Строматы. 1-7 Том - Александрийский Климент - Страница 4

Введение

Строматы

Книга первая

I. О цели написания Стромат

(1, 1) «...Дабы ты имел их под рукой для чтения и мог сохранить»¹. Оставлять после себя письменные сочинения — не должно ли вообще или дозволено лишь некоторым? Если верно первое, то имеет ли письменное слово какую-либо ценность? Если мы предпочтем второе, то кому — серьезным писателям или ничтожным? Смешно было бы, отказывая в таком праве людям дельным, принимать произведения никчемных писателей. (2) Неужели мы допустим мифотворчество и богохульство Теопомпа и Тимея вместе с основателем атеизма Эпикуром, или же непристойности Гиппонакта и Архилоха, а проповеднику истины запретим оставить полезное сочинение буду­щим поколениям? Оставить после себя достойное потомство — это благое дело. Дети наследуют телесную жизнь, книги же — это то духовное наследие, которое продолжит наше дело и после нас. (3) Наших наставников мы называем отцами. Мудрость всем открыта и человеколюбива. Соломон говорит поэтому: «Сын мой, если, приняв слова моей заповеди, скроешь в себе заповеди мои, то внемлет мудрости ухо твое» (Притч. 2:1—2). Значит, слово должно восприниматься душой ученика, как семя землей. И в этом состоит духовный рост. (2, 1) Поэтому он добавляет: «И обратишь сердце твое к разумению, обратишь в наставление сыну своему» (Притч. 2:2). Это значит, что душа соприкасается с ду­шой, и ум — с умом другого, при посредстве слова производя в другом уме посев, заставляя произрастать семя и оживотворяя его. Послушный учителю ученик становится ему как бы сыном. «Сын мой, — говорит Соломон, — уста­новлений моих не забывай» (Притч. 3:1).

(2) Но поскольку не каждому гносис (Ср. 1Кор. 8:7), то и сочинения наши для большинства, как говорится в пословице, что лира для осла. Свиньи предпочитают грязь чистой воде. ² (3) Об этом же слова Гос­пода: «Потому говорю им притчами, что они видя не ви­дят, и слыша не слышат, и не разумеют» (Мф. 13:13). Это не означает, что Господь ответственен за непросвещенность толпы (так считать было бы нечестиво). Пророчески проникая в души, он намекает на то, что в скором времени проявится их неразумность, и они будут не в силах понять его слов.

(3, 1) Спаситель приходит собственнолично, в своей чрезмерной щедрости (e)k periousia») наделяя рабов дарами, каждому в меру его способностей (которые можно увеличить упражнениями). Но он возвращается и требует отчета, одобряя тех, кто умножил ему дарованное добро, «в малом оказавшись верным». Таким он обещает «поставить их над большим», допуская до «радостей господина». (2) А укрывшему вверенное ему серебро, не отдавшему его в рост и возвратившему назад безо всякой прибыли, он говорит: «Лукавый раб и ленивый! Надлежало тебе отдать серебро мое ростовщикам, и я придя получил бы свое» (Мф. 25:26—27). За это ленивый раб выбрасывается «во тьму внешнюю» (Мф. 22:13, 25:30). (3) «Укрепляйся в благодати, что во Христе Иису­се, и что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить», — говорит Павел (2Цар. 2:1—2). (4) И опять: «Старайся представить себя Богу достой­ным делателем, неукоснительно и верно преподающим слово исти­ны» (2Цар. 2:15).

(4, 1) Итак, если видишь двух людей, один из которых проповедует письменно, а другой словом, принимай их обоих, ибо оба они доказывают свою веру на деле любовью. И Бог не виновен, если кто-либо из них сделал неверный выбор. Призвание одних состоит в том, чтобы отдавать слово в рост, задача же других оценивать его и решать, следовать ли ему или нет. И их суждение будет первым оценкой. (2) Передавать знание в проповеди — значит служить вестником Бога. И это приносит пользу независимо от того, передается ли оно руками или изустно. «Ибо сеющий для духа от духа пожнет жизнь вечную; делая добро, да не унываем» (Гал. 6:8—9). (3) Тот, кого Божественное провиде­ние призвало заниматься делом проповеди, становится обладате­лем величайших благ, ибо действует он согласно вере, в гражданскую жизнь привнося свою добрую волю, стремясь к истине, исследованию и научению в поисках гносиса. Одним словом, своими трудами он дает другим сред­ства и случай к спасению. Вскормленные истинным знанием такого рода, оживают они для вечной жизни и воспаряют к небесам. (4) Удивительное слово изрек о них апостол. «Во всем, — говорит он, — являем себя как служители Божии. Мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем. Уста наши отверсты к вам» (2Цар. 6:4, 10:11). «Заклинаю тебя, — говорит он в послании к Тимофею, — пред Богом и Иисусом Христом и избранными Ангелами сохранить это без предубеждения, ничего не делая по пристрастию» (1Тим. 5:21).

(5, 1) Необходимо, таким образом, чтобы и те и другие испытывали себя: одни в том, достой­ны ли они того, чтобы их слова и сочинения сохранились в памя­ти потомства; другие же, надлежит ли им слушать и читать все это. Дела здесь обстоят так же, как и во время евхаристии. Ведь обычно каждому предоставляется решать за себя, надлежит ли ему принимать в ней участие или нет. (2) В любом случае положительный или отрицательный ответ каждому дает его совесть. А для чистой сове­сти лучшей опорой является правая жизнь, подкрепленная подоб­ным же учением. Лучший же путь к уразумению истинности учения достигается через следование другим, уже испытавшим его на деле. (3) «Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против тела и крови Господней. Пусть человек сначала испытывает себя, и только затем пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей» (1Кор. 11:27—28).

(6, 1) Из сказанного следует, что всякому взявшемуся служить своему ближнему словом, следует сначала рассудить, из тех ли он, кто имеет в виду пользу ближнего. Пусть спросит себя, не слишком ли поспешно он начал учительство, не из соперничества ли с кем или из честолюбия распро­страняет свое учение? Считает ли он единственной себе наградой благо слушателей? Письменное слово должно быть свободным от лести и оставаться неподкупным. (2) «Ибо никогда, — говорит апостол, — не было у нас перед вами ни слов лести, как вы знаете, ни видов корысти: Бог свидетель! Не ищем славы человеческой ни от вас, ни от других. И хотя мы могли бы давить вас своим авторитетом, как апостолы Христовы; но заботились о вас подобно тому, как кормилица заботится о своих детях» (1Сол. 2:5—7). (3) По этой же причине и расположенные к принятию божественных речений должны остерегаться простого любопытства, характерного для праздных туристов, глазеющих на городские достопримечательности. Равным образом пусть никто не является в расчете на земные и преходящие выгоды, услышав, что посвятившие себя Христу делятся с другими всем необходимым для жизни. Это лицемеры, забудем о них. Если желаешь праведником «не казаться лишь, а и вправду быть» ³, оставь в своем разумении место только для высших помыслов. (7, 1) Если «жатвы много, а делатели малочисленны» (Ср. Мф. 9:37, Лк. 10:2), то следует молиться, чтобы работников было как можно больше. Возделывание же поля возможно двумя способами: устным словом или письменным. Но какой бы метод не избрал сотрудник Господа при посеве благород­ной пшеницы, как бы ни взращивал колосья и как бы ни пожинал урожай, он останется божественным земледельцем.

(2) «Заботьтесь не о пище тленной, — говорит Господь, — а о пище, пребывающей в жизнь вечную» (Ин. 6:27). Насытиться же можно как хлебом, так и словом. Что касается последнего, то поистине «блаженны миротворцы» (Мф. 5:9), здравым учением наставляющие на истинный путь блуждающих по жизни. Сообщая им это учение, они освобождают их из мрака неведения, направляют к миру, который даруется словом, а приучая к жизни по Божественному закону, т. е. наделяя их хлебом, они насыщают эти души, алчущие правды (Ср. Мф. 5:6). (3) Некоторые умы однако предпочитают иную диету, питаясь различными научными познаниями или же греческой философией, хотя и не все орехи такого рода съедобны. (4) «Насаждающий и поливающий», оба будучи слугами взращивающе­го, «суть одно» по своему служению, и «каждый получит свою награду по своему труду. Ибо мы сотрудники Бога, а вы Божия нива и Божие строение», — как сказано у апостола (1Кор. 3:8—9).