Кареглазая моя (ЛП) - Клейпас Лиза - Страница 39

же ты поймешь, что я сама могу принимать решения!

Губы Аламеды начали дрожать, а глаза наполнились слезами. Она бросилась рыться в

сумочке в поисках носового платка.

– Я ведь все делала для тебя! Вся моя жизнь только для тебя. Я просто пытаюсь уберечь

тебя от ошибок!

– Mamá, – раздраженно сказала София. – Мы с Луисом не подходим друг другу. – Аламеда

же рыдала так громко, что услышать дочь просто не могла. София повернулась к Луису: –

Мне жаль. Я желаю всего самого лучшего тебе и твоему сыну...

– Eres babosa (исп. змеюка – прим.пер.), – взорвался Луис. По тому, как София застыла, я

поняла, что это какое-то оскорбление. Он ткнул в Стивена: – Когда этот вон поймет,

насколько ты тупа и ленива, как лежишь в постели, словно бревно, он тут же тебя бросит.

И оставит тебя жирной и беременной его ублюдком, как твой отец – Аламеду.

– Луис! – воскликнула Аламеда, от потрясения даже перестав плакать.

Луис же продолжил резко:

– Однажды ты, София, на коленях приползешь ко мне, и я скажу, что именно этого ты

заслуживаешь за свое...

– И это все, что мы хотели услышать, – резко вмешалась я. Видя, что Стивен на грани, я

шагнула к двери и широко ее распахнула. – Если тебе нужно такси, буду рада вызвать

машину.

Не проронив больше ни слова, Луис выбежал из дома.

– Как же он доберется до отеля? – спросила Аламеда со слезами в голосе. – Мы ведь

приехали на моей машине.

– Сам разберется, – ответила я.

Аламеда промокнула глаза, вокруг которых образовались круги от туши как у панды.

– София, – проскулила она. – Ты так рассердила Луиса. Он сам не понимал, что говорит!

Удержавшись от язвительного замечания, я положила руку ей на плечо и повела вглубь

студии:

– Аламеда, за кухней есть туалетная комната, по коридору и налево. Возможно, вы бы

хотели поправить макияж.

Приглушенно вскрикнув, Аламеда бросилась в ванную.

Я обернулась и увидела Софию в объятии Стивена.

– ... прости, что впутала тебя в это дело, – печально произнесла она. – Это все, что я

смогла придумать.

– Не вздумай извиняться, – наклонив голову, Стивен впился в ее губы поцелуем, одной

рукой бережно поддерживая ее затылок. Я услышала, как София резко втянула в себя

воздух.

Изумленная, я прошла мимо них на кухню, будто ничего предосудительного не

происходит. Машинально принялась доставать чистые тарелки из посудомоечной

машины.

– Я помогу с ужином, – наконец услышала я слова Стивена. – Что у нас в меню?

София ошеломленно ответила:

– Не могу вспомнить.

И до конца вечера Стивен оставался воплощением идеального возлюбленного. Я не

видела, чтобы он так себя вел когда-либо раньше. Заботился. Развлекал. И я не могла

определить, что из этого настоящее, если вообще такое было. Он настоял, что поможет

Софии с готовкой, и вскоре мы с Аламедой сидели за барной стойкой и наблюдали за

ними.

Стивен и София бесчисленные часы проработали вместе, но раньше всегда казалось,

словно им немного неловко. Но только не сегодня. Они будто заново открыли значение

слова «вместе». Будто нашли правильный подход друг к другу и теперь смягчались.

Поработав в семейном ресторане, София стала искусным поваром. Этим вечером она

готовила курицу в шоколадном соусе (1) – любимое блюдо Аламеды. В качестве закуски

София подала тарелку с домашними кукурузными чипсами, тонкими и хрустящими, а к

ним взбитую в легчайшее пюре сальсу, от остроты которой покалывало язык.

Пока Стивен смешивал маргариту, я отправилась за Коко и принесла ее познакомиться с

Аламедой. Хотя у нас с матерью Софии не было ничего общего, но мы наконец нашли, на

какой почве можем подружиться. Аламеда и все остальные ее сестры, тетушки Софии,

обожала чихуахуа. Положив Коко на колени, она ворковала над ней по-испански,

восхищалась ее розовым кожаным ремешком, усыпанным стразами. Признав во мне

неравнодушного слушателя по всем касающимся чихуахуа вопросам, Аламеда принялась

делиться советами по корму и стрижке.

Стивен выставил салат из свежеобжаренной кукурузы, покрошенной брынзы и

порубленной кинзы с терпким сливочным соусом из лайма.

– Ну как, все правильно? – спросил он Софию.

Она улыбнулась и что-то мимоходом ответила, направляясь к холодильнику.

– Что? – переспросил он.

София вытащила контейнер с замаринованной в кофе курицей.

– Я сказала, может, стоит добавить немного соуса?

– Это я понял. Я спрашивал об испанской части. Это что значит?

– Хм, – вспыхнув, София поставила тяжелую железную сковородку на плиту. – Ничего,

так, просто выражение.

Стивен поставил руки на стойку, поймав ее в ловушку. Прижавшись к ней щекой,

прошептал:

– Нельзя как-то меня назвать, а потом отказаться объяснить значение.

София покраснела еще сильнее:

– Ну, это не имя, а так... теряющее смысл при переводе.

Стивен не уступал:

– Все равно скажи мне.

– Media naranja.

– И что это значит?

– Половинка апельсина, – произнесла Аламеда. На ее лбу появилась морщинка, когда она

потянулась к своему бокалу с маргаритой. – Мы так говорим про «лучшую половину».

Родственную душу.

Появившееся на лице Стивена выражение было сложно определить. Но прежде чем

отступить в сторону, он наклонился поцеловать Софию в щеку. София же, не глядя и

бездумно, принялась помешивать содержимое ближайшей к ней кастрюли.

Если у Аламеды и оставались какие-то сомнения по поводу подлинности их отношений, я

уверена, теперь они полностью развеялись. Стивен и София как пара выглядели

невероятно убедительно. Что, в свою очередь, начинало беспокоить уже меня. В

преддверии свадьбы Уорнеров совсем некстати страстные взаимоотношения и все

сопутствующие им бури и волнения.

Но оставалась также вероятность и того, что завтра Стивен вернется к своему

стандартному поведению. Как бы хорошо я ни знала Стивена, я все равно не смогла бы

сказать, что творится сейчас в его голове. А вдруг он сделает вид, что ничего не было?

Уверена, сейчас София тоже ломает голову над этим вопросом.

Курочка оказалась настоящим кулинарным шедевром – в густом темном соусе из

несладкого оахаканского шоколада со специями и с насыщенной остротой перцев

гаджилло (2). Стивен изо всех сил старался быть очаровательным, с готовностью отвечая

на вопросы Аламеды о живущих в Колорадо родителях. Оказалось, его мама работает

флористом, а отец – вышедший на пенсию учитель, и они женаты вот уже тридцать лет.

Под допросом Аламеды Стивен признал, что не собирается всегда заниматься

организацией мероприятий и думает о руководстве проектами покрупнее в каком-нибудь

холдинге или о переходе в сферу общественных отношений. При этом ему пока еще есть

чему учиться в нашей студии.

– Вот только мне катастрофически недоплачивают! – невозмутимо добавил он, а мы с

Софией прыснули со смеху.

– А как же твоя последняя премия? – притворно возмутилась я. – А улучшенная

страховка?

– Соцпакет бы расширить, – предложил Стивен. – Может, ввести групповые занятия

йогой? – И, удобно устраиваясь, он положил руку на спинку стула Софии.

Чтобы заставить его замолчать, София поднесла к его рту сложенную тортилью, которую

он услужливо откусил.

Наблюдающая за ними Аламеда натянуто улыбнулась. Думаю, Стивен ей никогда не

придется по нраву. Должно быть, он напоминает ей Эли. Хотя Стивен внешне совсем не

походил на отца, он все равно был высоким и светловолосым и обладал схожей красотой

белого мужчины-протестанта. Я могла бы заверить Аламеду, что Стивен совсем другого

поля ягодка, но это бы ничего не изменило. Аламеда была настроена не принимать любого