Коварный обольститель - Хейер Джорджетт - Страница 39

– Никогда в жизни, – провозгласил Сильвестр, тронутый ее словами, – я не думал, что услышу, как вы проявляете такую заботу обо мне, мадам!

– Просто я вполне отдаю себе отчет по поводу того, в каком незавидном положении мы окажемся, если еще и с вами что-нибудь случится, – откровенно призналась она.

Лукавые искорки в его глазах свидетельствовали – он сполна оценил ее выпад. Однако герцог со всей серьезностью произнес:

– Вся прелесть пребывания в вашем обществе, Воробышек, состоит в том, что никогда не знаешь, что вы скажете в следующий миг – хотя я уже привык ожидать худшего!

Ночью мороз не ударил, и первым, что узнала Феба, заглянув к Тому в комнату перед тем, как спуститься к завтраку, была новость – он слышал, как гостиницу миновали несколько экипажей, причем некоторые из них прибыли с востока. Это известие вскоре подтвердила и миссис Скелинг, которая, правда, добавила: пока никто не может сказать, они ехали из самого Лондона или же не далее чем из Ньюбери. По мнению хозяйки гостиницы, отправляться в путь было неразумно и небезопасно до тех пор, пока снег не сойдет окончательно, и она повергла Фебу в содрогание рассказом о том, как трое пассажиров дилижанса, ехавшие на крыше, скончались от холода как раз в такую вот погоду. Но тут появился Сильвестр и положил конец этой жуткой истории, заметив, что, поскольку мисс Феба не собирается путешествовать в Лондон на крыше почтового дилижанса, то на ее счет можно не тревожиться. Миссис Скелинг неохотно согласилась с подобной точкой зрения, однако предупредила его светлость о том, что между Ньюбери и Ридингом есть опасный карьер для добычи гравия, заметить который в сильный снегопад очень трудно.

– Совсем как горячий кофейник, – ледяным тоном произнес Сильвестр, – которого я, кстати, не вижу, – а очень хотел бы увидеть, причем немедленно, если вы будете так любезны.

Миссис Скелинг тут же умчалась на кухню.

– Вы полагаете, опасность влететь в гравийный карьер существует на самом деле, сэр? – осведомилась Феба.

– Нет.

– Должна заметить, мне тоже так представляется. Но вот миссис Скелинг, очевидно, считает, что…

– Миссис Скелинг всего лишь считает, что чем дольше она сможет удержать нас здесь, тем лучше будет для нее, – прервал герцог девушку.

– Вовсе необязательно щелкать меня по носу! – обиделась Феба. – Причем только из-за того, что вы сошли вниз на несколько часов раньше, чем привыкли!

– Великодушно прошу простить меня, мадам! – ледяным тоном проговорил он.

– Ничего страшного, я не обиделась, – сказала она, глядя на него с ласковой улыбкой. – Пожалуй, у вас на голодный желудок всегда дурное настроение. Такое случается со многими, и они ничего не могут с собой поделать, как ни стараются. Но я, конечно, не хочу сказать, будто вы прилагаете к тому чрезмерные усилия: вы ведь не считаете себя обязанным хотя бы не портить настроение другим!

К счастью, в этот самый момент в комнату вошла Алиса, чье появление заставило Сильвестра прикусить язык и сдержать резкий ответ, уже готовый сорваться с его губ. К тому времени, как она вновь удалилась, он успел сообразить (с куда меньшим удивлением, чем неделю назад), что мисс Марлоу намеренно провоцирует его. Герцог ограничился тем, что сказал:

– Хотя я и могу не считать себя обязанным не портить настроение другим, вы могли бы выказать большее умиротворение, мадам! В столь ранний час я поднялся исключительно ради вас, но у меня еще есть время передумать и не ездить в Ньюбери.

– Так вы еще и капризны к тому же? – поинтересовалась Феба, с невинным видом глядя на него.

– К тому же? Что вы имеете в виду? – пожелал узнать Сильвестр. Заметив, как она приоткрыла рот, он поспешно добавил: – Нет, не говорите ничего! Я вполне могу догадаться, что вы намереваетесь сказать!

Она звонко рассмеялась и начала разливать кофе.

– Я не оброню больше ни слова, пока вы не перестанете дуться, – пообещала Феба.

Хотя его так и подмывало ответить в том же духе, немного поразмыслив, Сильвестр решил промолчать. Тишина за столом царила до тех пор, пока, подняв глаза от тарелки несколькими минутами позже, он не обнаружил, что девушка наблюдает за ним с видом голодной птички, жадно ждущей крошек. Герцог, не выдержав, рассмеялся и воскликнул:

– Ах вы, Воробышек! Вы поистине невыносимое создание!

– Боюсь, так оно и есть, – совершенно серьезно согласилась она. – Кажется, ничто на свете не может научить меня держать язык за зубами!

– Быть может, вы не пытались по-настоящему избавиться от вредной привычки говорить все, что вам приходит в голову? – предположил Сильвестр, насмешливо глядя на нее.

– Напротив, я очень стараюсь! – заверила она его. – И только попадая в общество таких людей, как вы и Том, я… То есть, я хотела сказать…

– Да, именно так! – перебил Фебу герцог. – Только находясь рядом с теми, чье мнение вас не интересует, вы даете волю своему языку?

– Да, – согласилась она, довольная тем, что он так хорошо понимает ее. – В этом все дело! Хотите еще бутербродов с маслом, сэр?

– Нет, благодарю вас, – отказался он. – Кажется, я потерял аппетит.

– Было бы удивительно, если бы этого не случилось, – жизнерадостно заметила Феба. – Для вас оказаться запертым в четырех стенах – сущее наказание! А как скоро вы намерены отправиться в Ньюбери? Наверное, это глупо с моей стороны, но я не нахожу себе места от беспокойства! Что я буду делать, если мама приедет в то время, пока вас не будет?

– Спрячьтесь на сеновале! – посоветовал он. – Однако, если у нее имеется хоть крупица здравого смысла, она не сделает ни малейшей попытки отыскать вас!

Проводив Сильвестра, Феба уселась играть в пикет с Томом. Шорох колес, долетавший с улицы, несколько раз заставлял ее поднимать голову, но вот стук копыт одинокой лошади не вызвал у нее тревоги. Она слышала его, однако не придала ему значения; посему появление мистера Орде, вошедшего в комнату безо всяких церемоний, застало девушку врасплох. Испуганно ахнув, Феба выронила карты, которые держала в руках. Том повернул голову и в смятении воскликнул:

– Отец!

Сквайр[46], глядя на беглецов с видом человека, заранее знавшего, что так оно и будет, закрыл за собой дверь и сказал:

– Ага! Итак, что вы себе позволяете, хотел бы я знать?

– Это я во всем виновата! Прошу вас, не сердитесь на Тома! – взмолилась Феба.

– Ничуть не бывало! – вскинулся Том. – Вина целиком и полностью лежит на мне, это я все испортил и сломал ногу!

– Так я и знал! – заявил любящий родитель. – Полагаю, я должен радоваться уже тому, что ты не сломал себе шею. Юный растяпа! А что сломали себе мои лошади?

– Ничего, они лишь растянули коленные сухожилия! – заверила его Феба. – И я приложила все усилия… Но позвольте помочь вам снять пальто, сэр!

– Бесполезно пытаться задобрить меня, девочка! – сурово заявил мировой судья, однако принял предложенную помощь. – Ну и переполох же вы устроили! Еще немного, и ты, Феба, свела бы своего отца в могилу!

– О нет! – вскричала девушка, побледнев.

Сквайр немного смягчился, видя, что по-настоящему напугал ее, и потрепал Фебу по побелевшей щечке.

– Ну-ну, все не так плохо, но ты же знаешь, как бывает, когда что-либо гложет его!

– Папа, мы не убегаем под венец! – выпалил Том, прервав мистера Орде.

Сквайр удостоил сына взгляда, полного ласковой насмешки.

– Чушь собачья, Том: я никогда и не сомневался в этом. Но, быть может, ты все-таки расскажешь мне, что натворил, – помимо того, что опрокинул мою новую коляску в канаву и разбил два ее колеса?

– Я вез Фебу в Лондон, к ее бабушке. Феба готова была отправиться туда в почтовом дилижансе, если бы я не сделал этого, сэр!

– А в том, что мы оказались в канаве, вины Тома не было, сэр! – вмешалась девушка. – Он превосходно управлялся с коляской до тех пор, пока мы не встретили того злополучного ослика!