Заложница. Сделка - Чиркова Вера Андреевна - Страница 7

Впрочем, тень заранее была готова согласиться довольно на многое, вот только выполнять свои обязанности намеревалась в полном соответствии с предложенной наградой.

Разговоры, смешки и прочий шум стихали по мере того, как герцог подводил свою избранницу к широко распахнутым дверям личной молельни. В небольшой комнатке горело несколько десятков высоких восковых свечей, множащих золотые блики на рамах старинных портретов, изображавших предков Хатгерна, знаменитых полководцев и полузабытых святых, пришедших в прибрежные герцогства из седой старины, когда мир еще был необъятен и наполнен различными чудесными и загадочными сказочными существами, живущими с людьми бок о бок.

Облаченный в праздничное одеяние жрец важно вышел навстречу толпе знатных женихов и невест, а за ним парнишки-служки вынесли на больших подносах семнадцать перевитых цветами серебряных цепей. Первой, самой нарядной и изящной цепью жрец проворно примотал к руке Хатгерна запястье его покорной невесты, а вслед за ними соединил подобным образом и все остальные пары.

— Если сейчас чем-нибудь отвлечь охрану, — еле слышно пробормотала Таэль, словно про себя, — то лучшего момента для нападения трудно и придумать.

— Вы что-то знаете, — мгновенно насторожился герцог, — или же пытаетесь поднять себе цену?

— Ни то и ни другое, — подпустив в голос капельку ехидства, кротко опустила глазки его невеста, — я просто отлично понимаю, что в такой ситуации рядом с вами моя собственная жизнь не будет стоить и медяка.

— Можете не волноваться, сегодня охрана удвоена и на страже стоят самые надежные воины, — суховато усмехнулся Хатгерн.

— Преклоняюсь пред вашим благоразумием, — немедленно самым сладеньким голоском, на какой была способна, сделала комплимент графиня.

А для себя отметила интересную деталь: раз сегодня охрана удвоена, значит, она просто не могла быть меньше вчера, ведь ее жених не мог предположить необходимости отложить на день эту общую свадьбу из-за отравления одной из невест?

Но тем не менее его белокурая поклонница спокойно проскользнула в покои Таэль, и ее никто даже не заметил! А сделав свое черное дело, так же благополучно ускользнула прочь, и теперь для тени важнее всего было как можно быстрее выяснить, кто и почему помогает мстительной фаворитке Крисдано и сколько об этом известно ему самому.

— Вы замечательно умеете льстить, — не удержался от колкой ухмылки жених, хотя и понимал, как справедливы и верны ее замечания.

И насколько не по-женски здраво рассуждает миловидная особа, доверчиво вложившая узкую ладонь в его руку.

Ответить невесте не дал низкий и глубокий голос жреца, начавшего ритуал, но она ничуть не огорчилась. Большинство мужчин просто обожает в любом, даже самом пустячном разговоре оставлять за собою последнее слово, и нет ничего глупее и вреднее для дела, чем упорное стремление их переспорить. Особенно для молодых женщин.

Проповедь закончилась намного быстрее, чем при основном ритуале, и герцог с невестой первыми ступили вслед за жрецом в молельню. Положили на алтарь обернутые цепью руки и дружно стиснули зубы, когда жрец на миг придавил цепь печатью, вырезанной в навершии рукояти ритуального клинка.

И хотя Таэль, как и все в прибрежных герцогствах, отлично знала, что невинным девушкам не стоит особенно бояться огня зачарованного артефакта, одного из немногих диковинок, оставшихся в прибрежных герцогствах от старых времен, она все же вздохнула с облегчением, когда запястье обдало лишь легким жаром, сравнимым с укусом крапивы.

Зато герцог еле слышно скрипнул зубами, расплачиваясь за внебрачные плотские утехи ощутимым ожогом. Подобное поведение строго осуждалось жрецами святого храма матери судеб, находившегося, судя по старинным преданьям, где-то за неодолимой громадой Граничных гор. А здесь, в прибрежных герцогствах, имелось лишь несколько часовен да молельни в герцогских и графских замках.

Верный Бринлос тотчас оказался рядом и, едва дождавшись, пока жрец произнесет завершающую соединение судеб фразу и снимет с рук новобрачных цепь, обильно полил запястье хозяина терпко пахнущим зельем, заживляющим любые раны и мгновенно снимающим боль. Все подобные зелья и амулеты алхимики, среди которых не было неодаренных людей, усиливали магией, собираемой старинными артефактами и ритуальными амулетами. Потому и стоили они неимоверно дорого, волшебная сила накапливалась в артефактах крайне медленно.

— Мне не нужно, — успела отдернуть руку Таэль, едва на нее попало несколько капель, и аккуратно растерла их пальчиком, пока алхимик возился с запястьем пренебрежительно ухмылявшегося герцога, явно не считавшего кратковременную боль чрезмерно дорогой платой за полученные ранее удовольствия.

Примерно через час ритуал завершился для всех семнадцати пар, и толпа новобрачных вслед за герцогом Хатгерном дэй Крисдано и его лаэйрой проследовала в столовую, где было накрыто в одной стороне семнадцать небольших столиков для молодоженов, а с другой — длинные столы для гостей. Едва вступив под арку, ведущую в примыкающий к столовой зал, заполненный ожидающими приглашения к столу толпами гостей и придворных, Таэльмина скорее почувствовала, чем рассмотрела, прожигающий ненавистью взгляд одной гостьи.

И тотчас, словно ненароком, дернула край поднятой во время ритуала вуали, заставляя легкую ткань скрыть ее лицо. Хатгерн тотчас заметил нехитрую уловку молодой жены, но сделал вид, будто ничего особого не происходит. В конце концов, судя по замечанию в молельне, девушка считает себя приступившей к выполнению еще не заключенного ими договора, и он совершенно не против такого рвения.

Все полтора часа, пока длился праздничный обед, блондинка почти непрерывно сверлила лаэйру герцога мрачным, полным ненависти взглядом, и Таэль вполне понимала ее злобу. Наверняка это последняя любовница Хатгерна, страстно мечтавшая о месте старшей жены или, на крайний случай, об уютной золоченой клетке младшей, и стоящая сейчас на руинах своих рассыпавшихся прахом радужных планов.

Тень легко могла бы найти оправдание поведению мужа, словно не замечающему ни злобных взглядов сидящей почти напротив настойчивой девицы, ни собственной лаэйры, упорно не поднимающей с лица неудобной вуали. Не могла она пока угадать другого: почему никто из гостей, среди которых молодых мужчин было значительно больше, чем женщин, даже не пытается ухаживать за довольно яркой блондинкой? Ведь, по их мнению, она теперь совершенно свободна, ну, по крайней мере, на некоторое время.

Да что там ухаживать, они ее словно совершенно не видят! В то время как упорно осаждают сидящих за столами дам значительно более бледной наружности. Даже немолодой и невзрачный алхимик не обращал на неудавшуюся убийцу никакого внимания, посвящая его сидящей рядом пухленькой рыжеволосой голубоглазой кокетке.

И как ни печально, но никакого способа получить информацию о злобной блондинке Таэльмина пока не находила. Хотя всего год назад тень знала трех работавших на ее отца осведомителей из числа придворных Хатгерна по именам и описаниям, но на этом празднике не оказалось ни одного из них. И вполне вероятно, уже не было и в Тангре, а может быть, даже и в живых. По слухам, тайная разведка Хатгерна работала очень усердно.

Ну а о том, чтобы потихоньку расспросить при случае кого-нибудь из прислуги или домочадцев, тень и не помышляла. Это стало бы самой грубейшей ошибкой из всех возможных, а Таэль вовсе не собиралась начинать свою жизнь в замке с промахов. Если она всерьез намерена через три года уйти отсюда живой и свободной, нужно быть осмотрительнее и бдительнее ласки.

После долгих раздумий Таэльмина решила временно считать, что герцог пообещал бывшей фаворитке не разрывать прежних любовных отношений, и пока остановилась на этом довольно неубедительном и зыбком предположении.

Обед, посвященный заключению хотя и не главных в жизни мужчин, но тем не менее священных союзов, длился довольно долго, повара стремились угодить герцогу и его ближайшим друзьям и гостям почти беспрерывным потоком самых разнообразных яств. Но постепенно наелись и откинулись на спинки стульев даже самые отъявленные любители покушать, и настало время развлечений. Ловкие слуги сноровисто раскатали в центре зала, между столами новобрачных и гостей, толстый белый валяный ковер и, опустив на окнах плотные шторы, погасили все свечи, оставив только сотню в большой центральной люстре.