Под прикрытием - Стил Даниэла - Страница 53

Именно это и произошло с ней, наконец поняла она. Ариана выжила, но домой вернулась вместо нее совершенно другая женщина. Настоящая Ариана потерялась где-то на полпути между аргентинскими джунглями и Нью-Йорком, и отыскать ее могла только она сама. Но для этих поисков ей нужна помощь профессионала, который смог бы вывести ее из тьмы на свет.

Что касается Сэма Адамса, то он совершенно искренне полагал, что в ее возрасте становиться монахиней-кармелиткой… нет, не глупо, а расточительно! Того же мнения, кстати, придерживалась и матушка Элизабет, которая осторожно, исподволь пыталась навести Ариану на мысль о возвращении к привычной обстановке. Так птица выталкивает из гнезда своего птенца, чтобы заставить его совершить первый полет. Увы, Ариане не хотелось возвращаться в отцовскую квартиру, не хотелось снова работать в онлайн-журнале… Легкомысленный мир современной моды казался ей слишком далеким от реальностей жизни, с которыми ей довелось соприкоснуться. Сама ее жизнь, ее взгляды и убеждения стали другими, поэтому вернуться к прежней беззаботной жизни она бы, наверное, все равно не смогла. С недавних пор Ариана стала замечать, как трудно ей стало сосредоточиться на чем-то, кроме самой простой и однообразной работы. Чем это объяснить, она не знала, но ей было абсолютно ясно, что ни на что другое, кроме чистки картошки и перекапывания грядок под рассаду, она пока не годится. Со временем она планировала подыскать себе какую-нибудь интересную работу, но не знала какую. Ей хотелось бы заниматься чем-то таким, что могло бы понравиться Хорхе, но ничего подходящего она подобрать не могла. По этому поводу она глубоко и сильно переживала, а иногда даже не спала ночами, но ей и в голову не приходило, что ее бедный разум – изнасилованный, искалеченный ловким манипулятором, который едва не довел ее до безумия, – просто не способен избавиться от несвойственных ему парадигм и будет работать вхолостую до тех пор, пока она не найдет в себе силы освободиться от влияния Хорхе.

Со стороны, впрочем, Ариана производила впечатление человека разумного и здравого, но только на первый взгляд. Даже Сэм, знавший ее не очень хорошо, видел, что этой девушке не хватает чего-то очень важного. Быть может, подумалось ему, его парижский знакомый – депрограмматор, который действительно был лучшим в мире в своей области, – поможет Ариане найти то, что отнял у нее Хорхе. Собственно говоря, это была ее единственная возможность относительно быстро вернуться к полноценной жизни. В противном случае ее ждали многолетние сеансы психотерапии, причем не обязательно с положительным результатом: Сэм знал достаточно случаев, когда даже подготовленные агенты – крепкие мужчины, не боявшиеся никого и ничего, – получали такие глубокие психологические травмы, что вылечить их полностью не удавалось.

Видя, что Ариана колеблется, он решил ковать железо, пока горячо.

– Если вы согласны, – быстро сказал Сэм, – я позвоню своему знакомому и узнаю, когда он сможет вами заняться. Как я уже говорил, неофициально он работает на нас, а официально – на французских военных, так что после Ирака работы у него хватает, но я уверен, что для вас он найдет время. Наша служба командирования, я думаю, сможет подыскать вам в Париже какое-нибудь временное жилье, так что эта сторона пусть вас тоже не беспокоит… – Переговоры с соответствующей службой ЦРУ Сэм Адамс решил взять на себя. Он вообще был готов сделать все, лишь бы заставить Ариану сделать решительный шаг к выздоровлению. В том, что депрограмматор-ас ей поможет, он не сомневался, но для этого нужно было, чтобы Ариана хотя бы доехала до Парижа.

– Вопрос с жильем я лучше решу сама, – ответила Ариана, задумчиво глядя на Сэма. – Это-то как раз не проблема. Мне просто немного… страшно, понимаете? Вдруг этот ваш… депрограмматор… заставит меня вспоминать вещи, о которых я почти забыла… хотела бы забыть… Что, если он сделает мне только хуже?

Она действительно не хотела и боялась обсуждать кое-какие эпизоды из своего недавнего прошлого: сам момент похищения, убийство Фелипе, первые дни в плену, которые она провела в тесном деревянном ящике.

– Насколько я знаю, он еще никому не навредил, – ободрил ее Сэм. – Никто из наших оперативников пока не жаловался, что после сеансов ему стало хуже. – Он не стал говорить, что еще никогда ЦРУ не посылало к парижскому депрограмматору человека сугубо гражданского, однако несколько агентов, которые находились в плену или в заложниках годами, вернулись из Парижа абсолютно здоровыми и даже смогли продолжить работу.

– Я хорошо его знаю, – добавил Сэм, успокаивающим движением опустив руку ей на плечо. – Он – очень хороший человек с большим жизненным опытом. То, что бывает с заложниками, мой приятель знает не понаслышке: он сам одиннадцать лет находился в плену у ливийских мятежников. Чуть не каждый день его пытали и избивали, но он сумел все это преодолеть и остаться совершенно нормальным человеком. Сейчас у него есть жена и четверо детей, что, согласитесь, уже показатель. Все свое время он тратит на то, чтобы помогать тем, кто побывал в схожей ситуации, и у него это отлично получается. Как я уже говорил, он, наверное, лучший в мире специалист в своем деле. Многие люди, которых я знаю, благодарны ему за то, что он вернул их к нормальной жизни.

– Но я и живу совершенно нормальной жизнью! – воскликнула Ариана.

Прежде чем ответить, Сэм окинул взглядом аскетическую обстановку монастырской гостевой кельи.

– Боюсь, что нет, – негромко ответил он. – Быть может, для кого-то это действительно нормальная жизнь, но не для вас. У вас другой путь – свой собственный. Разве вы не хотите жить своей, а не чужой жизнью? Не «нормальной», а своей, чтобы больше никогда не бежать от себя самой и не прятаться от окружающих? Вы еще очень молоды и заслуживаете лучшей участи – так не сдавайтесь, пока не испробуете все возможности! Пусть мой знакомый с вами поработает, и если у него вдруг не получится, во что я лично не верю, тогда… Во всяком случае, монастырь никуда от вас не убежит.

– Это верно! – Ариана рассмеялась, однако сразу же снова стала серьезной. – Хорошо, я подумаю, – пообещала она, но как-то не слишком твердо, и Сэм, уезжая из монастыря, с горечью думал, что ему так и не удалось уговорить бедную девушку воспользоваться единственной по-настоящему реальной возможностью исцелиться.

В тот же день вечером Ариана пришла к матери-настоятельнице и рассказала ей о предложении Сэма.

– А что, Париж – это отличная мысль! – ответила матушка Элизабет и улыбнулась так легко и беззаботно, словно речь шла об увеселительной поездке или об ужине с подругой. – Я бы на твоем месте не стала отказываться.

– Вы действительно думаете, что я… что это принесет мне какую-то пользу? – спросила Ариана, испытующе вглядываясь в лицо старой женщины.

– Возможно. Или лучше сказать – вероятно, – поправилась матушка Элизабет. – Этот твой знакомый прав в одном: ты молода, и сейчас – самое подходящее время, чтобы попытаться избавиться от… от последствий всего, через что по воле божьей тебе довелось пройти. А от плохих воспоминаний лучше избавляться, пока они еще свежи, иначе они окаменеют, и тогда… Нет, Ариана, я вовсе тебя не прогоняю. Я была бы очень рада, если бы ты осталась с нами насовсем, но мне по-прежнему кажется, что ты создана для другой жизни. Но чтобы найти свой путь, тебе нужно освободиться от прошлого, иначе тебе не будет покоя нигде, даже в нашем монастыре, – добавила она откровенно. – Ты всегда сможешь вернуться к нам, если захочешь, но сначала тебе все равно нужно лучше узнать мир, потому что тогда ты будешь точно знать, от чего отказываешься. Слушай Господа и слушай свое сердце – и не ошибешься, – закончила она торжественно.

Слушая старую настоятельницу, Ариана только вздыхала. Ей было хорошо в монастыре, но лишь сейчас ей стало ясно, насколько она действительно нуждалась в этой передышке. Восьми спокойных месяцев едва хватило, чтобы ее раны начали закрываться, но оставшиеся на сердце шрамы еще были слишком свежи и по временам начинали кровоточить. Наверное, подумала Ариана, они будут болеть еще очень долго, может быть – всегда, но если кому-то удастся хоть немного умерить эту боль, у нее появятся силы, чтобы оглядеться вокруг… И тогда, быть может, ей действительно откроются какие-то возможности, какие-то новые пути, которых сейчас она просто не могла заметить.