Герои по ту сторону: Миттельшпиль - Солнцева Алина Алексеевна - Страница 19

     Деланей побледнел. Аден на мгновение ощутил укол страха – не упадёт ли он в обморок?

     – Они очнулись ото сна? – еле слышно спросил бывший бог тьмы.

     – Наверное, – Дарующий пламя пожал плечами. – Ты же знаешь, я в этом не разбираюсь.

     – Если они покинули свои дома, значит, очнулись, – задумчиво проговорил Деланей. – Это очень плохая новость.

     – Ничего не понимаю. Объясни, пожалуйста.

     Деланей рассеянно кивнул. Отодвинул от стены два табурета. На один опустился сам, другой жестом предложил гостю. Аден устроился напротив бывшего бога тьмы и облокотился на стол. Деланей пододвинул к гостю дымящуюся кружку с чаем и взял свою.

     – Не знаю, с чего начать, – медленно заговорил он. – Видишь ли, души людей замирают во времени в момент смерти. Мысли, чувства, воспоминания – всё остаётся в стазисе, раз и навсегда. Они не видят ничего, кроме себя и своих желаний, не могут думать наперёд или беспокоиться об окружающих. Можно сказать, что они снова становятся детьми. Они опасны для самих себя.

     Бог тьмы сделал глоток чая. Поморщился.

     – Опять сахар забыл. Тебе насыпать?

     – Не знаю. Я уже забыл, что такое чай, а ты про сахар спрашиваешь…

     И как можно беспокоиться о такой ерунде? Аден нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.

     – Попробуй, тебе понравится, – Деланей отставил кружку в сторону. – Так вот, чтобы уберечь мёртвые души от самих себя, на заре времён я создал особый сон и наделял им каждого. Во сне человек получает то, чего хочет больше всего. Исполнение самых смелых желаний, возвращение погибших близких, не знаю… каждому своё. Мне помог в этом Создатель, он же и привязал сон к моим способностям. Получалось, что мой Дар мог создать сон для человека или для места. Для надёжности я, а затем и Джина, делали и так, и так.

     – Я уже запутался, – покачал головой Аден.

     – Не вникай, – отмахнулся Деланей. – Тебе нужно знать следующее. Если я даровал сон человеку, он не сможет проснуться, пока я сам не разбужу его. Но если он проснётся, при желании может не возвращаться ко сну. Если я даровал сон месту, он может восстановиться, потому что место не обладает своей волей. Как-то так.

     Это не укладывалось в голове. Аден зажмурился, помассировал виски.

     – Я ничего не понял, – пожаловался он. – Или нет, постой. Получается, в тот момент, когда ты потерял бессмертие, все души проснулись… и не захотели засыпать?

     – Да, – кивнул Деланей. – Спокойствие, дарованное сном, всего лишь иллюзия. Они не просто проснулись, они оказались в том же состоянии, в каком были перед смертью. Все чувства проснулись вместе с ними. А ведь не все умирают мирно, правда? Кое-кому бывает очень больно.

     Аден вздрогнул. Когда-то он лгал Веронике, что был Одарённым и его убил Деланей. Правда, кое-что из его рассказов было правдой – чувства, которые он испытывал в тот момент, когда его изгоняли из Мира грёз. Это было похоже на то, словно тебя раздирает на клочки огромными когтями, или отрывают от чего-то, с чем ты всю жизнь находился рядом, к чему прирос душой и сердцем. Если каждая душа замирала с похожими чувствами навсегда… Конечно, им не хотелось возвращаться к покою!

     – И чем это теперь грозит? – еле слышно спросил Аден.

     Деланей взял кружку в руки, заглянул в неё.

     – Я не знаю, – признался он. – Всем, чем угодно. Как ты себя чувствовал в тот момент, когда очнулся от стазиса там, в Дивеево?

     Вопрос застал Адена врасплох. Он на мгновение задумался. Времени прошло немало, нельзя сказать, что он хотел отомстить или что-то вроде того. Хотя… Он усмехнулся, вспомнив, как сильно его раздражал ставший незнакомым привычный мир. И как на это реагировала Вероника.

     – Скажем так… у меня было очень плохое настроение.

     – Души этих людей тоже теперь в плохом настроении. Можешь смело примерить на них своё состояние и помножить на десять.

     – Блеск, – буркнул бог огня. Оглянулся по сторонам, как будто где-то в этой захламлённой кухоньке прятался ответ на все вопросы. Взгляд остановился на всё ещё дымящейся нетронутой кружке с чаем.

     Понравится, сказал Деланей? Попробуем. Аден сделал глоток обжигающего напитка. Что там насчёт сахара, он не знал, но и так было неплохо. Он снова сделал глоток. В памяти услужливо всплыло воспоминание о том, зачем он на самом деле сюда пришёл. Волнение, подогреваемое всколыхнувшимся предчувствием чего-то дурного, захлестнуло с головой.

     – А чем это грозит Сиири? – спросил Аден, отставив на стол кружку.

     – Сиири? – непонимающе переспросил Деланей.

     – Да. Она сказала, что что-то тянет её в мир мёртвых, и спустилась туда.

     Бывший бог тьмы замер. В серых глазах отражалась напряжённая работа мысли. На несколько долгих минут на кухне вновь воцарилась тишина. Аден даже слышал, как тикают настенные часы в коридоре.

     – Я… не знаю, – наконец ответил Деланей. – Я не представляю, что могло позвать её туда, если только…

     Он вновь задумался.

     – Если только что? – нетерпеливо спросил Аден.

     – Если только это не сделали души мёртвых, – по тону Деланея Аден понял, что ему самому страшно от этих слов.

     ***

     Оранжевое солнце окрасило поляну и раскинувшийся рядом лес в тёплые тона. Ведущая битву поёжилась – стало заметно прохладнее. Скажи ей кто-то, что в мире мёртвых сменяются день и ночь, она бы не поверила.

     Джереми сидел на лавочке напротив неё. Всё такой же молодой и красивый, каким был при жизни. Только неестественная бледность, резко контрастирующая с родимым пятном во всю правую щёку, говорила о том, что он больше не человек. Сердце щемило невыносимое чувство жалости, душу сжигал без остатка стыд. Такие молодые, талантливые Одарённые не должны умирать так рано. Тем более по вине богов.

     – Я рад, что ты пришла сюда, – бесстрастно говорил Джереми. – Мне очень хотелось поговорить с тобой.

     Ведущая битву опустила взгляд.

     – Знаешь, я…

     – Не надо, – перебил её парень. – Я знаю всё, что ты хочешь сказать. Тебе стыдно, ты считаешь себя виноватой… но это не так. Вернее, дело не в тебе.

     Сиири зажмурилась и глубоко вздохнула, собирая волю в кулак.

     – Неправда. Если бы я внимательнее отнеслась ко всем вам…

     – Нет, – снова прервал её Джереми. – Всё было предрешено. С самого начала Джина выбрала тебя своей жертвой, чтобы показать вашему отцу, что даже лучшие из вас способны на грехопадение. Она сама сказала мне об этом.

     – Правда? – Ведущая битву в изумлении взглянула на собеседника.

     – Правда. Когда я спросил её, почему именно я… – Джереми замолчал на мгновение. – Она сказала, что только потому, что ты меня выбрала. Ей было всё равно, кто умрёт, если это была не Вероника.

     – И даже после этих слов ты не злишься? – прошептала Ведущая битву. – Я не понимаю.

     – Здесь нечего понимать, – Джереми пожал плечами. – Зов  Дара. Даже сейчас я слышу его и понимаю, что мне не в чем тебя винить. Ты была всего лишь пешкой.

     – Именно! – в отчаянии воскликнула Сиири. Как же мучительно было видеть этот равнодушный взгляд! Лучше бы он закричал на неё, обвинил во всём… – Я была пешкой, я не заметила, что мой брат был во власти зла, что меня и всех вас втягивают во что-то…

     Сиири продолжала говорить, сама не понимая, о чём. Джереми всё так же бесстрастно наблюдал за ней. Она срывалась на крик, переходила на бессвязное лепетание или шёпот – ничего не менялось. И только когда поток слов иссяк, парень усмехнулся.

     – Ты уже достаточно наказала себя. Мне незачем мучить тебя ещё.

     Богиня войны замерла в изумлении. До неё постепенно начинал доходить смысл его слов. Она и так наказала себя – и правда. Вспомнить только тот день, когда всё случилось, как она была готова выйти даже навстречу смерти. И потом – никто не требовал для неё наказания, но она сама вызвалась на исправительные работы вместе с Алиной Николаевой. И Деланей – точнее, Джина в его теле – говорил, что Джереми не в обиде на неё…