случилось: он у императора — родственника Наполеона III — будет министром иностранных дел.

Когда Наполеон Бонапарт умер на острове Святой Елены, сын учился в швейцарской школе, и деньги на его образование дал, конечно, отец. Но вот фамилию Валевский он принял от мужа своей матери, который любезно согласился ребенку жизнь не портить титулом бастарда и согласился дать свою фамилию.

Мария Валевская была за это своему старому мужу, старше ее в четыре раза, очень благодарна.

Начнем, однако, не опережая событий, по порядку. Наполеон Бонапарт после многих завоевательских походов находится сейчас в Варшаве, столице Польши, и очень скучает в этой «варварской» стране. Хотя конечно, балы и маскарады на королевском дворе устраивали довольно часто, но Наполеон на них скучал по той простой причине, что польки не очень ему нравились: слишком умны, чопорны и остроумны. А Наполеон Бонапарт умных женщин, как мы знаем, не только не любил, он их ненавидел. Недаром он так докучал мадам де Сталь — известной писательнице — такими вот разговорами. Она, обмахиваясь веером, в огромном декольте, из-под которого грудь едва что не вылазит, усиленно кокетничает и старается обольстить императора, а он ее комплименты в свой адрес прерывает и, смотря на ее открытую, полную грудь, осведомляется: «Вы сами кормите своих внебрачных детей?» Ну что за мужлан, извините за выражение! С дамами совершенно бесцеремонен. Он подошел к одной даме, имеющей неосторожность облачиться в платье смелого фасона и сказал следующее: «Как вам не стыдно носить такие платья молоденькой девушки. Ведь вы уже старуха». Муж «этой старухи» чуть со стыда не сгорел и здорово потом журил свою молодящуюся супругу. Дамы у Наполеона Бонапарта служили конкретным целям: не болтать о политике, а если тебя приведут во дворец, быстро раздевайся и жди в постели, пока император с бумагами дело кончит. Иногда он даже приветствия даме не выражал. Кивнет головой в сторону спальни, иди, мол, раздевайся и дожидайся, а сам тут же в бумаги углубляется. Дама в ужасе от манер императора, а камердинер Констан, который всегда участвовал во всех альковных делах императора, даму утешает, император, дескать, очень занятой человек и дамам надо с этим считаться! Афоризм Наполеона Бонапарта: «Стыдливость для женщины то же, что для мужчины храбрость. Я презираю одинаково как труса, так и бесстыдную женщину». Своей жене Жозефине в 1806 году писал в письме: «Я ненавижу женщин-интриганок. Я привык к добрым и кротким женщинам и только таких люблю». И вот такую скромную «и чистую» женщину он увидел на одном из балов в Варшаве. Ею была Мария Валевская. Личная жизнь этой женщины счастливой не была. В возрасте шестнадцати лет ее выдали чуть ли не насильно замуж за семидесятилетнего дважды вдовца, обремененного детьми и внуками, шамбелана Валевского. Он старик и еле ходит. У него подагра и боли в почках. Да, хорошенького мужа, нечего сказать, подыскали шестнадцатилетней польской красавице! Она, как увидела своего будущего супруга, в обморок от ужаса упала. Но шамбелан Валевский вполне философски воспринял отвращение супруги. Он решил быть снисходительным, если понадобится, «рогоносцем». Поговаривали, что не так уж и «чиста» Мария Валевская: будто она тайно брала себе любовников из русских офицеров и польских поручиков. Так во всяком случае, опираясь на архивные документы, утверждает польский писатель С. Василевский.