Клич мятежников (сборник) (СИ) - Верещагин Олег Николаевич - Страница 3

   Трапперы уже уехали. Тимман-старший стоял один и смотрел, как где-то за домами поднимаются два густых чёрных хвоста пожаров...

   ...До десяти лет Уилф с Томми даже дружил. Томми рос с одним отцом, работягой из автомастерской - но рос смелым, умным и решительным мальчишкой, драчуном и заводилой во всех проделках у ровесников. Но, когда ему исполнилось десять - буквально на следующий день после дня рождения - вся жизнь Ли-младшего круто переменилась.

   В автобусе, которым он ехал к отцу, к нему пристали двое афроамериканцев - на год-другой старше. В таких случаях белые ребята обычно старались не ссориться, уступить. Дело было не в том, что они так уж боялись афроамериканцев - просто законы штата почти в каждом случае заведомо принимали сторону "угнетённого в прошлом населения". Томми, видимо, решил поступить так же и даже сошёл за две остановки от заправки отца, надеясь, что от него отвяжутся. Но те двое сошли следом и в каком-то переулке попытались обобрать мальчишку.

   Подобранным тут же металлически прутом Томми отделал обоих так, что они всерьёз попали в больницу. И уже через неделю получил полтора года "содержания в исправительно-коррекционном центре штата для несовершеннолетних". Ему дали бы и больше, но в ходе расследования выяснилось, что оба афроамериканских мальчишки достали ножи. Может быть, дали бы меньше, в конце концов, ему было всего десять лет - но на суде Томми вдруг сказал деревянным голосом, что жалеет "что не убил этих ниггеров, а взрослые все - просто трусы и вруны!"...

   ...Отца Томми уволили с работы. А когда Томми вернулся - Уилф не узнал своего бывшего дружка.

   Томми сильно вытянулся, раскачался и раздался в плечах. Мальчишка выглядел не на неполные двенадцать, а на все полные четырнадцать лет. Школу он бросил, хотя читал, пожалуй, во много раз больше, чем раньше, а вот говорить почти совсем перестал - словно что-то для себя решил важное и сейчас просто двигался к этой цели, не глядя по сторонам. Уилф как-то незаметно перестал с ним общаться - было неудобно говорить и дружить с человеком, который сидел в тюрьме за расизм... а ещё почему-то было неловко перед самим Томом. А сам Ли не настаивал на продолжении знакомства. Да и пропадал он подолгу, потому что к отцу его не раз и не два подкатывались социальные службы - с намерением забрать сына-"асоциала" в фостерную семью. В таких случаях Томми исчезал на пару недель, потом - появлялся снова и жил какой-то своей жизнью в некоем параллельном мире, о котором Уилф ничего не знал, да и не стремился узнать.

   А довольно долго - около последнего полугода - Уилф не видел Томми вообще. И вот на тебе. Правда, сейчас Томми был в распахнутой армейской куртке поверх чёрной майки, джинсах и потёртых сапёрных ботинках с тугой шнуровкой. И ещё подрос, повзрослел. Но выражение лица, короткая стрижка - остались прежними.

   - Погоди, Уилф, - окликнул он тащащего тележку мальчишку. - Постой, говорю.

   Уилф остановился. Томми догнал его, и Уилф увидел, какие у Томми глаза. В них была дикая смесь неясного страха, ожидания непонятно чего, какой-то сумасшедшей жадности, полоумного восторга... Он просто спятил, подумал Уилф. Видно по глазам, он спятил.

   - Я хочу сказать, - Томми сглотнул. - Мы с тобой дружили, а что ты потом перестал... я понимаю. Я хочу сказать, - повторил он. - Лучше уезжайте из города.

   - Зачем? - удивился Уилф. Томми замотал головой, махнул рукой и спросил:

   - У тебя есть оружие?

   - Е... есть, - ошарашено ответил Уилф, крепче ухватив тележку, как будто Томми собирался её отнимать.

   - Держи под рукой, слышишь? А лучше - уезжайте, я говорю, - повторил Томми и попятился, махнул рукой, повернулся и быстро пошёл к магазину. С другой стороны подкатил грузовичок "тойота", из кузова неспешно слезли четверо мужчин - в полувоенном и всё тех же серых шляпах, сняли длинный и явно тяжёлый свёрток и внесли его в магазин. Один остался на крыльце рядом с Тимманом-старшим и молча закурил длинную чёрную сигару. Остановил Томми за плечо, что-то тихо сказал, и Ли, кивнув, бегом нырнул за магазин...

* * *

   Вечером выключили свет. Как раз когда передавали обращение президента к нации. Довольный и широко улыбающийся президент-афроамериканец вещал о гражданском мире и всеобщем спокойствии, о Роли и Миссии Америки - и вдруг оп. Экран погас. Собственно, свет погас вообще везде, и, когда Уилф посмотрел в окно - увидел, что над Талахасси темно, только на юго-востоке что-то горит, и от этого небо там кажется подкрашенным шевелящимися алыми мазками. Смотреть на это было тревожно.

   - Отойди от окна, Уилфред, - сказала миссис Матмэн, подходя к сыну.

   - Ма, - Уилф резким движением задёрнул оконную шторку. - Что происходит-то? Я ничего не понимаю.

   - Я и сама не понимаю, - тихо ответила женщина. - Последнюю неделю творятся такие вещи, что... - вздохнув, она передёрнула плечами. - Иди-ка ты спать, вот что. Винс будет бояться один.

   - Ма, - Уилф покусал губу, посмотрел на миссис Матмэн. - А что-нибудь было от папы?

   - Он звонил, - миссис Матмэн покачала головой. - Несколько раз, пока ещё мобильная связь работала... Они были в плавании, конечно, он не мог сказать, где... А сейчас я просто ничего не знаю, сынок.

   Признание матери ошарашило Уилфа. Он опять отодвинул шторку. Почти тут же послышалась стрельба - вроде бы недалеко, частая. Перебивали друг друга несколько стволов. Потом стрельбу перекрыл рёв полицейских сирен - и что-то где-то взорвалось.

   Впервые в жизни Уилф вдруг ощутил себя совершенно беззащитным перед... перед чем? Для него само собой подразумевалось, что о безопасности вокруг заботится масса народу - от полиции до армии. Школьные учителя, суд... просто взрослые, наконец! И вдруг оказалось, что Уилф - один. Совершенно один. Даже хуже - в одном с ним доме (совершенно незащищённом!) маленький брат и женщина - его мама, которая сама растеряна и испугана.

   - Всё будет в порядке, мам, иди спать, - сказал Уилф, трогая на своём плече руку женщины. Пальцы миссис Матмэн вздрогнули. Она улыбнулась старшему сыну - жалобно и беззащитно. Кивнула. И на самом деле пошла к себе.

   А Уилф не привык так рано ложиться спать. Найдя ощупью скаутский фонарик, он обошёл весь дом и проверил окна и двери. Словно бы увидел их новым взглядом - большие стеклянные блоки, их так легко разбить и их так много в доме - мест, где можно пролезть внутрь. В холле снял трубку стационарного телефона. Стационарный телефон работал, и Уилф немного успокоился - но зато боролся с искушением набрать номер полиции, чтобы... а что -чтобы? От чего они защитят? От ночи за окнами - ночи в родном городе, в которой что-то происходит? Что-то невнятное и жутковатое, как будто тени шевелятся под заборами и за кустами, как в страшном фильме... Ни при чём тут полиция? И что она будет делать с этим? Он вспомнил полицейских около магазина и только сейчас отчётливо понял: они, оба полицейских, выглядели непонимающими. И испуганными. Да, именно так. Полицейские с оружием были испуганы тем, что происходит вокруг.

   Он ещё раз попытался по мобилке набрать номер отца. Но эта связь не работала.

   Выходит, что я один. Мы все поодиночке, вдруг подумал Уилф, медленно поднимаясь наверх, в их с братом комнату. Мысль была ему самому не до конца понятна, но она пугала.

   Очень.

* * *

   Винс и правда не спал - он сидел в кровати, закутавшись в одеяло и громко облегчённо перевёл дух, когда увидел входящего Уилфа. Старший брат нёс в левой руке своё ружьё - шестизарядный "мосберг" HS410. В правой - патронташ. Глаза Винса стали круглыми.

   - Уи-и-и-и-илф? - спросил он опасливо.

   - Спи, - буркнул Уилф, садясь к столу и кладя рядом фонарик. - Всё нормально, просто авария на станции. Мама сказала, чтобы ты сию секунду спал. Она уже легла.

   - А ты? - Винс послушно и облегчённо вытянулся под одеялом.