Запоздалый приговор - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 26

— Во-первых, я не хочу тебе мешать готовиться к поступлению, — прервал он ее неприятные размышления. — Во-вторых, у меня настолько суматошная работа, что я и так почти не бываю дома. Вот к тебе и буду приезжать, как домой.

— И все же, может…

— Все наладится. Потерпи. Со временем все наладится.

— И как долго терпеть?

— Тебе сейчас плохо?

— Нет.

— Вот видишь. Мне тоже с тобой хорошо. Лучше выброси дурные мысли из головы и положись на меня.

Алекум, поставленный Риммой перед фактом, покачал головой, но, видимо, уже был в курсе ее истории, ничего не имел против. Выразил только сожаление, что теряет такого хорошего работника и «своего» человека. Но что поделаешь, решение ее. А если вдруг передумает, он всегда готов взять ее обратно.

Римма вздохнула с облегчением. Думала, что разговор будет долгим и неприятным. Он все-таки имел на нее виды, планы строил, наверное, или что там еще. Но обошлось малой кровью, слава богу. Коробочку, которая жгла руки, она ему, конечно же, вернула, и Алекум сунул ее в карман, не моргнув глазом. С чего она в самом деле взяла, что он такой коварный, дура несчастная?!

И началась совершенно новая жизнь. Три-четыре раза в неделю Виктор навещал ее, в основном вечерами. Иногда оставался до утра. И эти дни становились для Риммы самыми желанными и счастливыми. У нее всегда готов был для него ужин, а он, с аппетитом поедая ее стряпню, не уставал хвалить ее. Потом они устраивались перед телевизором, болтали о всяких пустяках, шутили и до изнеможения занижались любовью. Случалось, что это затягивалось до утра, но, покидая ее постель, он никогда не забывал поцеловать ее и шепнуть что-нибудь ласковое. Как бы ни спешил и как бы ни устал после проведенной с ней ночи.

Она никогда не расспрашивала его о работе, чем он занимается и чем зарабатывает на жизнь. Вопросы эти, конечно, вертелись у нее на языке — оплата ее квартиры и продуктов стоила в Москве немалых денег, — но она не решалась заговорить на эту тему. Отчасти из чувства такта, захочет — расскажет сам, отчасти из опарения показаться излишне любопытной и нарваться на ссору. А вот этого она ни в какой форме не хотела. Вполне достаточно было и того, что она уже о Викторе знала: мастер спорта международного класса по биатлону, часто бывает за границей. Такие, наверное, получают достаточно, чтобы иметь иномарку и позволять себе другие радости жизни.

Появилось и еще кое-что, что вытесняло на задний план подобные мысли, — Римма ощутила в себе большую перемену, непосредственно связанную с тем, что происходило с ней. Теперь она воспринимала себя не просто девчонкой, приехавшей в столицу из провинции и пытающейся в ней прижиться, она с удивлением обнаружила, что начинает чувствовать себя настоящей женщиной, у которой есть СВОЙ мужчина, который о ней заботится и о котором в меру своих скромных возможностей заботится она. Которому она дарит свою любовь и духовно, и телесно. И даже в постели не занимает пассивную позицию, а часто берет инициативу в свои руки, стараясь доставить своему мужчине максимум удовольствия.

Однажды Виктор появился не один. Крепкий светловолосый парень помог ему внести огромную коробку, в которой был сервировочный столик на колесиках.

— Познакомься, — Виктор указал на своего спутника, — это Олег, мой водитель.

— Персональный, — с улыбкой уточнил тот. Ярко-синие глаза смотрели на нее с интересом, оценивающе. Впрочем, длилось это всего несколько мгновений. Он повернулся к Виктору: — Я подожду в машине.

Римма тогда не могла и предположить, что этот довольно-таки приятный парень сыграет в ее жизни далеко не последнюю роль.

Предстоящая неделя в середине апреля обещала быть бесконечно долгой. Виктор сообщил, что Спорткомитет посылает его в командировку в Германию. Она, конечно же, расстроилась, но виду не подала.

Говорят, что разлука проверяет чувства, иногда укрепляет их. «Чушь! — говорила себе Римма, выкладывая только что приготовленные к чаю блинчики на тарелку. — Разлука истязает чувства, измывается над ними самым бесчеловечным образом. Чувства можно подвергнуть испытанию и без нее. В жизни случается достаточно ситуаций для подобных опытов…»

Она только начала развивать свою мысль, когда в дверь позвонили. Светка?! Вроде не договаривались. Она пошла открывать.

На пороге, с улыбкой на тонких губах, стояла молодая женщина лет двадцати восьми. Зеленоглазая, черноволосая, с тонкими, Римма сказала бы, аристократическими чертами лица. Короткая кожаная куртка и брюки в обтяжку подчеркивали ее стройную, чуть худощавую фигуру.

— Здравствуйте, — сказала она не особо громко, с легкой хрипотцой.

— Здравствуйте. — Римма лихорадочно соображала, кто бы это мог быть. Хозяйка квартиры? Пришла проверить, что тут и как? Такое предположение казалось самым правдоподобным. — Извините, а вам кого?

— Вы Римма? — осведомилась гостья.

— Да-а, я.

— Я Ольга, близкий друг Виктора. Вы позволите войти?

Внутри неприятно кольнуло, и какое-то смутное, нехорошее предчувствие начало выползать из своего дальнего уголка. Римма медлила, сомневаясь, стоит ли впускать незнакомку, не выяснив прежде причину ее визита.

Из кухни долетел пронзительный свист.

— У вас чайник кипит, — вежливо так указала брюнетка.

Римма вышла из состояния временного оцепенения, оторвалась от двери, бросилась в кухню.

— Так я войду? — услышала она уже из прихожей голос гостьи. Брюнетка прошла на кухню, предварительно заглянув в зал (Римма хоть и занималась своим делом, но это заметила), уселась на ближайший табурет и осмотрелась. — Мило у вас тут, очень даже мило, — сказала, останавливая глаза на хозяйке. — Чаю не предложите?

Римма уловила в ее голосе легкую иронию и решила ответить тем же. А то приходят тут всякие… Хотя к выползающей тревоге уже стало примешиваться обычное женское любопытство.

— Я как раз собиралась. От блинчиков не откажетесь?

— Не откажусь, — гостья улыбнулась, и улыбка ее оказалась приятной и даже располагающей.

— Со сметаной?

— Замечательно.

Брюнетка разглядывала Римму сосредоточенно, словно хотела проникнуть в ее мозг и прочитать все, до единой, ее мысли. Как-то неуютно сделалось Римме от этого пиявочного взгляда, в то время как на лице странной гостьи продолжала играть все та же милая улыбочка.

Пригубляя чай, они некоторое время молчали, будто взвешивали силы друг друга. Римма первой нарушила затянувшееся молчание.

— Так вы — близкий друг Виктора?

— Можно и так сказать. — Брюнетка выдержала паузу. — А можно и иначе.

— Как иначе? — Римма насторожилась, внутри кольнуло еще раз, уже сильнее.

— Жена я его, девочка. Жена! — как обухом, ошарашила гостья, впрочем не повышая голоса, и вдруг предложила: — Давай перейдем на «ты». Терпеть не могу все эти псевдоучтивости и расшаркивания. — Римма, как выброшенная на берег рыба, похватала ртом воздух, а брюнетка добавила: — Мы теперь вроде как родственницы… Хм.

— Хм… — повторила за ней Римма, но без энтузиазма и совершенно сконфуженно и еще потому, что не могла больше ничего выговорить.

Подтвердилось самое плохое, что только она могла себе вообразить. Запрыгали, заметались мысли, затребовали выхода эмоции.

Нет! Этого не может быть! Эта стриженая брюнетка нагло лжет, у нее есть какой-то свой, личный интерес. Ну конечно! Виктор расстался с ней, и она решила любым способом вернуть его.

— Ну вот, первое знакомство состоялось. — Брюнетка отхлебнула из чашки. — Риммочка, девочка, да не переживай ты так! Прямо побелела вся. Не стоит он того, поверь мне.

— Как вы можете, вот так ворваться и… — Римма задохнулась от все-таки вырвавшихся наружу эмоций. — Вы… Вы понимаете…

— Ольга, — не меняя спокойного тона, напомнила гостья. — Мы же договорились перейти на «ты».

— Зачем вы… ты пришла?

К ее изумлению, Ольга достала из своей сумочки Плоскую бутылку коньяка, поставила ее на стол.