Владелец кинотеатра - Быстров Андрей - Страница 46

• Предыдущая
• 46/68
• Следующая

— Владимир! — закричал Ланге, приложив ладони рупором ко рту. — Владимир, где ты? Откликнись!

Туман будто всасывал и обращал в ничто любой звук, но все же Ланге показалось, что до него донесся едва слышный ответ.

— Александр!

Оставив на месте обеих лошадей, Ланге двинулся в направлении этого призыва, настоящего или воображаемого.

Кордин не знал, сколько времени он пролежал в беспамятстве. Когда он приподнял голову и открыл глаза, туман по-прежнему клубился вокруг, он стал даже гуще.

С болезненным усилием Кордин перекатился на спину и сел. К счастью, ружье не потеряно — вот оно, под рукой… Но поможет ли ружье, если то, огромное, бродит где-то поблизости?!

Пронзительно звенело в ушах. Сквозь этот беспрерывный звон, Кордин сделал попытку прислушаться. Как будто ничего; никаких тяжелых шагов во мгле. Полно, да и были ли они?

Он продолжал напряженно слушать. И откуда-то издалека, словно из иного мира, он услышал свое имя… Это могло оказаться иллюзией, но Кордин готов был поклясться, что слышал голос Александра Ланге. Александр здесь, он зовет его!

— Александр! — изо всех сил выкрикнул Кордин, и волны нестерпимой головной боли и тошноты захлестнули его.

Впереди разгорался свет, он становился все ярче и ярче. Что это — ищут его, Кордина? Может быть, Ланге? Но этот свет… Это не факел, что-то другое … Ярче любого электрического света.

Страх вновь завладел Кординым, застилая едва теплившуюся надежду. Пятно света разрасталось. Оно обратилось в бесконечный световой тоннель, прямой как стрела, уходящий в никуда сквозь потемневшую мглу, ослепительный, пылающий белым неземным золотом. И оттуда, из тоннеля, навстречу Кордину шел человек.

— Александр? — беспомощно прошептал Кордин, понимая, что это не может быть Ланге, не может быть никто из живых.

Человек приблизился, остановился…

Это был отец Павел.

— Нет! — вырвалось у Кордина. — Нет! Тебя нет, ты умер… Тебя нет!

Шатаясь, он поднялся, вскинул ружье и выстрелил, потом еще раз. Призрак смотрел на него неотрывно, с печальной улыбкой, так напомнившей Кордину улыбку кого-то другого, кого он знал.

— Иди за мной, — тихо сказал отец Павел. — Ты не нужен там. Здесь, глубоко внизу, о тебе позаботятся. Здесь… Глубоко, глубоко внизу.

Размахнувшись, Кордин швырнул разряженное ружье в световой тоннель, туда, где стоял призрак.

Свет вспыхнул еще ярче… И сразу же погас.

Кордин остался один во мгле.

ГРОХХХ ГРОХХХ

Два тяжелых шага.

Совсем близко; прямо за спиной.

— Не оборачивайся, — сказало что-то глубоко внутри Кордина, — не смотри на это.

Но он обернулся.

Туман пропал в одно мгновение, разлетевшись в стороны, словно в театре теней стремительно открылся занавес.

И тогда Кордин увидел, что нависает над ним.

Елена ожидала, что ей будет больно, но никакое предчувствие не предупредило ее, КАК больно ей будет на самом деле. Ей казалось, что все земное страдание сошлось в ней, как сходятся лучи света в точке фокуса линзы, что все дьяволы ада рвут ее тело на части. Она не кричала; кровь стекала с ее прокушенной нижней губы тонкой алой струйкой. Она надеялась потерять сознание от боли, но и это было ей не дано. Широко открытыми глазами она смотрела на доктора Франка. Что же он делает с ней своими инквизиторскими инструментами?!

Но доктор Франк и не прикоснулся к инструментам. Боль Елены была только ее собственной болью. Эта боль не принадлежала даже ТОМУ… Готовящемуся появиться на свет.

Детского плача никто не услышал.

Сестра Мария вскрикнула от ужаса; сестра Екатерина едва не лишилась чувств.

То, что держал в руках доктор Франк…

ОНО не было человеком — не могло бы стать человеческим существом, если бы и было живым.

Огромная голова срослась с грудью, блеклые, подернутые дымкой смерти выпученные глаза напоминали глаза хищной рыбы. Сходство с глубоководным хищником усиливало и то, что в полуоткрытом рту мертворожденного монстра виднелись длинные, крючкообразные острые зубы, перепачканные кровью. На месте носа зияли две дыры, как бугристые язвы цвета гниющего мяса. Их едва прикрывал свисающий лепесток багровой плоти.

МЕРТВЫЙ МОНСТР.

Вот теперь, удивительно отстраненно, будто не о себе подумала Елена, я просто не могу остаться в сознании.

Но она ОСТАЛАСЬ… Осталась, чтобы увидеть еще одно.

Красные огни сверкнули в глазах мертворожденного чудовища. Влекомая этими огнями вдоль своей таинственной нити-СВЯЗИ, Елена очутилась над залитой туманом низиной. Что-то происходило там, в тумане… Что-то настолько страшное, что и сам туман представлялся милосердно скрывающей ЭТО завесой. Страшнее, чем рождение мертвого ужаса с горящими глазами, и так же неразрывно связанное с ней, с Еленой… И над всем — лицо красивой темноволосой женщины, заходящейся от злобного хохота.

Потом огни в глазах монстра потускнели…

И погасли навсегда.

Ланге услышал выстрел в тумане, следом за ним другой. Это Кордин стреляет, подумал он, это Кордин зовет. Что ж, хорошо… Словно высшие силы ниспослали этот туман. Как нельзя кстати. Пользуясь этим предлогом, легко будет уговорить Кордина вернуться, не дожидаясь остальных.

Время от времени окликая Кордина (но не получая ответов) Ланге спускался к ручью по склону. На середине пути он остановился, пораженный тем, как неожиданно быстро туман начал редеть. Не прошло и минуты, а Ланге уже видел (правда, не очень отчетливо) то, что происходило внизу и далеко впереди.

Возле высокого раскидистого дерева он видел Кордина. Несмотря на расстояние и все еще мешающие клочья тумана, Ланге не мог спутать его ни с кем другим. Кордин был безоружен, он пятился, отступал — а над ним склонялось что-то огромное, сгорбленное, серое. Чудовище из страшного сна… Ланге попросту не знал, что это такое.

До него донесся отчаянный крик… А потом все скрыло одно из последних плотных облаков тумана, влекомое порывом ветра. Когда же туман окончательно схлынул, там, внизу, не было уже никого.

Ланге пустился бежать. Он бежал так быстро, как только был способен, перепрыгивая через камни и корни, скатываясь на спине по крутым участкам склона. Он словно еще надеялся как-то спасти Кордина для справедливой расплаты… Хотя и понимал — что бы ни случилось там, уже слишком поздно.

Добежав до дерева, он остановился, задыхаясь. Кордина нигде не было, ни живого, ни мертвого. Исчезло и чудовище. Как бы проворно оно ни двигалось, оно не могло утащить Кордина в лес или в какой-нибудь кустарник. Просто потому, что тащить было некуда — здесь росло лишь одинокое дерево. Попасть к лесу можно было, поднимаясь по склону, а это увидел бы Ланге.

Под деревом дымилась воронка. Она была неглубока, и там лежало искореженное ружье Кордина. Оба ствола были разорваны, оплавлены, правый ствол отделен от левого и согнут полукольцом. Приклад был обуглен и расщеплен, будто ударом громадного стального молота.

В воздухе остро пахло озоном. К этому запаху примешивался другой, смрадный и душный запах паленой шерсти. Ланге сел возле воронки, прислонившись к дереву спиной.

Итак, все напрасно! Его месть, его приготовления, его жестокая мечта… Все впустую, ничто не сбылось. Непостижимое вмешалось и уничтожило его врага в тот момент, когда…

НЕТ!

Ланге внезапно вскочил на ноги. Молниеносное воспоминание пронеслось в его мыслях. Как он мог… Конечно же.

Ничто не потеряно, напротив. Только теперь все объясняется, заполняются все пробелы. Главное сейчас — не допускать ошибок. Если он, Александр Ланге, будет действовать правильно, он выиграет свою партию.

Ланге встал на колени, наклонился, прикоснулся к изуродованному ружью Кордина. Оно было горячим, но не настолько, чтобы его невозможно было взять. Он подобрал то, что было ружьем, и утопил в ручье, выбрав место поглубже, а сверху еще набросал больших камней. После этого он внимательно исследовал местность и не нашел больше ничего, что напоминало бы о Кордине… Разве что воронка, но это просто яма.

• Предыдущая
• 46/68
• Следующая