Мужчина в отрыве: Игры, порно и потеря идентичности - Зимбардо Филип Джордж - Страница 5

Освещая симптомы и причины столь мрачных тенденций, мы надеемся пролить свет на то, как мы пришли к такому печальному положению, а в части III предложим варианты решения данной проблемы.

Дэвид Брукс, колумнист New York Times, считает, что наш информационный век освобождает человека от лишней работы. Ведь сегодня можно передоверить всякую суетную умственную работу «умным помощникам»{14}. Возможно, мистер Брукс и прав, если говорить о будущем. Но на сегодняшний день, какие бы свободы ни давали современные технологии, как метко заметил артист разговорного жанра Гари Терк, – «мир наш становится полон умных смартфонов и глупых людей»{15}. Вся проблема в том, считает Николас Карр в своей работе «Поверхностный»[5], что «сторонники такой идеи аутсорсинга путают оперативную память с долговременной. Поскольку человек не закрепляет какой-то факт, идею или опыт в долговременной памяти, в мозге "не высвобождается пространство" для других мыслительных функций»{16}. Карр утверждает, что пополнение долговременной памяти не дает нашему интеллекту «закиснуть» и таким образом повышает его уровень, что облегчает усвоение новых идей и навыков в будущем. Иными словами, мы кажемся себе умнее, чем есть на самом деле.

Как цивилизация, мы теряем навыки устойчивого внимания. Чем больше информации «выкачиваем» мы из себя в другое хранилище, тем слабее наше внимание и, соответственно, скуднее наши познания. 76 % американцев утверждают, что они ежедневно следят за новостями по телевизору, радио или через газеты, но при этом 41 % опрошенных признались, что их внимания хватает не дальше заголовков или начальных фраз{17}. Собственно, так и создается иллюзия, что ты наделен знаниями. Человек уверен, что он в курсе всего, а между тем, что весьма опасно, владеет знаниями лишь поверхностно. Английский профессор, отошедший от дел, поделился с нами наблюдениями: ближе к концу карьеры он заметил, что его студенты, которые считали, что усвоили материал, стоило попросить их пересказать вкратце тему, говорили сбивчиво, спотыкаясь на каждом слове. Один студент даже убежал с лекции от стыда, что не смог пересказать собственный доклад. Этот пример весьма симптоматичен: пораженческие настроения царят в умах большинства юношей-студентов. Они сдаются, даже не сделав ни единой попытки.

Некоторые считают, что испокон веков существовали мальчишки, которые превращают жизнь учителя в ад. Недавно был проведен метаанализ 300 сводок по успеваемости с охватом 500 000 мальчиков и 600 000 девочек. Результаты показали, что по всем предметам на протяжении многих десятилетий отметки девочек-школьниц по всему миру стабильно оставались выше, чем у мальчиков{18}. И авторы этого исследования пришли к выводу, что такие данные ставят под сомнение опасения о сегодняшнем «мальчиковом кризисе». Но мы позволим себе не согласиться. Сегодня хорошие отметки напрямую связаны с тем, сколько ты будешь зарабатывать, покинув стены учебного заведения. И сегодня как никогда общество должно объяснить ребятам, что хорошо учиться очень важно. Раньше мальчики были мотивированы на соревновательность, на успех во всех сферах жизни, на то, чтобы поскорее покинуть родительский дом, завести девушку, создать семью, сформулировать долговременные задачи, построить карьеру и т. д. – то есть на то, чего катастрофически не хватает в наше время.

Впервые в истории США сыновья менее образованны, чем их отцы{19}. Более того, к учебе больше стремятся девочки. Они опережают мальчиков на каждой ступени обучения, от начальной школы до университетского образования. К 13–14-летнему возрасту менее четверти мальчиков в США показывают приличные результаты в чтении и письме – против 41 % девочек, которые обладают хорошей грамотностью, и 34 %, имеющих хорошие навыки в чтении{20}. В 2011 г. мальчики показали самые плохие за 40 лет результаты по Академическому оценочному тесту[6]{21}. Также на них приходится 70 % неудовлетворительных школьных оценок{22}. Подобный разрыв между успеваемостью мальчиков и девочек регистрируется по всему миру. Согласно данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР)[7], мальчики чаще остаются на второй год и заканчивают школу с более низкими результатами, чем девочки. Согласно данным PISA, Международной программы по оценке образовательных достижений учащихся[8], в таких странах, как Швеция, Италия, Новая Зеландия и Польша девочки вырвались вперед по знаниям на год или даже полтора{23}. Если рассматривать более половины стран, прошедших мониторинг PISA, мы узнаем, что мальчики сильнее только в математике, что составляет всего лишь 30 % от разрыва в пользу девочек по навыкам чтения{24}. При этом, согласно той же PISA, в Великобритании мальчики и девочки показывают примерно одинаковые успехи в учебе{25}.

В своей книге «Войны против мальчиков»[9] Кристина Хофф Соммерс, приглашенный научный сотрудник Американского института предпринимательства и общественной политики, дополнила список перекосов в образовательной сфере. Она отметила, что в школьных комитетах, разного рода почетных обществах и клубах выпускников преобладают именно девочки. Они старательно выполняют домашнюю работу, больше читают и дают мальчишкам фору в изобразительном искусстве и занятиях музыкой. Мальчиков чаще отстраняют от занятий и оставляют на второй год. Одним словом, девочки больше вовлечены в жизнь школы{26}.

В 2002 г. Национальный центр статистики образования опросил школьников, как часто они приходят на урок неподготовленными, забывают дома учебники, тетради, письменные принадлежности. «Часто» или «бывает» ответили три из десяти мальчиков и только одна из пяти девочек. Неудивительно, что такие школьники получают самые низкие оценки, а соотношение «неуспевающих» мальчиков и «успевающих» девочек составляет 2:1{27}.

В течение 2003–2011 гг. количество детей, у которых диагностирован СДВГ, ежегодно увеличивалось на 5 %, при этом мальчикам такой диагноз ставится в два-три раза чаще{28}, им чаще прописывают психостимуляторы вроде риталина уже в начальных классах.

Ко всему прочему, мальчики чаще «вылетают» из школы{29}. В связи с этим Национальный центр статистики образования отмечает эффект «расходящихся кругов»: