Сияющие создания (СИ) - "Джокер Живаго" - Страница 13

Он отрицательно покачал головой и притянул меня к себе.

С моих плеч словно гора упала, и я с облегчением прижался к его груди.

- Тебе плохо с Рэем?

- Нет. Мне хорошо с ним... но это на самом деле очень плохо. Если 'неживые' оказались человечней и добрей, чем 'живые', вдруг они по-настоящему способны сопереживать и любить, и всё это не имитация и жестокий обман? Я так долго скрывался от них, пытаясь найти убежище среди своих. А свои, в большинстве своём, оказались жестокими, равнодушными и эгоистичными прожигателями жизни. Если подумать, то никто из 'неживых' не сделал мне ничего плохого, а вот от 'живых' мне бывало здорово доставалось. Я запутался. Ужасно, ужасно запутался.

- Как это? - мой мозг начал потихоньку вскипать от этих 'живых' и 'неживых', и я бы с удовольствием соскочил с этой скользкой темы, но Джош разоткровенничался насчёт Рэя, поэтому я рискнул продолжить: - Почему плохо, раз тебе хорошо?

- Помнишь, у тебя в детстве был ходячий медвежонок Винни? - я кивнул, не понимая, к чему клонит Джош. - Если ты плакал, Винни говорил: 'Поиграй со мной, Зак' или 'Я люблю тебя, Зак'.

- Да, помню, он сломался, потому что я хотел узнать, как он устроен и открутил ему голову.

- Ты верил, что Винни любит тебя?

- Ну, если только пока был совсем мелкий.

- А теперь представь, что Рэй - это Винни, и мне с ним так хорошо, что я начинаю верить в то, что он говорит, а потом начинаю на полном серьёзе отвечать ему. Граница между игрой и реальностью стёрлась и уже не понятно, где настоящие чувства, а где иллюзия.

- Джош, - я старался говорить спокойно, но сдерживаться мне стоило огромных трудов, - Рэй - не Винни. Он дышит, у него бьётся сердце и бежит кровь, если он порезался. У него растут волосы и ногти. У него бурчит в животе, когда он голоден. И ему больно, когда ты обращаешься с ним, словно с вещью. Блин, не слишком ли это круто для игрушки?

- Ты не веришь мне. Конечно, - Джош разочарованно отстранился от меня, - ты думаешь, что я псих.

- Я так не думаю! - нельзя злиться на человека, который не в себе, однако это выходило у меня так хреново, что хотелось двинуть кулаком в стену. - Но, согласись, такие вещи сложно принять просто на веру.

Он совсем сник, я мог мысленно корить себя последним болваном, но сказанного было не вернуть. Чтобы хоть как-то сгладить свою резкость, я спросил:

- Что мы будем делать дальше? Снова будем скитаться и прятаться? - он безучастно пожал плечами и закрыл глаза, как будто хотел сказать: 'Ой, Зак, делай что хочешь, только оставь меня в покое'. - Джош... ты ведь не бросишь меня, не сбежишь?

Моё сердце дёрнулось вниз, как на качелях, но Джош покачал головой, по-прежнему не открывая глаз, и тихо прошептал:

- Бежать больше некуда, Зак. Я это тебе уже говорил.

Это был единственный раз за всю жизнь, когда он солгал мне.

Через три дня после этого разговора случилось то, чего я всегда боялся, Джош меня бросил. Он усыпил нашу с Рэем бдительность своей мнимой беспомощностью и сбежал.

Я знал, что в Хоупвиль он больше никогда не вернётся.

***

Не помню, как я провёл несколько дней после исчезновения Джоша. Я даже не могу сказать, как воспринял эту новость. Была у меня истерика или я в гневе крушил всё, что попадалось под руку. Что я делал всё это время, даже не представляю. В чувство меня привёл Рэй. Сгрёб в охапку и бросил с пирса в озеро. После этого я словно проснулся, но воспоминания так и не вернулись - помнил, что Джош ушёл, а потом сразу как очнулся, не понимая, почему я барахтаюсь в воде.

Рэй продал бизнес и дом мистера Бреннана. Он признался, что только несколько недель назад стал его 'сыном'. Ему нужен был правдоподобный повод, чтобы поселиться в Хоупвиле, не вызывая подозрений. Он долго искал Арктура и когда вышел на него, не хотел вспугнуть, свалившись как снег на голову. Я не стал уточнять, умер мистер Бреннан от старости или он стал жертвой при создании легенды Рэя. Мне было страшно спрашивать об этом, как и о многом другом. Мои вопросы и мои сомнения невозможно было разрешить до конца, хотя иногда я пытался.

- Почему ты не отдал им Джоша? И почему бы тебе сейчас не отдать им меня, в чём твой интерес? - этот вопрос не давал мне покоя, и я задал его, как только получил от него предложение об опеке.

- У тебя нет ни одной причины верить мне, - Рэй положил руки мне на плечи и посмотрел в глаза, - но понимаешь, Зак, я так долго искал его, что в какой-то момент он стал неотъемлемой частью меня самого. Я осознал, что не смогу его предать. А ты - его сын, и я обещал позаботиться о тебе.

- Действительно, - согласился я, - ни одной причины.

Я пытался не думать о том, сколько еще лжи может всплыть. Это зыбкое доверие к Рэю было единственным, что позволяло мне хоть как-то держаться. Джош сбежал, бросив меня на чужом попечении. Возможно, он считал, что разделившись, у нас будет больше шансов скрыться от Reditum. Если в ближайшем будущем корпорация до меня не доберётся, выяснить намерения Рэя, дело времени. Я твердил себе, что я - не Джош и абсолютно не приспособлен выживать в одиночку, поэтому сейчас нужно просто довериться единственному человеку, которому я не безразличен.

На средства от продажи собственности мистера Бреннона Рэй купил подержанный хоук. Внедорожник выглядел устрашающе, колёса в половину моего роста скрывались в огромном металлическом брюхе, а маленькие бронированные окна смотрели, точно зло прищуренные глаза. Я спросил Рэя, зачем ему нужен этот танк, а он ответил, что это самая надёжная и безопасная машина, которую можно достать в этом месте, и не факт, что у нас под колёсами всегда будет такая роскошь, как ровная дорога.

- Мы ведь собираемся прятаться, Зак, а прятаться можно только в местах подобных Хоупвилю. Всё это незаконные поселения, вдали от автомагистралей и мегаполисов. В мегаполисах все люди посчитаны, прибывая в крупный город, ты должен зарегистрироваться и получить именной браслет. Процесс регистрации подразумевает считывание всех физических данных. Твоя ДНК окажется во всех базах, и можешь быть уверен, запрос на тебя уже разослан во все мало-мальски значимые населённые пункты.

Рэй обещал, что Reditum до меня не доберётся, если я уеду с ним. Он хотел продать и наш с Джошем дом, но на него не нашлось покупателей. Я должен был собрать вещи, нужно было торопиться, но у меня всё валилось из рук. Без Джоша дом стал серым и безрадостным - свечи, пёстрые покрывала и даже занавески из разноцветных бамбуковых палочек. Ветер гулял по комнатам, тревожил их и они, трепыхаясь, монотонно постукивали: 'Зак, Зак, Зак...'. Я намеревался взять с собой только самое необходимое и то, что будет напоминать мне о Джоше: пару потрёпанных книг о буддизме, чётки и его фотографию; но в итоге понял, что с ним у меня ассоциируется буквально каждая мелочь. Меня привела в ужас мысль, что скоро всё это покроется пылью, а затем и вовсе придёт в упадок. Как наяву я увидел - сначала начнёт протекать крыша, потом подломятся высокие сваи, дом осядет и даст крен, полопаются окна, лоскутьями с него слетят остатки крыши, рассыплются в труху доски пола и в конце останется только кучка прогнивших брёвен, скрытых бурьяном. Никому и в голову не придёт, что когда-то здесь было чьё-то уютное жилище.