В поисках скифских сокровищ - Брашинский Иосиф Беньяминович - Страница 18

Кто же был здесь похоронен?

Чертомлык был усыпальницей могущественного скифского царя, похороненного со всей пышностью скифского царского погребального обряда. Мы уже говорили, что в Куль-Обе черты скифского обряда переплетаются с греческими, что там мы имеем дело со скифским вождем, испытавшим определенное воздействие греческой культуры. В Чертомлыке же мы наблюдаем скифский обряд в чистом виде. Рассказывая о Куль-Обе, мы уже ссылались на описание Геродота похорон скифского царя. Напомним слова греческого историка, который пишет, что после смерти царя скифы «выкапывают большую четырехугольпую яму; изготовив ее … берут труп и на повозке везут к другому племени». После того как объедут владения царя, возвращаются к заготовленной могиле и «кладут труп в могилу на подстилке, по обеим сторонам его втыкают копья, на них кладут доски и покрывают камышом, а в остальном пространстве могилы хоронят одну из наложниц царя, предварительно задушив ее, а также виночерпия, повара, конюха, слугу, вестника, лошадей…» и т. д. Многое из сказанного Геродотом мы находим и в Чертомлыцкой кургане.

В главной, ограбленной, могиле был похоронен царь, а в боковых нишах — его супруга и слуги. В этих боковых могилах, кроме захоронения женщины, оказалось еще четыре мужских. Помимо центральной могилы, сложной по своему плану, под курганной насыпью было открыто еще пять могил: в трех из них было похоронено одиннадцать царских коней в богатых уздечных уборах, украшенных золотыми и серебряными бляхами, а в остальных двух — конюхи или оруженосцы с полными стрел колчанами и в богатых нарядах. Похороны царя в Чертомлыке были совершены с невероятной пышностью, соответствующей их описанию у Геродота.

Хотя главное погребение и оказалось разграбленным, находки в кургане превзошли все самые смелые ожидания. Они представляли огромную ценность не только как отдельные замечательные произведения искусства, но прежде всего как единый археологический комплекс. Естественно, что для дальнейшего изучения кургана и научной публикации материалов из него крайне важно было сохранить все вещи как единое целое, а не распылять их в разных руках. Забелин и Археологическая ко¬миссия прекрасно понимали это, но они были связаны соглашением с помещицей Зейфарт, по которому треть всех находок принадлежала ей. К ней обратились с просьбой продать причитакуцуюся ей часть вещей Эрмитажу, иными словами, самому царю, однако госпожа Зейфарт не согласилась на это и Комиссия была вынуждена передать ей оговоренную долю. «Священное» право частной собственности торжествовало победу над наукой. Помещица Зейфарт знала, что помещик Романов, царь Александр II, не посягнет на помещичьи права. Такимобразом, значительная часть предметов была изъята из чертомлыцкого комплекса и потеряна для науки. А они могли бы иметь чрезвычайно важное значение для решения многих проблем, связанных не только с историей кургана.

Открытия в Чертомлыке прогремели на весь мир. Замечательные находки из кургана заняли свое место в залах Эрмитажа рядом со своими предшественниками из Куль-Обы, восхищая миллионы людей.

А спустя пятьдесят лет, в 1912—1913 гг., недалеко от Чертомлыка было сделано новое археологическое открытие, снова удивившее мир. Этим открытием были раскопки кургана Солоха.

Солоха — царский скифский курган

Чертомлык, поразивший мир богатством своих сокровищ, был далеко не единственным большим курганом на берегах Днепра. Здесь расположены сотни курганов; некоторые по величине немногим уступают Чертомлыку. Однако в течение долгого времени археологи, при всей соблазнительности богатых находок, неохотно брались за их раскопки. Богатый опыт, накопленный в течение XIX в., показывал, что большинство курганов разграблено и вероятность блестящих находок весьма невелика. М. И. Ростовцев писал: «Тяжел и часто неблагодарен труд ученого, открывающего заступом и киркой остатки прошлой жизни. Неделями копают землю десятки рабочих и часто находят давно уже разграбленную могилу».

В 1865 г. И. Е. Забелин раскопал 14-метровый курган Козел. Он был ограблен. В 1891 — 1894 гг. И. И. Веселовский раскопал 20-метровый курган Огуз, один из крупнейших в Скифии. Он был ограблен…

Особое внимание археологов привлекал огромный курган, стоящий на левом берегу Днепра, неподалеку от Никополя, вблизи села Большая Знаменка, на наделах крестьян Трофима Грязева и Ивана Борейко. Окрестные жители почему-то окрестили его Солохой, и под этим именем он вошел в мировую науку.

Еще летом 1882 г. Археологическая комиссия сообщала таврическому губернатору о своем намерении в следующем году приступить к раскопкам кургана. Для этой цели предполагалось отпустить три с половиной — четыре тысячи рублей и нанять 30—40 конноподводпых «грабарей». Завязалась оживленная переписка по найму подрядчиков и по выяснению различных обстоятельств, связанных с готовящимися раскопками. Однако в мае 1883 г. Археологическая комиссия объявила, что в этом году «по непредвиденным обстоятельствам» работа проведена не будет.

Исследования Солохи началась лишь через 30 лет, в 1912 г., спустя полвека после открытия Чертомлыка. Раскопки кургана связаны с именем профессора Петербургского университета Николая Ивановича Веселовского (1848—1918).

Востоковед по образованию и основной специальности, Н. И. Веселовский прославился главным образом своими археологическими открытиями. Это был один из наиболее удачливых русских археологов. Деятельность его как археолога началась в 1884 г. и с тех пор редко проходил год, чтобы он не возвращался из поля с богатой «жатвой». Поле археологической деятельности Н. И. Веселовского было чрезвычайно обширно. Им были раскопаны многие и многие десятки курганов на Днепре, в Крыму, на Кубани и Дону. И среди них такие известные, как Майкопский курган, Келермесский, Елизаветинский, Чмырев, наконец Солоха и многие другие. Импозантную фигуру Веселовского можно было встретить в самых разных местах юга России. Энергия этого человека была поистинне неиссякаема. Достаточно сказать, что он провел без перерыва 29 полевых кампаний — невиданный случай для дореволюционного археолога. Заключительным аккордом археологической деятельности Н. И. Веселовского, ее апогеем, было исследование Солохи.

Курган был столь грандиозным (высота его превышала 18 м), что за один год его исследование оказалось не под силу археологам. Раскопки длились два сезона — в 1912 и 1913 гг. Уже первый впешний осмотр Солохи показал, что и она не избежала участи большинства курганов: на склонах курганной насыпи были заметны ямы и западины — остатки заплывших грабительских ходов, верные свидетели хозяйничанья злоумышленников. По всем признакам, курган был ограблен. Это, однако, не смутило Н. И. Веселовского. Богатый опыт археолога подсказывал ему, что грабителям редко удавалось ограбить могилу начисто, что-нибудь да оставалось ими незамеченным — тайник ли, боковая ли могила или что-нибудь еще. Кроме того, исследователь знал, что под столь могучей насыпью чаще всего бывает не одно, а несколько захоронений, и маловероятно, почти исключено, чтобы ворам, орудовавшим под толщей земли вслепую, подобно кротам, да притом еще в страшной спешке из-за боязни быть застигнутыми на месте преступления, а тои погребенными заживо, удалось найти и опустошить сразу все могилы.

Раскопки велись еще по старинке, так называемой «глухой траншеей». В центральной части кургана как бы вырезалась широкая полоса до его середины, и ее углубляли постепенно до материкового грунта. По бокам этой траншеи оставались, таким образом, высокие отвесные земляные стенки (в данном случае их высота достигала 18 м), грозившие обвалом. Для его предотвращения стенки делались наклонными: чем ближе ко дну, тем уже становилась траншея, а следовательно, тем больше сокращалась исследуемая площадь кургана. Для раскопок иным способом, для полного сноса всей насыпи кургана — единственного способа полного и окончательного его исследования — не было в то время еще технических возможностей. Они появились лишь в наши дни, в век техники, когда в распоряжении археолога имеются мощные землеройные машины — бульдозеры с широкими железными ножами-лопатами, скреперы с огромными ковшами и т. д. Вернемся, однако, в 1912 год, к началу исследований Солохи.