Третья мировая война (сборник) - Кацура Александр Васильевич - Страница 71

Капрал представил причудливые формы дворца из белых и коричневых раковин, бесконечную ленту Кольца, толчею масок, судорожные визги волынок, полосатые юбки девушек, подхваченные спереди в яростной пляске. Год назад и он был среди них и даже стал одним из двенадцати победителей, не давших погаснуть свече, за что получил ковш вина из рук королевы — соседской дочки с острыми ключицами и рыжими искрами в глазах. Говорят, она потом вышла за одного из этих словоблудов — профсоюзных проповедников. А папаша Командор рассчитал неплохо! Залп ракет, молниеносный десант — и город его. На третий день карнавала там не будет ни одного трезвого мужчины, способного сопротивляться парашютистам. Может, и впрямь крови будет немного.

Воображение не обмануло капрала. Мало что изменилось в ритуале праздника с прошлого года. Власти лишь объявили об отмене фейерверка, но на него и не рассчитывали: каждый грамм пороха нужен для борьбы. В остальном шло по-прежнему. По ночному городу заструились мерцающие ручейки, сливаясь в огромную толпу ряженых на площади перед дворцом, и каждый старался задуть свечу соседа и не дать погаснуть своей. Так же оделяла удачливых царица карнавала, хотя была ею совсем другая девушка — тихая толстушка с задумчивым взглядом и пепельной косой. И так же отчаянно плясали люди, забыв о городе и войне.

Но что это? В черном небе над площадью вдруг разразился бешеный танец огня. Метались шутихи, рвались петарды, вспыхивали тысячи зеленых и красных звезд, рождались и умирали хвостатые вихри. Обезумевшие от танцев люди стояли задрав головы. Так, значит, фейерверк состоялся? О да. И еще какой! Панцирь дворца вздымался в сияющем нимбе. Толпа ревела так, что не было слышно подлетающих вертолетов. А когда зенитки с дворцовой крыши открыли запоздалую стрельбу, угасающее было небо заполыхало сызнова, и с каждым залпом над восхищенной площадью распускались и повисали дивные радужные гроздья. В их свете кружились и плыли похожие на цветы парашюты, а когда десантники приземлились, капрал осипшим голосом выкрикнул команду и дернул затвор. Но металл в его руках стал похож на теплый воск, автомат изогнулся и бессильно провис. Несколько секунд атакующие ошеломленно стояли. Потом побросали размякшие автоматы и канули в жаркую орущую толпу.

Большой карнавал продолжался.

Тад встретил их в крохотной закусочной у бензоколонки.

— До границы тут рукой подать, — сказал он, прихлебывая пиво из жестянки. — Перекати-поле переведет всех сразу. Это удача. Раньше он водил по одному — пограничная полиция шастала. Но позавчера была, говорит, умора. Наткнулись они на беретников, дунули россыпью. Те стрелять, а из их пукалок заместо пуль — желтые в полоску мухи, ей-богу. Беретники только успевали отмахиваться. Смеху, говорят, было. Божится, пройдем как по маслу. Эти-то теперь не скоро прочухаются. Берет Перекати-поле по сто монет с носа, но я по старой дружбе уломал — двести со всех троих. У меня, правда, почти ничего. — Тад бросил на стол пару бумажек и придавил их одинокой монетой. Мария растерянно улыбалась.

— Арви меня так быстро увел. И не сказал ничего. У меня вот, колечко. Марк подарил. Как вы думаете, его можно продать?

Арви осмотрел кольцо и вернул его Марии.

— Говоришь, двести? — повернулся он к Таду. — Да еще сотню хотя бы на первые дни. Трехсот хватит?

— Да я половины таких денег отродясь в руках не держал.

Арви снял часы и махнул рукой хозяину, мощному старику с нездоровым желтым лицом.

— Может, не надо, Арви, — сказал Тад. — Ведь ты говорил, это…

— Надо, — оборвал его Арви. — Скажите, вы не знаете, кому можно предложить эти часы? — обратился он к хозяину.

Старик молча и медленно осмотрел изящную вещицу. Прошелся по кнопочкам, включая и выключая телеэкран, музыку, календарь, калькулятор, пульсомер… Сощурившись, прочел надпись на обратной стороне модного корпуса.

— Хороша игрушка. Сколько хочешь за нее, парень?

— Триста.

Хозяин не сдержал удивленного движения бровей.

— Беру. — И быстро пошел к стойке.

— Ты что, спятил? — зашипел Тад. — Они же не меньше тыщи стоят.

— Да? Что ж ты молчал? — равнодушно спросил Арви.

— Скажи, что передумал.

— Ну нет, дело сделано.

Подошел хозяин с подносом.

— Вот деньги, — он положил перед Арви растрепанную пачку, — а это от меня, — сказал он, снимая с подноса жестянки с пивом и тарелку с бутербродами. — Подкрепитесь перед дорогой…

— Вы можете, вы, создатель этого чудовища, можете предсказать, что произойдет завтра, сегодня, через пять минут?

Президент подошел к изобретателю так близко, что тот отступил на шаг.

— Да, я вижу, ситуация не всех устраивает. Но огромность идеи… Дано ли вам понять ее? Я опирался на нравственный принцип в его вселенском разрезе.

— Бросьте метафизику, отвечайте по сути. Что делать?

— Пока не знаю, — изобретатель перешел на шепот, — системы установить не удалось. — Он оглянулся на советника, ища поддержки, но старик смотрел в сторону. — Сейчас им руководит один принцип — уничтожить все, что само может уничтожать. Подойти к куполу, как вы знаете, не удается. На контакты он не идет… Но вы напрасно так переживаете. Основную свою функцию он выполнит. Врачующиеся останутся довольны, уверяю вас.

Президент задохнулся, едва не сорвался в крик. Потом ослабил галстук и сказал устало:

— Вы, несчастный мудрец. Не посмеялась ли над вами сила, границ которой вы сами не знаете?

Изобретатель молчал. Президент повернулся к начальнику генерального штаба, входившему в кабинет с кипой сводок.

— Что там за последние часы?

— Все самолеты второй воздушной армии, находившиеся на взлетных полосах, поднялись в воздух и…

— И?

— Улетели.

— Куда?

— Неизвестно. Пилоты находились только в двух машинах. Они были катапультированы.

— Катапультировались, вы хотели сказать.

— Ни один из них не помнит, чтобы он нажимал на кнопку.

— Продолжайте.

Розовощекий маршал заговорил быстро и монотонно:

— Восемнадцать подводных лодок класса «Нерей» легли на грунт в различных глубоководных зонах, экипажи выброшены и подобраны проходящими судами и вертолетами спасательной службы. Все аэродромы стратегической авиации поросли маками и медвежьим ушком, цветы пробились сквозь бетон…

— Медвежьим ушком? Что это такое?

— Не знаю, мой президент.

— Узнайте и доложите.

— Слушаюсь!

— Продолжайте.

— На месте склада боеголовок в регионе пять передового базирования образовалось озеро с живописными берегами.

— Живописными берегами? Что за манера выражаться?

— Извините, мой президент, здесь так написано. — Начальник штаба метнул гневный взгляд на помощника.

— Ладно, что за границей? — спросил президент.

— Ряд сообщений из южных областей содружества. Полковник Хунзагес вынужден прекратить наступательные операции. Доктор Сале откровенно признает, что не имеет средств для сдерживания партизан. Оба срочно просят оружия.

— Они только и умеют, что просить — оружия, денег, людей… — Президент посмотрел на советника. — Можем мы чем-нибудь им помочь? Быстрые части?

— Несут такие же потери. И кроме того — они нужны здесь, — веско сказал советник.

— М-да. А что там у них? — Президент неопределенно махнул рукой.

Начальник штаба приободрился и протянул руку к помощнику. Пожилой угрюмый генерал передал ему папку.

— Последние данные спутниковой разведки показали, что на месте трехсот шахт баллистических ракет возникли пруды правильной овальной формы…

— И тоже с живописными берегами?

— Такими сведениями мы не располагаем.

— А это не камуфляж?

— Не думаю, мой президент. Впрочем, проверить все равно невозможно снимки были последними.

— Так повторите съемку.

Маршал замялся.

— В чем дело?

— Разведывательных спутников больше нет. Они улетели.

— Куда, черт возьми?