Выбери любимый жанр

Опаленные крылья любви - Агаджанян Самсон - Страница 4


Изменить размер шрифта:

4

— Зачем их держать? — подал голос Володя. — Раз не хотят служить, пусть уходят.

Генерал усмехнулся и положил руку на плечи племяннику,

— Это на гражданке так делается: заявление написал и — привет начальнику. А в армии свои законы и очень суровые. Их четыре года государство бесплатно кормило, одевало, учило. Потратило огромные деньги, а они при первых же трудностях рапорты пишут… Я к чему все это? Да чтобы ты среди этих молодых офицеров не очутился! Ты живешь в хоромах, ни в чем не нуждаешься. Никто тебя не обматерил, никто тебя не облаял, а в армии все это познаешь и испытаешь на собственной шкуре. Мой добрый тебе совет: прежде чем офицером стать, испытай самого себя. Для этого вначале поступи в институт, куда тебе отец предлагает. Проучись с годик, окунись в безоблачную студенческую жизнь и если после этого тебя потянет в серую солдатскую казарму, тогда с Богом!

— Дядя Костя, я не хочу зря терять год. То, что вы мне рассказали, это меня не пугает. Я…

— Молчи! — оборвала мать. — Ты слушай, что он тебе говорит. Он седой стал от такой жизни, а у тебя еще молоко на губах не высохло.

Генерал долго беседовал с племянником и в конце концов убедил того, что надо поступать в институт. Когда Володя согласился, мать от радости расцеловала его. После беседы с племянником генерал заглянул к Алексею Романовичу. Тот сидел за столом и просматривал газеты.

— Ну что, уважаемый генерал? Надеюсь, ваша беседа была плодотворной?

Константин Викторович уловил в его голосе скрытую усмешку, но сделал вид, что не понял ее и спокойно ответил:

— Не каждому дипломатическому работнику по зубам кое-какие вещи. Посоветовал твоему сыну поступать в институт, а там видно будет. Но… Алексей, а ведь он действительно хочет стать военным.

— Нет! — резко произнес Алексей Романович. — Этому не бывать!

— А если он ослушается и решит по-своему?

— Если он это сделает, то он мне не сын!

— Ну это уж слишком, — нахмурился генерал. — Из него получился бы настоящий офицер. С его гренадерским ростом и физическими данными звезды на погоны посыплются, как из рога изобилия. Он будет генералом!

— Толку от вас, генералов, — съехидничал Алексей Романович.

— Попрошу не оскорблять, — вставая, хмуро произнес Константин Викторович.

Алексей Романович почувствовал, что задел генерала за живое и во избежание ссоры встал, подошел к нему и, дружески посмеиваясь, усадил его обратно. Потом из бара достал бутылку коньяку, разлил по рюмкам.

— Ты, Константин, на меня не обижайся. Пойми меня, дипломатическая работа — это традиция нашего рода, а он у меня единственный наследник. Я его готовил не для окопной жизни. У него блестящее будущее. И ты это должен понять.

— Я-то давно понял тебя, а вот поймет ли тебя он?

— Сейчас не поймет, поймет после. Давай выпьем, а то я уж забыл, когда с тобой пил.

Они выпили. Генерал поинтересовался:

— Алексей Романович, что слышно в верхах?

Тот неопределенно пожал плечами. По глазам было видно, что он не хочет вступать в разговор на эту тему.

— Ну, а что слышно среди генералитета? — задал встречный вопрос Алексей Романович.

— Военная тайна! — тонко улыбаясь, ответил генерал.

Алексей Романович усмехнулся и налил еще коньяку.

Какое-то время они молча, маленькими глотками, пили. Каждый понимал смысл вопроса, который они задали друг другу. В верхних эшелонах все упорнее шли слухи, что дни Хрущева сочтены.

— А какую позицию занимает генералитет по вопросу современной политики Хрущева?

— Мы — нейтралитет! — коротко ответил генерал.

— Это солдат может так отвечать, — не согласился Алексей Романович, — а ты генерал, и судьба страны для генералов не должна быть безразлична. Или ты забыл Карибский кризис?

— Нет, Алексей, я не забыл! Но только смею напомнить, что Карибский кризис — это дело рук не военных, а ваших дипломатических умников. Это с вашей подсказки Хрущев ракеты решил на Кубе разместить. Мы, военные, вне политики и особенно вне решения внутренних вопросов при дележке власти,

— Выходит, уважаемый генерал, армию не интересует, кто у руля и куда он рулит?

— Кто у руля и куда он рулит, это не наше дело. У нас совсем другая задача.

— Да-а… — покачал головой Алексей Романович. — Не думал, что генерал-полковник, занимающий солидную должность, так примитивно рассуждает. Армия вне политики — это солдафонское мышление! — Увидев, как побагровело лицо генерала, Русин замолчал и поспешно налил себе коньяку. — Мой генерал, по выражению вашего лица чувствую, что мои слова задели вас. Прошу так близко не принимать к сердцу.

— Принял, еще как принял, уважаемый дипломатический работник высшего класса. Но запомните одно: тот политик, который свои внутренние дела хочет решить с использованием армии, тот не политик, Он не добра желает своему народу, а крови. У армии оружие, и благодарите Бога, чтобы оно молчало.

Генерал встал, с неприязнью посмотрел на холеное лицо родственника, попрощался и вышел.

К великой радости родителей, Володя сдал документы в институт международных отношений. Первый экзамен он выдержал на «отлично», а так как школу он закончил с золотой медалью, автоматически стал студентом. Но с первых же дней студенческой жизни он понял, что его по-прежнему тянет в военное училище. Он часто ругал себя, что послушался дядю,

Осенью, когда тихо и мирно проводили Хрущева на пенсию, отца вновь направили работать в посольство СССР в США. Володя остался в Москве с домработницей. Учеба давалась ему легко, и он без труда на одни пятерки сдал все экзамены зимней сессии. Он окончательно решил дотянуть до лета, забрать документы и поступать в военное училище. Чтобы время даром не терять, стал заниматься самбо. После первой же тренировки тренер вызвал его к себе и спросил, занимался ли он раньше борьбой. Володя уклонился от подробного ответа, лишь сказал, что тренировался самостоятельно. Парень явно удивил тренера. «Если им заняться, — размышлял тот, — из него получится большой мастер». Не знал он, что «новичок» пять лет в Америке занимался у старика-китайца Ли, отца своего друга, у которого и постиг тайны восточного единоборства.

К майским праздникам, неожиданно для многих на отборочных соревнованиях Русин занял первое место и был включен в сборную команду «Спартака» для участия в чемпионате РСФСР. Без особого напряжения молодой гигант побеждал своих соперников. В финале ему пришлось бороться с многократным чемпионом страны Готадзе. Схватка с первой же минуты сложилась для Русина довольно неудачно. Темпераментный Готадзе буквально ошеломил его. Время подходило к концу, а он проигрывал много баллов своему сопернику. Тренер Самородов сидел в стороне и спокойно смотрел на схватку. Серебро, которое уже, считай, лежало в кармане у его ученика, было высшей пробы. Это был ошеломляющий успех. Все поздравляли его и спрашивали, где он такого самородка нашел. В ответ тренер только улыбался и разводил руками.

…В очередной раз пытаясь поймать противника на прием, Русин поскользнулся и сам попался. Готадзе бросил его на ковер и, захватив руку, применил болевой прием. Русин почувствовал в предплечье страшную боль. Ему показалось, что еще немного — и рука сломается. В знак поражения он поднял руку, чтобы хлопнуть по ковру, но увидев злорадную, победную улыбку противника, замер. Боль становилась невыносимой. Владимир закрыл глаза и неожиданно, как наяву, увидел лицо своего учителя Ли. Старик спокойно смотрел на него. «Ван, — тихо произнес Ли, — физическая боль — это не самая страшная боль. Сильнее ее другая боль».

Он открыл глаза. Старик исчез. Он посмотрел на противника и вновь в глазах Готадзе увидел ту же злорадную улыбку. На какую-то долю секунды Русин потерял контроль над собой, и его рука, сделав молниеносное движение, коснулась тела противника. Русин увидел, как у Готадзе расширились зрачки глаз. Словно рыба, он глотал воздух. Воспользовавшись его шоковым состоянием, Русин освободился от его захвата, вскочил на ноги. Зал, не понимая, что произошло, замер. Судья опустился на колено и посмотрел в глаза Готадзе. Потом он повернулся и рукой подозвал медработника. Врач подбежал к Готадзе, осмотрел его и сунул под нос вату с нашатырным спиртом. Готадзе несколько раз мотнул головой. Потом приподнявшись с ковра, неуклюже встал, словно не соображая, что с ним произошло, и, медленно пошатываясь, сошел с ковра.

4
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело