Воспитание чувств - Хейер Джорджетт - Страница 91

Мистер Рингвуд уставился на него с раскрытым ртом.

– Так вот оно в чем все дело! – пролепетал он.

– Ну разумеется! А потом, не успев въехать в город, я увидел Котенка и Джорджа, шествующих под ручку, и если бы тогда догнал их, то убил бы его на месте! С тех пор я только и пытаюсь, что перемолвиться с Котенком парой слов наедине, но она не принимает меня на Кэмден-Плейс, а когда мы встречаемся на людях, ведет себя с холодной вежливостью, будто мы не знакомы!

– Клянусь честью, Шерри, такого идиота, как ты, еще поискать! – воскликнул мистер Рингвуд. – Откуда Котенку было знать, что ты приехал сюда, чтобы найти ее? Можешь не сомневаться, она полагает, ты прикатил только ради цели быть рядом с мисс Милбурн и никак не рассчитывал встретить здесь свою жену! Неудивительно, что она не хочет разговаривать с тобой!

– Но неужели она думает… неужели она полагает… – растерянно пробормотал Шерри.

– Она! – уничтожающим тоном сказал мистер Рингвуд. – Сдается мне, это ты у нас разучился думать. Ну ты даешь! Как хорошо, что я приехал вовремя, иначе ты окончательно все испортил бы! Но я совсем не уверен, что все еще можно исправить.

– Что ты имеешь в виду? – быстро спросил Шерри, встревоженно глядя на друга.

Мистер Рингвуд выдержал его взгляд.

– Я же говорил, что буду откровенен с тобой, старина, не так ли? В общем, бабка сказала мне: в последнее время за Котенком ухлестывает один господин.

– Вот оно что! – мрачно пробормотал Шерри.

– Пожилая леди не думает, будто у них что-то серьезное, однако она намекнула мне, что тебе неплохо бы поспешить и вмешаться, пока не стало слишком поздно. Собственно говоря, когда ты вызвался сопровождать свою мать, я уже собирался написать Котенку письмо с просьбой разрешить мне рассказать тебе правду. Судя по тому, что мне известно, он – неплохой малый, обладатель небольшого славного поместья, жизнерадостный и веселый, и все такое прочее. Он влюбился в Котенка по уши и готов ради нее на все.

Шерри уже собирался осчастливить друга собственным мнением о мистере Тарлетоне, однако присущая ему честность не позволила оспаривать очевидное.

– Да, черт бы его подрал! – с горечью признал виконт. – Полагаю, он действительно вполне приятный тип. Пожалуй, он куда более нежен и добр с Котенком, чем я.

Мистер Рингвуд поднялся со стула.

– Поеду-ка лучше на Кэмден-Плейс и повидаюсь с Котенком, – сказал он. – Попробую распутать этот проклятый узел, который ты завязал!

Шерри схватил его за руку.

– Джил, лучшего друга, чем ты, и пожелать нельзя! – провозгласил он. – Ты ведь скажешь ей, что я приехал сюда только ради того, чтобы найти ее, не так ли? Скажи ей, что после ее ухода, я сто раз собирался вышибить себе мозги! Попроси ее всего лишь увидеться со мной! Скажи ей…

– Не нервничай ты так! Я скажу ей все! – пообещал мистер Рингвуд.

Но когда он прибыл на Кэмден-Плейс, Геро свалилась с ног от треволнений и забылась тревожным сном, а леди Солташ наотрез отказалась будить ее. Посему мистеру Рингвуду пришлось передать порученное ему послание своей бабке, что, по ее словам, тоже было очень неплохо. Когда же он рассказал ей все, она, кивнув, заметила: именно такого дурацкого поведения и ожидала от Шерингема.

– Он заслуживает того, чтобы помучить его неизвестностью, и я бы сама так и поступила, будь на то моя воля, – строго провозгласила пожилая дама. – Однако пришло время уладить эту безумную ситуацию, поскольку, если только я не ошибаюсь, мой друг, мистер Тарлетон, окончательно потерял голову. – На мгновение она задумалась, барабаня пальцами по столу. – Можешь передать Шерингему от меня, что если он пожалует к нам на ужин сегодня вечером, то не застанет меня дома. Я приглашена к друзьям на Лаура-Плейс, а этот прием не из тех, что способны доставить удовольствие его жене. Пусть приходит ровно в семь часов. Я не дам ребенку встать с постели до самого вечера, потому что не желаю, чтобы она явила Шерингему заплаканное личико!

– Однако согласится ли она принять его, мадам? Вы уверены в этом? – с тревогой поинтересовался мистер Рингвуд.

Пожилая леди, сухо рассмеявшись, ответила:

– О, на сей счет можешь быть спокоен!

– Прошу прощения, мадам, но вы не забудете передать ей послание Шерри, хорошо? Я ведь понимаю, виконт дал ей массу поводов для того, чтобы отбить всякое желание встречаться с ним вновь!

– Так ему и скажи! – посоветовала внуку ее светлость. – А вот о том, что она готова броситься ему на шею, говорить необязательно! Пусть он придет сюда в смиренном умонастроении! Смею предположить, это будет в первый и, скорее всего, в последний раз в его жизни!

Мистер Рингвуд пообещал не говорить Шерри ничего такого, что заставило бы того вновь преисполниться самомнения, попросил передать наилучшие пожелания Геро и вернулся обратно в «Ройял-Крещент».

На сей раз, поскольку вдова уже вернулась после посещения паровых бань, Шерри пригласил его в столовую на первом этаже и с волнением в голосе потребовал рассказать о результатах визита. У него вытянулось лицо, когда он узнал, что мистеру Рингвуду не удалось поговорить с Геро, однако настроение виконта моментально улучшилось, как только он услышал новость – нынче вечером она будет одна. Он принялся яростно трясти руку мистера Рингвуда в знак сердечной благодарности, очевидно, уже позабыв о том, что совсем недавно готов был свернуть ему шею.

Что же касается Геро, то, когда хозяйка пересказала ей об утренних событиях, обуревавшие девушку чувства настолько захлестнули ее, что она спрыгнула с кровати и крепко обняла леди Солташ, нанеся серьезный урон одному из лучших париков почтенной матроны. Призванная к порядку, Геро тут же преисполнилась смирения и послушания, даже пообещав, что проведет в постели весь день, если только леди Солташ даст указания кухарке приготовить все любимые блюда Шерри. Затем она улеглась и принялась смотреть на часы.

Но вскоре терпение девушки истощилось, она уселась перед зеркалом и позвонила в колокольчик, вызывая свою горничную, после чего пожелала надеть платье, которое однажды понравилось Шерри. Затем принялась бесцельно слоняться по дому, пока леди Солташ не пожаловалась, что от вида Геро у нее начинает кружиться голова. Поскольку светские развлечения в Бате начинались не так поздно, как в Лондоне, ее светлость отбыла на званый ужин в шесть часов пополудни, прозаически напомнив своей подопечной, чтобы та не забыла выгулять Пага, ее мопса.

Обычно Геро выводила животину на прогулку на несколько минут перед самым ужином; после того как леди Солташ отбыла в своем ландо, девушка решила заполнить этим занятием оставшееся время. Сказано – сделано; накинув плащ с капюшоном, Геро взяла Пага на поводок и вышла через переднюю дверь.

Уже смеркалось, но было еще достаточно светло, чтобы без помех прогуляться по нижним и верхним улицам Кэмдена. Кроме того, район был настолько фешенебельным, что риск встретить каких-либо нежеланных личностей практически исключался. Итак, Геро зашагала по тротуару, Паг, бодро сопя, потрусил за ней следом, и мысли девушки устремились к волшебному времени семи часов вечера. Она настолько увлеклась предвкушением встречи, что не заметила экипажа, стоявшего у обочины Лоуэр-Кэмден-Плейс. Вообще-то мельком Геро скользнула взглядом по его смутному силуэту, но не придала этому факту решительно никакого значения, пока вдруг перед ней не выросла мужская фигура в пальто с пелеринами и касторовой шляпе с высокой тульей.

Геро испуганно ахнула, но сделать более ничего не успела, потому что мужчина шагнул вперед и сжал ее в объятиях. Девушка отчаянно забилась, пытаясь вырваться, и даже попробовала крикнуть. Но злодей не дал ей такой возможности, припав ко рту своей жертвы в страстном поцелуе. На мгновение перед ее глазами мелькнула карнавальная маска, закрывавшая верхнюю половину его лица, и вдруг ей показалось, что она узнала своего похитителя. Высвободив одну руку, Геро обняла его за шею и ответила на жаркий поцелуй. Звуки чьей-то неспешно приближающейся поступи вдалеке заставили мужчину подхватить девушку на руки, в три быстрых шага достичь ожидающей кареты и забросить Геро внутрь. Поскольку она машинально цеплялась за поводок Пага, то флегматичное животное помимо воли отправилось в полет вслед за ней, с трудом вскарабкавшись по ступенькам в карету за миг до того, как дверца за ними захлопнулась.