Игры Предвечных (СИ) - Гарин Александр Олегович - Страница 12

   Для маннов вольность, которую позволяла себе знатная романка, в поведении любой женщины была недопустима. Велльские же обычаи не одобряли, но и не запрещали женщинам носить оружия. Ранее поступки принцессы Марики и воля потакавшего ей короля Хэвейда были предметом для обсуждения и сплетен по всей империи Вечного Рома. Однако по прошествии множества лет эти разговоры утратили новизну. Теперь поведение принцессы удивляло только гостей из самых далеких краев.

   Впрочем, прекрасная романка словно нарочно задумала в полной мере показать маннам различие в жизненных укладах двух народов, которые когда-то были соседями. В каких бы занятиях не участвовали пришлые мужи - везде поблизости оказывалась и принцесса Марика. Будущая королева Веллии ярила сердца маннских мужей вольностью своих поступков, дурманила их умы чарующей прелестью, и при том всегда оставалась отстранена и самоуверенно спокойна. Эта уверенность принцессы Марики в собственной правоте и естественности того, как она себя несла, словно от рождения она стояла вровень с любым из мужей, более всего раздражала Вальгарда Снежного Волка. Женщина не должна была вести себя так. Прекрасная Марика словно не понимала роли всего женского племени, все время бросая невольный вызов каждому из мужей, сызмальства приученных к совсем другому вежеству и складу жизни. И, в то же время, распаляла желание сына ярла более чем если бы она являлась перед ним в женском уборе. Всякий раз, наблюдая юную принцессу на соревнованиях, где она не участвовала, но неизменно являлась при полном доспехе, на охоте, на общих королевских обедах, где Марика сидела за одним столом с мужчинами, Вальгард приходил в ярость. Ему хотелось сгрести самонадеянную романку в охапку, бросить на пол и показать ей ее место. Настоящее место, которое было предопределено для женщины самой природой. В иные моменты, находясь поблизости от принцессы, он сдерживался изо всех сил. Марика же будто провоцировала сына ярла на то, чтобы он потерял голову. И Вальгард много раз готов был ее потерять.

   Меж тем завершавшая посольство маннов охота оказалась удачной. Загонщикам удалось найти не одну, а сразу двух мандрагор. Ростом выше человека, эти твари напоминали деревья с голыми, причудливыми стволами в виде корявых человеческих тел. Одно из порождений Прорвы прикончил дворянин из охотничьего отряда де-принца Генриха, второго - сам Вальгард.

   Едва ли затравленное хищное дерево могло считаться славной добычей для воина, однако Снежному Волку теперь меньше всего думалось о славе. Перед глазами его все время стояла совсем другая добыча. Принцесса Марика занимала помыслы настолько, что перед ней отступало даже то, ради чего вождь маннов привел своих людей на большую землю. Лишь понимание, что добиться власти над прекрасной романкой он сможет не раньше, чем завоюет империю Вечного Рома, заставляло Вальгарда мыслить здраво и придерживаться заранее намеченного задума.

   ... Положив ноги на табурет с мягким сидением, король Хэвейд задумчиво водил пальцем по твердому переплету архивного чехла. В чехле хранились хроники о нападениях маннов стопятидесятилетней давности. Часть этих документов была разложена у него на столе. Вокруг во множестве горели свечи. Два подсвечника удерживали от сворачивания старинную карту велльских земель с множественными пометками на ней.

   Негромко стукнула дверь. Поднявший голову король увидел принцессу Марику. Некоторое время потоптавшись на пороге его кабинета, невестка стащила охотничьи перчатки и, сунув их за пояс, проследовала к столу.

   - Здравствуй, дочка.

   Марика взглянула исподлобья. Прошествовав к настенному шкафу, она вытащила из него первую попавшуюся бутыль и кубок. Не выпуская это из рук, принцесса упала в кресло напротив короля.

   - Дочка, - ворчливо и невнятно повторила она, вытаскивая пробку зубами. Крепкие белые зубы юной женщины так цепко и сильно дергали за тело затычки, что старый король поневоле засмотрелся на эту картину.

   - Что-то не так, дочка? - с нажимом повторил последнее слово Хэвейд, осторожно перекладывая затекшие ноги. Принцесса, которая так и не смогла вытащить пробку, взяла со стола нож и принялась колупаться в бутылке живее.

   - Все не так, - не глядя на собеседника, проронила Марика. Поддев ножом край пробки, она медленно потянула ее наружу. - Пришлось нянчиться с этими... гостями весь день почти в одиночку. Седрик занимался своим псом. Черный вот-вот издохнет. Генрих... охотился. А этот вождь... Вальгард Собачий Хвост или как его там... Caenum! Он даже не дает себе труда скрывать те взгляды, которые бросает на это вот тело, - принцесса брюзгливо передернулась от плеч почти до колен. - При том то ли действительно такой asino (осел), что не видит, будто все это видят. То ли ему на всех плевать.

   Пробка, наконец, выскочила из бутылки, обдав принцессу винными брызгами. Не придав этому значения, довольная своей победой Марика набулькала королевскую выпивку в кубок и с удовольствием сделал долгий глоток.

   - Седрик, скотина, запрещает мне пить, - юная романка вытянула ноги, чуть откидываясь в кресле. - Трудно терпеть его выходки без выпивки. Твое здоровье, король.

   Она снова припала к кубку. Хэвейд досадливо дернул бровью.

   - Что думаешь о наших гостях? - воспользовавшись тем, что Марика отняла вино от губ, подчеркнуто ровно поинтересовался он.

   Принцесса отпила еще. Она не торопилась с ответом.

   - Не думаю ничего хорошего, - наконец, медленно проговорила юная женщина. - Следуя твоему указанию, мне пришлось провести с ними всю эту неделю. Сии суровые мужи все стремятся показать свою суровость везде, где получается. Заодно ловкость, силу и доблесть. Ведут себя достаточно сдержанно. Но при том... Ты знаешь, король, в бытность моей службы в Легионе мне приходилось иметь дело с геттами во время одного из их бунтов. Перед нападением в нашу крепость явились их посланники. Вели они себя - один в один, как манны сейчас. Почему-то дикари всегда воображают себя настолько умными, что никто никогда не разгадает их плутни. Но они совершают одни и те же ошибки и выдают себя. Я... не могу сказать с уверенностью, что манны затевают что-то против нас. Но одно знаю точно. Они что-то скрывают. И это что-то... может быть враждебным.

   Хэвейд кивнул. Он не выглядел удивленным. Не было похоже, чтобы принцесса сказала что-то, о чем не думал он сам.

   - Они, несомненно, что-то скрывают, - он указал взглядом на разложенные перед ним документы. - Сколько мне довелось читать о маннах и об их набегах на мою родину... Это дикое племя. Они хорошо знают металлы, умеют обрабатывать землю и держат скот. Их женщины ткут тонкое полотно, а кузнецы - умеют делать не только оружие и броню. Но все равно они дикари. Несмотря на их занятия, манны всегда жили... за счет грабежа и насилия. Чем больше соседей убил манн, и больше награбленного привез в свое селение - тем почетнее этот муж в глазах соплеменников. До их изгнания романами они были лютыми врагами веллов. Манны не чтят... во всяком случае, ранее никогда не чтили никаких договоренностей. Не знаю, соблюдали ли они заветы Светлого, но... больше всего эти беспокойные соседи любили убивать.

   Он помолчал.