Воспитание чувств - Хейер Джорджетт - Страница 13

– Хорошо, Шерри. Обещаю, что не стану, – покорно согласилась мисс Уонтедж.

На следующее утро, ближе к одиннадцати часам, двое молодых джентльменов завтракали в передней гостиной дома на Страттон-стрит. Апартаменты, служившие пристанищем мистеру Гилберту Рингвуду, имели все признаки холостяцкого жилища: мебель отличалась старомодностью и была предназначена скорее для удобства, нежели для придания квартире элегантности; на серванте из красного дерева громоздилась батарея бутылок, больших бокалов, пивных кружек и чаш для пунша; в одном углу стояла пара спортивных рапир; на стене, среди коллекции спортивных гравюр и эстампов, затерялись несколько хлыстов для верховой езды; полку над камином украшали три жестянки с нюхательным табаком, коробка сигар и мраморные часы. Над всем этим великолепием висело зеркало в болтающейся раме, за которую были воткнуты всевозможные пригласительные открытки и два объявления: одно о предстоящих петушиных боях в Ройял Кокпит, а другое – о боксерских поединках, проводимых под эгидой мистера Джона Джексона[9] в Файвз-Корте, в Вестминстере. Еще одним доказательством спортивных увлечений владельца квартиры служили стопка альманахов «Уикли диспэтчиз» и календарь скачек, покоившиеся на письменном столе у окна.

В центре комнаты располагался продолговатый овальный стол, застеленный белой скатертью и заставленный блюдами, которые предположительно должны были возбудить аппетит у мистера Рингвуда и его закадычного приятеля, достопочтенного Фердинанда Фейкенхема. Но вот с этим дело как раз обстояло плохо. Ни один из джентльменов не соблазнился видом ни маринованной селедки, ни яичницы-болтуньи, и оба ограничились тем, что лениво прожевали несколько тончайших ломтиков говяжьей вырезки да отщипнули по кусочку свежайшего йоркского окорока. Презрев горячий шоколад, поданный им в серебряном кофейнике, оба запивали жалкие крохи еды, кои сочли возможным проглотить, обильными порциями эля, подливая его в свои вместительные кружки из большого коричневого кувшина.

Мистер Рингвуд, который, как и полагалось хозяину, восседал во главе стола, был опрятно и со вкусом одет в сюртук из тончайшей шерсти с перламутровыми пуговицами, брюки из того же материла и начищенные до блеска высокие сапоги-ботфорты чрезвычайно изящного покроя. А вот мистер Фейкенхем, в силу того обстоятельства, что спать ему пришлось прямо в верхней одежде, нарядился в один из халатов мистера Рингвуда, являвший собой настоящее произведение искусства из атласной парчи, пурпурный отлив которой весьма гармонировал с цветом его дружелюбного, но изрядно помятого лица.

Не было никакого предварительного, тем паче злого умысла в том, что достопочтенный Фердинанд переночевал на диване в квартире своего друга. Вечер, проведенный в таверне «Касл-Таверн» в Холлборне, пробудил в нем столь пылкую привязанность к мистеру Рингвуду, что он вызвался сопроводить сего джентльмена обратно на Страттон-стрит вместо того, чтобы направить свои заплетающиеся и неверные стопы к родительскому особняку на площади Кэвендиш-сквер. Руководствуясь то ли вполне естественным нежеланием двигаться дальше, то ли смутной уверенностью, что он достиг цели собственного подлинного назначения, он вошел в дом под руку со своим другом, доковылял до дивана и растянулся на нем, пожелав мистеру Рингвуду – поскольку был воплощением вежливости – очень покойной ночи. Мистер Рингвуд, будучи исключительно заботливым хозяином, накрыл его худую, долговязую фигуру пледом из экипажа и даже поручил своему слуге снять с него сапоги. После несколько запоздалого размышления он собственноручно принес гостю ночной колпак и бережно водрузил его на голову приятеля.

Поскольку оба джентльмена не отличались словоохотливостью, да к тому же страдали последствиями бурно проведенного накануне вечера, то за завтраком они едва обменялись несколькими словами. Мистер Рингвуд угрюмо просматривал новости о скачках в утренней газете, а мистер Фейкенхем просто сидел, пристально глядя в никуда. Стук колес экипажа, приближающегося быстрой рысью по улице, не пробудил в обоих ни малейших проблесков интереса, но, когда карета остановилась перед домом, после чего входная дверь незамедлительно отозвалась бодрым стуком, мистер Фейкенхем недовольно поморщился, а мистер Рингвуд страдальчески смежил веки с видом сильнейшего дискомфорта. Однако мгновением позже он вновь открыл глаза, поскольку в коридоре раздались нетерпеливые шаги и дверь распахнулась, впуская мистера Шерингема, ворвавшегося в комнату с предосудительным видом человека, который не только лег спать трезвым, но и поднялся ни свет ни заря.

– Джил, мне срочно нужно поговорить с тобой! – провозгласил он, швырнув свои перчатки и шляпу на стул. – Привет, Ферди!

– Это Шерри, – сообщил мистер Фейкенхем хозяину, в чем не было решительно никакой необходимости.

– Да, это Шерри, – согласился мистер Рингвуд, пристально разглядывая виконта. – Я думал, ты уехал в деревню.

– И я тоже, – признался Ферди. Взглянув на своего кузена, он, очевидно, понял, что от него требуется нечто большее, и потому дружески поинтересовался: – Так ты вернулся, Шерри?

– Клянусь богом, ты же сам это видишь, не так ли! – огрызнулся его светлость. – Какого дьявола ты здесь делаешь в такой час, да еще в этом дурацком халате?

– Провел вечер в клубе «Даффи», – незатейливо пояснил Ферди.

– А-а, так ты снова в изгнании, верно? Будь я проклят, если когда-нибудь встречал таких любителей, как ты! – заявил Шерри, который нашел на серванте чистую пивную кружку и щедрой рукой налил в нее эля. Он пододвинул к себе стул, смахнув на пол всякую ерунду, что лежала на нем, и уселся. – Джил, ты знаешь все на свете: мне нужна твоя помощь!

Мистер Рингвуд оказался столь тронут этим неожиданным признанием, что покраснел и выронил «Морнинг Кроникл».

– Все, что в моих силах, Шерри! Ты же знаешь, тебе стоит только попросить! – сказал он. Но тут ему в голову пришла неприятная мысль, и он поспешно добавил: – Если только речь не идет о том, чтобы передать записку Джорджу!

– Передать записку Джорджу? – переспросил Шерри. – Какого дьявола я должен хотеть передать записку Джорджу?

– Что ж, если это не так, не обращай внимания. Потому что я не стану делать этого, Шерри, и можешь даже не упрашивать меня.

Мистер Фейкенхем с удрученным видом покачал головой.

– Прихватил с собой одного из своих любимцев, – сказал он. – А вчера пристал ко мне прямо в «Будлзе», требуя, чтобы я сообщил ему, куда ты подевался. Мне следовало бы оставаться настороже и сказать ему, что ты уехал в Лестершир. Чертовски жаль, что так вышло, Шерри! Но до полудня я всегда сам не свой.

– Ну и черт с ним, с этим Джорджем! – заявил Шерри. – Он может не надеяться, будто проделает во мне дырку, потому что этого не случится, и точка.

– Мне показалось, он настроен весьма решительно, – с сомнением протянул мистер Фейкенхем.

– Скажи ему, пусть уймется! Но я пришел не за этим. Джил, где можно раздобыть специальную лицензию?

Вопрос виконта поверг двух закадычных приятелей его светлости в ошеломленное молчание. Мистер Фейкенхем от удивления выпучил глаза, готовые вот-вот вылезти из орбит; у мистера же Рингвуда отвисла челюсть.

– Эй, в чем дело? – спросил Шерри. – Только не говорите мне, что никогда не слыхали о специальной лицензии! Этого просто не может быть!

Мистер Рингвуд, сделав глотательное движение, промолвил:

– Шерри, ты ведь не имеешь в виду разрешение на брак, а?

– Именно. Что еще я могу иметь в виду? Разрешение, которое необходимо, если ты хочешь спешно жениться.

– Шерри, неужели она согласилась? – ахнул мистер Рингвуд, у которого в голове явно наступило легкое помрачение.

– Она? – нахмурившись, переспросил виконт. – А-а, Несравненная! О боже, нет конечно! Она не пожелала даже слушать меня. Это не она.

– Слава богу! – с облегчением воскликнул мистер Рингвуд. – Шерри, старина, прошу тебя больше никогда не врываться ко мне с такими вопросами! Ты буквально поверг меня в панику! Так кому вдруг понадобилась специальная лицензия?