Кандидат на убийство - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 35

— Какой-то Бермудский треугольник получается, а не вагон, — иронично заметил Гордеев. — Я-то ведь еще даже до вагона не дошел…

— А вы не смейтесь. У вас билет был в этот вагон. И вы были рядом с вагоном, — немного сердито возразила проводница. — И поездка еще не кончилась. Так что будьте осторожней. Это, наверное, вагонный шалит.

— Кто такой? — удивился Гордеев.

— Есть лешие, домовые, а в поезде — вагонные. Как вагон переоборудовали, он и сердится.

— А больше ничего ваш вагонный не натворил? — Гордеев недоверчиво ухмылялся, вызывая проводницу на большую откровенность. Его интересовал только случай с Варгановым. Беды других пассажиров Гордеева не беспокоили. — Уж больно мелкие пакости совершает. Вот если бы кого здесь убили или изнасиловали, скажем…

— Не дай бог. — Марина Сергеевна даже показательно перекрестилась. — Только трупов мне не хватало… — Помолчала мгновение и с видом победителя произнесла: — А изнасилование было. На днях…

— Ничего себе. — Гордеев даже присвистнул. «Горячо, очень даже горячо, вперед, Гордеев, на флеши». — Еще немного, и я поверю в вашего вагонного. Это прямо здесь случилось?

— Нет, в соседнем вагоне…

— А я подумал… — разочарованно протянул Гордеев и сделал вид, что хочет подняться с дивана.

— Но насильник-то был из нашего вагона, — торжествующе выпалила Марина Сергеевна. — И даже ехал во втором купе, то есть в вашем…

— Веселые истории журнала «Ералаш» получаются.

— Да вы, наверное, слышали про это изнасилование. О нем все газеты сообщили, и по телевизору было. У меня сам Баилов интервью брал, только меня не показали, — с сожалением произнесла Марина Сергеевна.

— Это про министра Варганова, что ли? — изображая догадку, спросил Гордеев.

— Про него, — с горечью сказала проводница. — А такой с виду порядочный… Он когда с этой девицей уходил, перед тем как… — Марина Сергеевна сделала целомудренную паузу, — я даже и подумать не могла.

А то сразу бы милицию позвала, — и ничего бы не произошло…

— А что за девица-то? — поинтересовался Гордеев, его глаза горели любопытством. Это нравилось Марине Сергеевне, и она готова была рассказать все подробности, чего Гордеев и добивался. — Где он ее подцепил, на станции какой-нибудь?

— На какой станции… — возмущенно произнесла Марина Сергеевна. — Я бы постороннюю девицу сюда не пустила. Это нам строго запрещено, даже с работы выгонят за такое. В этом вагоне все только с билетами.

— Но ведь жертву еще найти надо…

— А ее и искать не надо было, она здесь ехала, в третьем купе… Только она больше не в купе была. А здесь, в баре. Все плакала, пиво помаленьку потягивала да телевизор вот смотрела… — Проводница ткнула толстым пальцем в сторону телевизора, прикрепленного над входом в вагон.

— То есть вы хотите сказать… — Гордееву не пришлось изображать изумление. Сообщение о том, что Ангелина Толстых ехала в соседнем с Варгановым купе, его действительно ошарашило, — что эта девица…

— Ну я всего не видела, — скромно произнесла Марина Сергеевна, — я ведь на работе. А вот когда они уходили из вагона, видела. У нас вагон хоть и переделанный, а титан разводить и печку для тепла в купе топить приходится по-старому, угольком из тамбура…

— А я и не заметил, — удивился Гордеев, — думал, все на электричестве. Даже запаха угля не чувствуется.

— Это вытяжку хорошую поставили и вентиляцию в купе, — пояснила проводница и продолжила: — Вот когда я этот уголек набирала, их и видела. Нет, я сначала заметила, как они стояли в проходе, рядом со вторым купе.» о чем-то говорили. Министр девицу эту вроде как утешал… А потом уже в тамбуре, когда они уходили в соседний вагон, девица эта тоже все плакала, он двери в тамбуре открыл вернулся, ее вперед пропустил… Я еще подумала: «Вот что значит джентельмен». А этот «джентельмен» через пять минут и утешил ее по-мужски, — зло закончила Марина Сергеевна. Она злилась не то на всех мужиков сразу, не то на одного Варганова, что не ее стал утешать «по-мужски», а какую-то девицу.

— Через пять минут? — удивился Гордеев. — Вот это скорость! Не министр, а бык-осеменитель какой-то…

— Ну может, не через пять, может, через десять… Но не позже. Я как раз печку растапливала, когда наши ребята-милиционеры мимо пробежали… Их сразу вызвали, как эта Ангелина Толстых кричать начала…

— Ангелина Толстых? А откуда вы знаете, как ее зовут?

— Ну как же. В газете читала. И потом, у меня ее билет остался, — с гордостью произнесла Марина Сергеевна. — Хотите покажу?

— Конечно! — воскликнул Гордеев.

— Сейчас принесу. — Проводница легко поднялась с дивана, взглянула в зеркало, поправила огненно-рыжую гриву волос в мелких кудряшках химии и пошла в купе проводников.

У Гордеева появилось время разложить всю полученную от проводницы информацию по полочкам. «Ангелина Толстых ехала в соседнем купе с Варгановым, значит, могла слышать, что там происходит, — спит Варганов или нет. Даже разбудить его могла бы — постукиванием в стенку, например. С другой стороны, Ангелина постоянно находилась вне купе. Могла ждать там Варганова? Могла и ждала. Как раз возле второго купе, слезами обливаясь и всхлипывая. Варганов это услышал и решил успокоить. Себе на беду… Потом, зачем уходить в другой вагон, если здесь можно было все сделать? Устроить тот же скандал. Правда, в первом купе ехали референт Асмолов и телохранитель Варганова. Они вполне могли замять скандал. В соседнем же вагоне этого произойти не могло. Там больше пассажиров, тех же свидетелей. И наконец, даже за десять минут в соседнем купе Варганов вряд ли бы так быстро возбудился, — чтобы наброситься на Ангелину. Не тот темперамент, да и гормоны разве так бесятся в его возрасте? Все-таки не гиперсексуальный прыщавый юнец, впадающий в экстаз от коленок одноклассницы, а респектабельный, серьезный мужчина средних лет…»

— Вот билеты, остались от того рейса. — Появление Марины Сергеевны прервало поток сознания Гордеева.

Гордеев взял принесенные проводницей билеты и с интересом изучил их. Вот билеты Толстых, Варганова, эти — референта и телохранителя.

— А где же билет пассажира четвертого купе? Он его забрал? — предположил Гордеев.

— Не было четвертого пассажира. Не сел он. Может, опоздал? — предположила Марина Сергеевна. — Билеты в вагон все были проданы, я перед рейсом в кассе поинтересовалась. Я всегда так делаю…

— Может быть… — согласился Гордеев. — А можно мне на память билет Варганова взять? Я ребятам покажу, а то не поверят, в каком купе я ехал. Похвастаюсь.

— Конечно, берите хоть все. Я их все равно выкинуть собралась. Думала, милиция заберет, я им показала, а следователь сказал, что ему билеты не нужны.

— Большущее спасибо, — с благодарностью произнес Гордеев. «Ничего себе, следователь не берет такой вещдок?» — А милиции, если все же поинтересуется, дайте вот это. — Гордеев протянул Марине Сергеевне свою визитку, на которой, кроме его фамилии, имени, отчества и номера сотового телефона, ничего не было.

— Вряд ли следователь спросит, он поговорил из вежливости и отпустил, сказал, что вызовет, если понадоблюсь. Как же, вызовет, если ни имени не записал, ни адреса, ничего, — обиженно проговорила Марина Сергеевна.

— А вы не расстраивайтесь. Они вас легко найдут. Вот увидите. Поезд знают, вагон знают, день знают…

— Может быть, вы и правы, — облегченно вздохнула Марина Сергеевна.

— С вами так быстро время летит, — Гордеев взглянул на часы — Пора спать. Сегодня целый день бегать… Спокойной ночи. — Гордеев поднялся и направился в свое купе.

— Спокойной ночи…

Немного расстроенная, Марина Сергеевна убрала чашки, стерла тряпкой со стола. Юрий Петрович, конечно, замечательный мужчина, но он не оправдал всех возлагавшихся на него надежд. Проводница тяжело вздохнула. Видимо, такова ее женская участь. Но все-таки они неплохо поболтали, и на этом, как говорится, спасибо. Марина Сергеевна пошла в свое купе. Нужно вздремнуть немного. Дверь во второе купе была открыта. Гордеев ползал по полу и пытался заглянуть в щель между стенкой и диваном.