Звезда печали и любви - Агаджанян Самсон - Страница 32

— Заходи.

Петров молча указал ему на стул.

— Олег Иванович, я слышал, что вас приглашают работать в спортшколу. Как вы на это смотрите?

Олег насторожился. Он понял так, что его хотят убрать из школы и что этот вопрос уже согласован с Галиной Анатольевной. Он с обидой посмотрел на директора, та отрицательно покачала головой. Он понял, что директор на его стороне, и спокойно ответил:

— Раньше я думал об этом, но сейчас не хочу уходить из школы. Уйду лишь тогда, когда этого потребует Галина Анатольевна.

— Да-а-а, — барабаня пальцами по крышке стола, протянул Петров. — А с оценками Черных что будем делать?

— У него есть достаточно времени, чтобы исправить двойку на тройку.

— Он у вас на золотую медаль идет, а вы, молодой человек, о тройке говорите, — раздраженно произнес Петров.

— Он на золотую медаль не тянет.

— Не вам об этом судить! — взорвался Петров.

— Я о своем предмете говорю.

— Мне, молодой человек, кажется, что дело не в оценке, а в вашем предвзятом отношении к Черных. Я завтра пришлю инспектора гороно, пусть он проверит Черных. Я бы вам посоветовал своим ненужным упрямством не бросать тень на свою школу.

— Игорь Максимович, я с вами не согласна, — возразила Галина Анатольевна.

— Вас, Галина Анатольевна, попрошу помолчать. Вы сейчас уйдете, а мне отчитываться перед начальством. Будет лучше для всех, если вы в своей школе мирно уладите этот ненужный конфликт.

Конфликт уладили простым способом. Родители Черных представили справку, что их сын физически болен и решением комиссии освобождается от уроков физкультуры и начальной военной подготовки. Когда об этом узнал Вадим Егорович, он пришел в ярость. Но остыв, махнул рукой. «Нервные клетки не восстанавливаются», — решил он и написал рапорт на увольнение. Когда его рапорт лег на стол директора, та наложила резолюцию: «Уважаемый Вадим Егорович! Вместе с вами из школы уйду и я!» Секретарша принесла рапорт Вадиму Егоровичу, тот ознакомился с резолюцией и усмехнулся.

— По чувствам наш директор бьет без промаха.

Секретарша выжидательно смотрела на него.

— Ответа ждешь?

— Да, Вадим Егорович.

Он разорвал рапорт.

— Достаточно?

— Вполне, Вадим Егорович.

Немного погодя он зашел к Олегу. Тот сидел у себя и писал конспект.

— Ты в курсе, что Черных по болезни освобожден от наших уроков? Мы с тобой допустили стратегическую ошибку. Ты молод, тебе простительно, а вот мне — нет. Нам надо было эту карусель закрутить перед экзаменами. Вот тогда добились бы своего, а сейчас остались в дураках. Когда я шел к тебе, навстречу попался Черных. Даже не поздоровался. Ну ничего, на госэкзаменах буду членом комиссии, я ему припомню. Просто так он от меня не отделается!

— Зря вы, Вадим Егорович, расстраиваетесь. Надо радоваться, что Черных у нас на уроках не будет. Без него спокойнее. Как только я видел его физиономию, у меня пропадало всякое желание вести урок. От одного его взгляда на душе становилось гадко. А что касается его золотой медали, она ему нужна, как зайцу стоп-сигнал. Это для отвода глаз. Родители Черных его и без золотой медали устроят в любой вуз.

— Да, ты прав. Ты еще долго будешь здесь сидеть? Хочу пригласить тебя пивка попить.

— У меня с ребятами тренировка.

— Тебе за это платят?

— Нет. Я на общественных началах.

Вадим Егорович по-отцовски тепло улыбнулся юноше.

— Завидую и радуюсь за тебя. Ну, будь здоров! Я пошел.

Глава третья. ЖДИ МЕНЯ, И Я ВЕРНУСЬ!

В учебе и повседневных тренировках незаметно пролетело время. Ира уже заканчивала девятый класс. А во время летних каникул из Олимпийского комитета на имя директора спортшколы пришло сообщение, что Наумова включена кандидатом в сборную СССР по гимнастике на Олимпийских играх. На сборы приглашался и тренер Обухов.

Он тут же сообщил эту новость Ире. Та какое-то время молча смотрела на тренера. Обухов знал, что творится в ее душе.

— Ира, а теперь выслушай меня внимательно. В сборную страны приглашено много кандидатов. Отбор в состав олимпийской команды будет жестким, и чтобы тебя включили в команду, придется основательно потрудиться. В нашем распоряжении три недели. За это время надо отработать совершенно новые элементы. За твои вольные я не боюсь, композиция у тебя на высоком уровне, а вот по другим снарядам придется попотеть. Пока мы с тобой осваивали опорный прыжок «цухакару прогнувшись с поворотом на 360 градусов», Мастепанова этот винт уже сделала на 540 градусов. А мы его еще не освоили. Может, сегодня с него и начнем?

Ира не возражала. В ее душе поселился страх, что в Москве она может не попасть в сборную. Значит, надо работать и работать. Через неделю она свободно и легко выполняла новый элемент, но Обухов решил идти дальше: прыжок «цухакару» выполнять не с рондата, а с рондата-фляка. Когда он стал объяснять это Ире, та озорно улыбнулась.

— Я его осилю! А может, увеличим до 720 градусов?

— Это трижды вокруг своей оси? Боюсь, нам это не под силу, а зря не хочу рисковать.

— Константин Петрович, надо попробовать!

Прыжок не получался. Ира, не докручивая винты, падала на маты. Несколько дней они безуспешно пытались выполнить прыжок, но каждый раз Ира не удерживалась на ногах. После очередного падения Обухов махнул рукой.

— Все! Больше не будем. Мы его не осилим.

— А это мы еще посмотрим, — вставая, решительно произнесла девушка и направилась к беговой дорожке.

Он хотел остановить ее, но было поздно. Ира стремительно приближалась к снаряду. Сделав рондат-фляк, оттолкнувшись руками от коня, она взметнулась вверх и, сделав винт на 720 градусов, приземлилась на маты. В сотые доли секунды Обухов увидел, что носок ее ноги чуть согнулся в полете. Страх парализовал его, и он непроизвольно закрыл глаза. Потом услышал падение и еле слышный хруст. Открывая глаза, он увидел, что Ира прихрамывая идет к нему. Но, не доходя нескольких шагов, она опустилась на маты. Он подбежал к ней. Ира, держась руками за лодыжки, тихо заплакала. Обухов поднял ее на руки, понес в тренерскую. Через десять минут на машине «скорой помощи» ее увезли в больницу.

К великому счастью, перелома не было. Через неделю Ира вновь приступила к тренировкам. Обухов запретил ей делать этот прыжок, но Ира настояла на своем и освоила его.

Перед отъездом в Москву Ира зашла к Олегу и Елене Владимировне. Олега дома не оказалось. Он был в спортшколе.

— А что он там делает? — удивилась Ира.

— Он сегодня борется.

— Тогда я иду в спортшколу! До свидания!

Когда она вошла в зал, трибуны гудели. На борцовском ковре происходила отчаянная схватка. Один из борцов, лежа сверху, пытался провести болевой прием, а второй отчаянно, из последних сил, пытался освободи ться. Лица его не было видно, и Ире показалось, что внизу Олег. Ей стало страшно за него.

— Ира! — услышала она голос. Обернувшись, увидела Олега Ивановича. — Ты что здесь делаешь?

Она еще не отошла от шокового состояния и поэтому молча смотрела на него. Приходя в себя, тихо произнесла:

— Я пришла посмотреть, как вы боретесь.

— Я уже отборолся. Пошли, я тебя провожу.

— А вы больше не будете бороться?

— Нет. Я свою схватку проиграл и выбыл из борьбы.

— Жаль, а я так хотела посмотреть.

— Ты хотела видеть, как я проигрываю? — засмеялся он.

— А почему вы проиграли?

— Проиграл, потому что соперник был сильнее меня.

— А почему?

— Потому что он тренировался постоянно, а я наскоком. Вот и проиграл. А у тебя как дела?

— Нормально. Завтра я уезжаю.

— Знаю.

Несколько минут они шли молча.

— Олег Иванович, а если я не стану олимпийской чемпионкой?

— Это не смертельно. В спорте кто-то должен побеждать, а кто-то проигрывать.

Она остановилась и пристально посмотрела ему в глаза.

— Но я обещала вам стать олимпийской чемпионкой!