Добро пожаловать в ад - Корита Майкл - Страница 19

Видимо, столь подробное описание деталей происшедшего удивило ее, потому что она подняла на меня глаза.

— Как это ужасно!

— И как чертовски странно, — поддакнул я, только потом сообразив, что почти слово в слово повторяю то, что не раз слышал от Брюера прошлой ночью, словно какое-то чокнутое эхо. Похоже, я неосознанно взял на себя его роль. Что ж, посмотрим, может, мне повезет больше, чем ему.

Карен ничего не сказала, просто сидела и молча разглядывала стоявший на полу торшер.

— Не представляю, — снова заговорил я, — какого черта убивать себя, да еще когда знаешь, что унаследовал несколько миллионов?! Я хочу сказать, какого черта он это сделал? Ты не догадываешься? Да, ну и времена нынче настали! Какое-то безумие, Карен, верно? Причем заметь, когда я приехал, парень уже знал, что его отец мертв — это было первое, о чем он мне сказал. Когда я его увидел, он сидел там с револьвером в руках. А возле него стояла почти пустая бутылка с виски.

Она дернулась, как от удара, и глаза ее расширились.

— Что?!

— Разве ты этого не знала?

— Нет… конечно нет. Откуда он вообще мог об этом узнать?

Я долго смотрел на нее. Она не сделала попытки отвести глаза в сторону, однако я заметил, что ей неуютно под моим взглядом.

— Ты, должно быть, полная дура, Карен, — медленно, с расстановкой проговорил я, — если надеешься, что я не пойму, когда ты мне лжешь. Если я еще чего-то не забыл, так это какое у тебя делается лицо, когда ты пытаешься вешать мне лапшу на уши. Сказать по правде, это намертво врезалось мне в память.

Она вздрогнула, забилась в самый угол кушетки, и руки ее бессильно упали на колени.

— Не понимаю…

— Не нужно врать. — Мой голос стал таким ледяным, что мне самому казалось, я слышу, как крохотные льдинки противно скрежещут, перекатываясь у меня в горле. — Вспомни, я ведь видел, как у меня на глазах умер человек, который, между прочим, с таким же успехом мог бы продырявить голову не себе, а мне. И очень может быть, что именно так он и собирался поступить. А после я всю ночь провел за решеткой. Да еще какой-то коп из Индианы недвусмысленно намекнул мне, что у него просто руки чешутся упечь меня туда надолго, а лучше всего навсегда. Так что Карен, как ты сама понимаешь, терпение мое на исходе. Так что не испытывай его, хорошо?

Она посмотрела на меня так, словно собиралась заплакать.

— Линкольн, поверь мне, я не…

— Ты ведь знала, что Алекс общался с сыном. Когда я сказал тебе, что парень знал о смерти отца, ты просто сделала вид, что удивилась, верно? И это было чертовски глупо с твоей стороны. В первую очередь, потому, что я всегда чувствую, когда ты врешь. А во-вторых, потому что коп, который звонил тебе сюда проверить мои слова, не мог не сказать об этом тебе. Он очень хороший коп, и его наверняка чертовски заинтересовала эта небольшая деталь. Он не мог не спросить тебя об этом, верно? Думаю, он поинтересовался, откуда парень мог об этом узнать. Тогда для чего ты сейчас пытаешься мне врать? Да все потому, что они общались, отец с сыном, и ты прекрасно знала об этом. И тем не менее по каким-то своим соображениям ты отправила меня на поиски этого парня. И мне еще здорово повезло, что это не я, а он лежит сейчас с развороченным черепом в морге.

Под конец я уже почти кричал. Вот теперь она плакала по-настоящему. Я же просто сидел напротив и смотрел, как она плачет. Потом закрыл глаза и снова оказался в той беседке на берегу пруда — увидел, как медленно двигается в сумраке дуло пистолета, услышал легкий щелчок затвора и почти почувствовал, как пуля впивается в мое собственное тело, одним словом, заново пережил то, что мне случилось пережить за долю секунды до того, как Мэтью Джефферсон отправился на свидание к святому Петру.

Значит, Карен захотелось поплакать? Ну и черт с ней, пусть плачет!

Моя грудь тяжело вздымалась и опускалась, как после долгого бега, в крови бурлил адреналин. Глядя, как она плачет, я сидел молча, только несколько раз глубоко втянул в себя воздух, чтобы успокоиться. В конце концов мне это удалось. И тогда я снова заговорил.

— А теперь, Карен, скажи мне что-то, что будет правдой.

Она поспешно вытерла глаза.

— Это и есть правда. Все, что я тебе рассказала.

— Черта с два!

— Нет, Линкольн, правда! Они действительно не общались! Многие годы. Я понятия не имела, где сейчас Мэтью. Честное слово. У меня не было ни адреса его, ни телефона — ничего!

— Но ведь ты знала, что совсем недавно они разговаривали по телефону? Или ты не проверяешь запись звонков, сделанных с вашего телефона?

— Все, о чем мне было известно в то время, что он звонил Алексу. Входящие звонки на наш телефон не регистрируются — если только тебе не нужно за них платить.

Какое-то время мы просто сидели и молча смотрели друг на друга. В комнате понемногу стемнело, но на светлой панели возле того места, где сидела Карен, все еще заметно было красноватое пятно от пролитого вина. На стене чуть слышно тикали часы, легкий ветерок шевелил листья на дереве под окном, но, если не считать этих звуков, вокруг царила полная тишина.

— Теперь, когда твой муж и его единственный наследник мертвы, ты стала очень богатой женщиной, Карен, — проговорил я.

Страх и беспокойство внезапно исчезли из ее глаз, сменившись злостью.

— Что?! Послушай, Линкольн, уж не намекаешь ли ты, что…

— Ни на что я не намекаю, — резко оборвал ее я. — Однако кое-кому в голову может прийти то же самое, и тогда у тебя за спиной неизбежно поползут разговоры. Какие? А те самые, которые начинаются, когда женщине после нескольких таинственных смертей в одной семье внезапно на голову сваливается огромное богатство. Попробуй убедить меня, что эти смерти, вернее, тот факт, что они случились одна за другой, — всего лишь несчастная случайность, что они никак не связаны друг с другом. Если тебе это удастся, тогда я смогу с чистой совестью посоветовать тебе не обращать на эти слухи внимания и жить, как тебе нравится.

— Но ты ведь сам в это не веришь, — едва слышно прошептала она.

Я покачал головой.

— Да, не верю, потому что это неправда.

— Теперь я уже и сама не знаю, Линкольн, что правда, а что нет. Честное слово, не знаю.

— Во всяком случае, тебе известно об этом куда больше, чем мне, — отрезал я.

— А ты, выходит, хочешь об этом послушать?

— Пойми, Карен, я еле-еле избавился от копов, которые старались повесить эти два убийства на меня. Да, черт побери, я действительно хочу об этом услышать!

Она встала и отправилась на кухню. Я остался сидеть, только проводил ее взглядом. Со своего места мне было видно, как она достала из стойки в шкафу бутылку вина, подержала ее в руках, потом вздохнула. В конце концов она поставила вино в шкаф, прошла через кухню к холодильнику и вернулась в гостиную с бутылкой минеральной воды. Я молча ждал, пока она жадно пила из бутылки. Взгляд Карен был по-прежнему прикован к полу.

— Знаешь, по-моему, с этой семьей что-то очень не так… — проговорила она наконец.

Услышав такое, я едва не расхохотался. Да неужели?! Значит, с этой семейкой что-то не так. Чертовски оригинальная мысль, особенно в конце этой богатой событиями недели: сначала зверское убийство, потом это нелепое, не лезущее ни в какие ворота самоубийство!

— Я познакомилась с Алексом на работе.

— Знаю, — буркнул я, даже не пытаясь как-то смягчить тон, которым это было сказано. Уж кому-кому, а мне было отлично известно, каким образом она познакомилась с Алексом Джефферсоном, и мне совершенно не хотелось слушать эту трогательную историю еще раз. Карен в то время работала в офисе окружного прокурора. А потом вдруг решила переметнуться в коммерческий сектор, получила на редкость заманчивое предложение — и не менее привлекательную зарплату — и стала помощником адвоката в какой-то весьма известной и престижной юридической фирме в Кливленде. Да, я очень хорошо все это помнил. Я даже не забыл, как в тот вечер, когда ей предложили эту работу, разорился на бутылку шампанского, на жалкую зарплату рядового копа купил дорогущий «Дом» и пил за ее будущий успех под началом Алекса Джефферсона.