Завоеватель сердец - Хейер Джорджетт - Страница 11

Посему он ничуть не удивился, получив как-то вечером, перед самым ужином, предостережение от Гале, сказанное едва слышным шепотом. Шут, скрестив ноги, сидел на полу и жонглировал бараньими костями, но, когда мимо проходил Рауль, произнес, не поднимая головы и не шевеля губами:

– Не пей вина нынче вечером, кузен!

Рауль услышал его, однако не подал виду. За ужином он ухитрился выплеснуть содержимое своего рога на тростник под столом, улучив момент, когда взоры всех присутствующих были обращены на шута, выделывавшего акробатические трюки своими нескла́дными конечностями. Потом юноша притворился, будто пьет из пустого рога и, наблюдая за соседями из-под полуопущенных век, заметил, как ему показалось, удовлетворенное выражение на лице Гримбо дю Плесси. На виске юноши неприятно забилась жилка, Рауля охватило дурное предчувствие, настолько сильное, что его чуть не стошнило, а ладони похолодели и покрылись потом. Он содрогнулся от озноба, решив, будто всему виной гуляющие по зале сквозняки. Язычки пламени от свечей трещали и колыхались под порывами внезапного ледяного ветра, отбрасывая по сторонам трепещущие тени. В их неверном свете ли́ца мужчин выглядели зловеще; коленца и выходки Гале моментально обрели сверхъестественную окраску, а его пронзительный голос зазвучал жутко и таинственно. Раулю отчаянно хотелось, чтобы шут остановился; юноше казалось, будто над несчастным домом нависло страшное бедствие. Но, стиснув зубы, он заставил себя присоединиться к разговору за столом, с отвращением сознавая, как далеко ему до того хладнокровного, неустрашимого воина, коим он всегда хотел стать.

После ужина герцог поднялся в свою опочивальню в сопровождении Ги, который ласково обнял его за плечи. От звуков беззаботного смеха Бургундца у Рауля мороз пробежал по коже; он смотрел вслед мужчинам, бессознательно стиснув пальцами тонкий конец рога. Юноша был твердо уверен в том, что именно так смеются предатели.

Сосед по правую руку Рауля зевал во весь рот. Веки мужчины отяжелели, а глаза закрывались; его клонило в сон. Заплетающимся языком он пожаловался на тяжелый день, проведенный на охоте, и словно пьяный упал лицом в тарелку. Оглядевшись по сторонам, Рауль подметил, что и остальные рыцари одурманены. В горле у него внезапно пересохло. С другого конца комнаты на него пристально смотрел Гримбо дю Плесси. Юноша поднялся, покачнулся и едва не упал, после чего нетвердой походкой направился к лестнице.

Гримбо с улыбкой загородил ему дорогу.

– Сторожи́ на совесть, друг того, у кого нет друзей, – издевательски напутствовал он юношу.

Кто-то злорадно захихикал. Рауль заморгал, словно сова, попавшая из темноты на яркий свет, и провел рукой по глазам.

– Да, – тупо повторил он. – Сторожить… сторожить хорошо. Я буду… сторожить хорошо, Гримбо… дю Плесси.

Гримбо расхохотался и отступил в сторону, давая ему пройти. Рауль, поминутно спотыкаясь, начал подниматься по лестнице, держась рукой за натянутую веревку.

На верхней площадке, там, где его уже никто не мог видеть, он быстро огляделся по сторонам. На галерее никого не было, но из комнаты Вильгельма доносились голоса, и он понял, что Ги Бургундский все еще находится у герцога. Подойдя к краю галереи, юноша осторожно взглянул через одну из сводчатых арок на залу внизу. Там рыцари разбились на небольшие группки. Одни играли в кости, другие негромко разговаривали, но большинство уже спали, уронив головы на стол. Слуги все еще убирали раскладные столы и расстилали соломенные тюфяки; наконец по лестнице поднялся камердинер герцога и вошел в покои Вильгельма. Из кухни доносился приглушенный звон оловянных тарелок, которые посудомойки мыли в лохани; снаружи по двору по-прежнему расхаживали стражники. Рауль спросил себя: им тоже подмешали сонное зелье в медовуху или же они подкуплены заговорщиками? Гале нигде не было видно; должно быть, он куда-то улизнул, когда герцог поднялся к себе наверх.

Из покоев Вильгельма вышел Ги и, обернувшись на ходу, пожелал:

– Сладких тебе снов, дорогой кузен.

«Иуда!» – подумал Рауль, охваченный жаркой ненавистью.

Ги закрыл за собой дверь и приостановился, оглядываясь по сторонам. Рауль увидел, как он подошел к краю галереи и перегнулся через него. Подав знак кому-то внизу, удалился в собственную спальню, размещенную в противоположном углу здания.

Рауль прислушивался к звуку удаляющихся шагов. Должен ли он пойти к герцогу и предупредить его? Но о чем? Юноша закусил губу, чувствуя себя последним дураком. Что он может сказать? Что, по его мнению, вино отравлено? Что ему не понравился взгляд Гримбо? Бессмысленно идти с такими смутными подозрениями к молодому человеку, который лишь рассмеется в ответ, но при этом видит тебя насквозь. Рауль плотнее запахнулся в плащ и в расстроенных чувствах привалился к стене. Когда в доме все уснут, он попробует найти Гале и расспросить шута о том, что тому удалось узнать. И уже тогда, если речь действительно идет о предательстве, они вдвоем придумают, как им увезти отсюда герцога в безопасное место.

Раздавшиеся внизу звуки вновь привлекли его к краю галереи. Судя по всему, Хэмфри де Боэн решил наведаться к проституткам. В этом не было ничего необычного – многие из людей герцога предпочитали проводить ночи в объятиях доступных женщин из борделей, нежели на жестком соломенном тюфяке в замке. Несколько рыцарей последовали за Хэмфри; шум в зале стих. Из покоев герцога вышел камердинер и погасил все факелы, за исключением одного, висящего в дальнем конце галереи. Шумно топая по ступенькам, он спустился вниз, пересек залу и скрылся в кухне.

Мужчины повалились на свои тюфяки, не озаботившись даже тем, чтобы снять туники или поножи. Лишь Гримбо и еще несколько человек все сидели за столом, придвинутым к стене. Переговаривались они шепотом, за исключением самого Гримбо да некоего Годфри Байе, которые, похоже, с головой увлеклись партией в шахматы. Из кухни вышел сонный служка, чтобы задуть свечи. Гримбо и Байе продолжали играть при свете рожкового светильника.

В замке еще некоторое время раздавались невнятные звуки, но вскоре они стихли; теперь мертвую тишину нарушало лишь хриплое дыхание спящих и доносящийся из-за стен далекий протяжный волчий вой.

Вот послышалось костяное щелканье – это Гримбо сгреб шахматные фигурки в кучу. Он встал, обронил что-то двоим мужчинам, сидевшим рядом, и, сняв со стены светильник, направился к лестнице.

Сердце Рауля учащенно забилось. Юноша стремительно отпрянул от края галереи, вернулся к двери в комнату герцога и сел на пол, положив на колени меч и уронив голову на грудь, словно спал. На повороте лестницы показался луч света; и вот на площадку вышел Гримбо, держа в руках светильник.

«Если он собирается зарубить меня, – подумал Рауль, – то я, по крайней мере, постараюсь оказать ему сопротивление, чтобы криком предупредить герцога. Да помогут мне Господь и все святые!»

Но Гримбо, хотя и склонился над Раулем, ограничился лишь тем, что внимательно всмотрелся в его лицо, не попытавшись даже прикоснуться к юноше. Спустя несколько мгновений он, похоже, убедился в том, что Рауль в самом деле крепко спит, и удалился так же крадучись, как пришел сюда.

На лбу Рауля выступил пот. Юноша поднял голову и, нахмурившись, стал вглядываться в темноту. Если Гримбо намеревался убить герцога, почему он просто не перешагнул через явно одурманенного стража у его дверей и не вошел внутрь, чтобы довершить свое черное дело? Ему на подмогу могли прийти сразу шесть человек; он ничем не рисковал. Но слуги и стражники тоже могли услышать крик: Рауль попросту забыл о них. Подмешать сонное зелье всем сразу было бы затруднительно, и если поднимется тревога, то, по крайней мере, некоторые из них непременно бросятся спасать герцога.

Рауль резким рывком поднялся на ноги. С чего это Хэмфри де Боэн ушел вместе со своими рыцарями? И какое отношение к этому черному делу имел тот покрытый дорожной пылью незнакомец, которого он видел выходящим из дверей спальни Ги за день до охоты на медведя? Ги наверняка участвует в заговоре, а он не сделает первый шаг, пока не будет уверен в том, что победа останется за ним. Значит, речь идет о подлом предательстве, то есть все обстоит куда серьезнее, чем изначально полагал Рауль. Юноша, вновь подкравшись на цыпочках к краю галереи, напряг слух, пытаясь понять, о чем говорят внизу. Но негромкие голоса звучали приглушенно; он не смог разобрать ни слова, зато увидел, как мужчины запахнулись в накидки и последовали за Гримбо к двери.