Кандидат на убийство - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 55

Турецкий слушал переводчика очень внимательно. Теперь параллели между событиями в России и Германии становились совершенно очевидными. Оставалось только выяснить, какие шаги предприняли коммерсанты незадолго до гибели и кого эти шаги могли прогневить настолько, что был отдан приказ об их уничтожении. Но эту задачу нужно решать не здесь и не сейчас. Сейчас главное — по горячим следам попытаться найти вездесущих близнецов, а через них выйти на убийцу, обладавшего, очевидно, целым арсеналом одинаковых винтовок.

— Вы мне очень помогли, — произнес Турецкий, обращаясь прямо к Линдеманну. — Могу ли я получить в ближайший час копии документов и снимков пуль?

Линдеманн кивнул, не дождавшись перевода, потом, спохватившись, посмотрел на Турецкого, но тот сделал вид, что не заметил ошибки полицейского.

— Позвоните, пожалуйста, в аэропорт и закажите билет на ближайший рейс до Москвы, — сказал Александр Борисович.

— Вы же хотели улететь завтра утром, — удивился Штазиманн. — Номер для вас уже заказан.

— К сожалению, мне надо спешить, — сказал Турецкий и добавил: — Я терпеть не могу халву.

Он подмигнул интерполовцу, а тот, побагровев, поспешил к телефонному аппарату, стоящему на столе Линдеманна.

Пока готовились копии документов, а Штазиманн договаривался о билете, Турецкий и Линдеманн молча пили кофе, сидя по разные стороны стола.

— Ваш самолет в четыре тридцать утра. — Штазиманн положил трубку и обернулся. — Раньше не получается.

— Ну что ж, — Турецкий поднялся с кресла, — везите в гостиницу. Отдохну немного. Хотя, конечно, после такого хорошего кофе вряд ли усну.

— У вас есть шесть часов. В три тридцать я заеду за вами, — сказал Щтазиманн.

— Не надо. Я закажу такси.

— Транспорт не оплачивается, — отрезал немец.

— Это черт знает что! — рассмеялся Турецкий. — Я в состоянии уплатить за такси! У меня есть деньги.

— Мы отвезем вас в гостиницу, — поспешно сказал интерполовец.

— Хорошо. Но вы не потребуете взамен мою душу? Или Кенигсберг со всеми прилегающими территориями?

Штазиманн посмотрел на Турецкого и, увидев улыбку на его лице, рассмеялся в ответ.

— А может быть, проведем время с пользой? — выходя, предложил Турецкий. — Я угощу вас пивом. Так и скоротаем часок-другой.

С этими словами следователь из Москвы и его сопровождающий покинули кабинет шефа криминальной полиции Берлина.

Гордеев понял, что за ним следят, на полпути из Шереметьева. Слежка велась нагло, явно с целью запугать преследуемого. В зеркало заднего вида Юрий заметил, что в иномарке сидят четверо мужчин. Преследователи не пытались обогнать машину адвоката, но и не отпускали ее от себя дальше, чем на тридцать метров. Таким тандемом они доехали до города. Гордеев хотел было свернуть к посту ГАИ и под каким-нибудь предлогом задержаться там. Расчет был прост: четверо головорезов в иномарке не смогут не вызвать подозрений у гаишников, если остановятся неподалеку от поста.

Он уже готовился заложить руль вправо, но тут иномарка обогнала его и на большой скорости ушла в город.

Гордеев с облегчением вздохнул и решил, что, возможно, эти четверо в машине просто юмористы, решившие попугать владельца жалкого «жигуленка». Адвокат помянул недобрым словом Турецкого, давшего в недавнем разговоре пищу для развития этой паранойи, и уже с легким сердцем направился к Лизе.

Однако возле подъезда ее дома он увидел ту самую иномарку. И что еще неприятнее — в ней теперь сидели два человека. Гордеев был в этом уверен, потому что в салоне машины горел свет, который погас, когда он подъехал. Оставалось только гадать, где двое других, может, вышли по дороге сюда, а может быть, поджидают его в подъезде.

Адвокат припарковал машину неподалеку от входа. Вспотевшими пальцами нащупал в кармане бляшку магнитного ключа, в очередной раз пожалел о том, что до сих пор не обзавелся оружием, и, успокаивая себя мыслью о консьержке, выбрался из машины и направился к дверям.

Он приложил ключ к замку. Никакого эффекта. Гордеев невольно оглянулся на иномарку. Сейчас он был совершенно открыт и представлял собой прекрасную мишень. Гордеев отнимал и прикладывал ключ к замку несколько раз, пока наконец не сообразил, что пытается открыть дверь в подъезд чужого дома ключом от своего.

Стоять под прицелом типов, сидящих в машине, а Гордеев почти физически чувствовал эти взгляды, было не очень приятно. Адвокат еще раз оглянулся через плечо и, открыв дверь, проскользнул в подъезд.

Консьержки не было. Гордеев огляделся по сторонам. В широком холле ни души. Адвокат подумал о Лизе, которая оставалась в квартире, и быстро направился к лифту. Нажал кнопку вызова. Краем глаза заметил какое-то движение справа от себя и резко повернулся. Перед ним стояла консьержка со шваброй в руке.

— Вам кого, юноша? И как вы сюда попали? — подозрительно спросила она.

— Через дверь. — Гордеев показал женщине ключ. — К Варгановым никто не проходил?

— Проходили двое. С полчаса назад. Елизавета Витальевна сама их велела впустить.

Подошел лифт. Гордеев, не говоря ни слова, влетел в кабину и нажал на кнопку с цифрой пять.

Он позвонил в дверь квартиры. Некоторое время никто не открывал. Эти мгновения показались Юрию чудовищно долгими.

Наконец дверь открыла Лиза.

— Привет, проходи, — сказала она.

— У тебя гости? — поинтересовался Гордеев.

— Да. Двое ребят приехали из Питера. Помочь на похоронах. Я им в гостиной постелила. Что с тобой?

Гордеев сел на тумбочку для обуви и закрыл глаза.

— Ничего, все нормально. — Он встал, прошел на кухню и посмотрел через окно во двор. Машина с погашенными огнями стояла на том же месте.

— Сегодня приезжал референт отца — некто Ас-молов. — Лиза стояла в дверях кухни за спиной Гордеева.

— Что хотел? — Юрий смотрел на машину, ожидая увидеть какое-либо движение.

— Посмотреть бумаги. Якобы папа забирал важные документы домой.

— Ты, конечно, не позволила ему этого сделать? — испуганно произнес адвокат.

— Я сказала, что все документы изъяты следствием. — Лиза подошла к Гордееву и обняла его за шею. — Куда ты смотришь?

— Да вот пытаюсь понять, не помешает ли утром моя колымага лимузинам государственных деятелей. — Юрий обернулся внутри кольца девичьих рук. Теперь они стояли лицом к лицу.

— Значит, ты останешься? — тихо спросила Лиза.

— Конечно, — с чувством произнес Гордеев и нежно поцеловал девушку.

Турецкий прилетел в Москву рано утром. Было еще темно. Шел снег.

«Ну вот зима как зима!» — подумал он, на мгновение задержавшись на верхней площадке трапа, и вдохнул полной грудью холодный воздух, пропитанный резким запахом керосина.

Александру Борисовичу, человеку сугубо городскому, нравились запахи, которыми напоен воздух мегаполиса. Они бодрили и заставляли шевелиться. И хотя он и считал это явление своеобразной техногенной мутацией, но с чистым воздухом провинции отношения никак не складывались. Там вечно хотелось спать от переизбытка кислорода в легких. Попадая в лес или в горы, Турецкий чувствовал себя неуютно, воздух странно щекотал ноздри, и приходилось много курить, чтобы компенсировать недостаток привычных токсинов. Тогда Александр Борисович начинал кашлять и скоро покидал местность с чистым воздухом, говоря, что этак он заработает рак легких…

Турецкий слетел по ступеням трапа к автобусу, который должен был доставить пассажиров в здание вокзала. Следователь совершенно не чувствовал усталости, наоборот, все его существо охватил сильнейший охотничий азарт. В полете он не сомкнул глаз и мысленно подгонял время. Он просчитал все возможные пути поиска близнецов и краснолицего, о котором говорил Гордеев. Турецкий всегда находил адвоката весьма толковым и, хотя и шутил по поводу его ухода из органов, на самом деле считал, что это серьезная потеря для прокуратуры. «С другой стороны, — думал Турецкий, — иногда складываются ситуации, когда Юра более полезен как адвокат. В конце концов, все равно мы часто работаем бок о бок. Так что общими усилиями дело и продвигается. А это и есть самое главное».