Хьюстон, 2015: Мисс Неопределённость (ЛП) - Мак-Кай Майк - Страница 35

— Несколько месяцев, говорите? Не получится! ФРС может одним нажатием кнопки сделать десять триллионов электронных долларов, но кроме гиперинфляции это ничего не даст. Начиная со второго месяца, Соединённые Штаты Усей Америки продолжат катиться с горки. Производителей реальных товаров в стране не так уж много. Я вам вот пакет угля показывал: «Сделано в США. Из импортного сырья». Производство выгоднее вывозить в Азию, а в США развиваются услуги. Скажем, салон красоты. Можно обойтись без маникюра и стрижки? Можно. Или «Старбакс». Можно прожить без утреннего капучино?

— Не шутите такими вещами, Кормак! Каждый цивилизованный человек знает, без утреннего капучино прожить нельзя.

— Вы правы, эт' я зря. Без утреннего захода в «Старбакс», некоторые не могут даже жениться. Оставим кофе, это святое!

— Ну и как будет выглядеть третий месяц кризиса?

— Развал инфраструктуры. Перестаёт работать полиция, Скорая Помощь, пожарные. Не летают пассажирские самолёты. Банкротства. Не подвозят уголь на электростанции. Нет электричества – нет воды в кране. Нет воды – выходит из строя канализация. От дерьма на улицах – начинается холера. Одно цепляется за другое. Президент и сенаторы плюют на всё и убегают на секретный остров в Карибском море.

— Я думал, Президенту положено убегать в Неваду, прятаться в бункере и начинать оттуда ядерную войну с Россией.

— Не иронизируйте, Эндрю.

— Да как не иронизировать? Дешёвый зомби-апокалипсис! Чепуха! — Смайлс хлопнул ладонью по подлокотнику сиденья.

— Если бы кому-то в июне девятьсот двадцать девятого сказали, через полгода в Америке будут Хувервилли[67], кухни с бесплатным супом для голодающих и трудовые лагеря для безработных, он бы тоже возражал: чепуха.

— Теория заговора и паранойя! Какие трущобы? Какие трудовые лагеря? Помилуйте, Кормак, это Соединённые Штаты Америки, а не Индия, и не Северная Корея. Ничего такого у нас произойти не может!

— Ну, как знаете, — я побарабанил пальцами по рулю. Как дошло до логических выводов, мозг Смайлса отключился, и осталась лишь тупая вера, всё идёт по-плану. Наверное оттого, что ни разу в жизни не пришёл в офис в одном и том же галстуке два дня кряду?

Вдалеке на шоссе вдруг замигали синие и красные огоньки полицейского «перехватчика». Зона либеральной полиции Хьюстона кончилась. Я слегка придавил тормоз и отрегулировал круиз-контроль, чтоб не заработать штраф.

Мы вежливо молчали, слушая радио. Эндрю что-то просматривал в «айфоне», вроде бы читал почту. Только на автозаправке в Джостере, Смайлс спросил, взглянув на ценники бензина и дизтоплива:

— И что, по-вашему, станет с ценами на бензин?

— Я нефтеброкер, а не цыганка с картами, — сказал я, — Девять триллионов электронных как-бы денег надо поделить на девяносто миллиардов баррелей воображаемой нефти. И всё циркулирует в памяти компьютеров миллиард триллионов раз за год. Бесконечность поделить на бесконечность есть что?

— Что?

— Математическая неопределённость!

— Неопределённость? Понятно, — сказал Смайлс и снова замолчал, уже до самой фермы.

Экономика: Никто не остался крайним, а падение цен на нефть углубило кризис

Когда цена нефти начала падать, Николас Мадуро обвинял «саботажников». Хроническую нехватку товаров первой необходимости президент Венесуэлы списывал на «экономическую войну». Независимый веб-сайт публикует курс местной валюты на чёрном рынке? Не что иное, как «кибер-терроризм»!

Господин Мадуро всегда обвинял в кризисе кого-то, а не себя лично. Между тем, кризис в Венесуэле продолжает углубляться, а экономические показатели соскользнули ещё на десять процентов. При этом, единственная группа «угнетённых» в стране – частный сектор. Начатая при Уго Чавесе национализация сократила частную экономическую активность. Сегодня государство не справляется с управлением экономикой, а частокол бюрократических разрешений готов задушить что осталось. Двукратный обвал цен на нефть за двенадцать месяцев – подорвал государственный бюджет.

«Основная проблема с экономической моделью Венесуэлы – игра идёт почти без правил, а частный сектор… намеренно задушили», — говорит Хавьер Корралес, эксперт по Венесуэле в «Амхерст-колледже». «Среди стран-производителей нефти, Венесуэла переживает наихудший экономический кризис. Возможно, это вообще наихудший кризис – в мире.»

Числа отрезвляют, но они едва доступны: Центральный Банк больше не публикует статистики. Чтобы сбалансировать бюджет, правительству нужна цена на нефть не менее $85 за баррель, а «венесуэльская тяжёлая» торгуется с дисконтом – $35. Углеводороды обеспечивают 96% экспортной выручки Венесуэлы, поэтому общий объём импорта по оценкам МВФ тоже сократился – в два раза за три года. Официальный обменный курс составляет 6,3 боливара за американский доллар, но на чёрном рынке ставка, по данным сайта «Dolartoday», – 891.

С огромным напряжением, Каракас умудряется выплачивать проценты по международным финансовым обязательствам, хотя золотовалютные резервы страны сократились до $14 млрд, их 13-летнего минимума. Лицом-к-лицу с перспективой экономического краха, многие полагают, военные могут прийти к власти через путч. «Для рядовых венесуэльцев плохие времена, к сожалению, только начинаются», — говорит Энтони Симонд, аналитик в «Абердин Ассет Менеджмент».

«The Financial Times», Лондон,

1 декабря 2015

В самолёте из Форт-Уорт в Нариту, я выпил «Кровавой Мэри», сразу предупредил стюарда, что хочу на ужин, разложил кресло и попытался заснуть. Для меня полёт с запада на восток всегда протекает легко, а вот в обратную сторону, да ещё через линию смены дат – ужас! До конца рабочей недели буду бродить по офису как зомби.

Заснуть получалось плохо. Я вытащил наушники и пощёлкал список кинофильмов. В «Новинках» обнаружился «Безумный Макс IV». Какая-то пост-апокалиптическая муть. В мире кончается жратва и вода, а крутые парни в смешных доспехах сражаются, вроде бы за цистерну с бензином и право полуголых девиц размножаться в дикой пустыне, а не в гареме. Типичный образчик киношной реальности: бесконечные патроны и килотонны взрывчатки, подкинутые крутым парням в решающую минуту «изобретательным» сценаристом.

Смотреть такое невозможно, пришлось отправиться в «Классику». На экране отплясывала по нарисованной мелом стране Мэри Поппинс, в стакане перекатывалась вторая порция Мэри Кровавой, а я полулежал в уютном коконе бизнес-класса и предавался размышлениям.

Теперь я знаю, отчего цены на нефть скачут. Проклятые ковбои на бирже! Кормак Дулиттл – вот типичный ковбой.

Джинсы, потёртые до уровня, когда уже не знак стиля, а первый звоночек, требуется новая пара. Рубашка, правда, не ковбойская фланелевая клетчатая, а обычная хаки, зато с галстуком «боло»[68], причём застёжка из старинного серебряного доллара. Из-под разлохмаченных джинсов торчат остроносые техасские сапоги. Фетровая шляпа «Стетсон» может безопасно принять на палубу пару-тройку морских вертолётов. Не хватает только «Кольта» на бедре, но с пушкой в самолёт бы не пустили. Деревенщина, что с него возьмёшь?

Внезапно оказалось, Кормак – не деревенщина, а прикидывается. Брокер в Нью-Йорке, на товарно-сырьевой бирже, во как! Правда, вроде бы брокер уже бывший, хотя ещё летает туда-сюда, заканчивает какие-то делишки. На запястье – блестит «Брейтлинг», не самая дорогая модель, но и не дешёвка. Говорит грамотно, с явно университетским северным акцентом. По-моему, я его раскусил: «гик», однозначный, стопроцентный гик, хотя и нарядился для смеха ковбоем.

И как любой гик без чёткого руководства – сам себя загнал в дебри! В буквальном смысле: на сраную молочную ферму, сто шестьдесят миль от цивилизации. Ну, Сэма Паттона я понимаю. Как шестой десяток разменял, захотелось спокойной жизни на лоне природы, личный выбор. Но Кормак? Что удачливый нефтеброкер забыл у тестя на ферме? А может?