Под прикрытием - Стил Даниэла - Страница 46

Когда на следующий день Сэм снова увидел Ариану, она держалась намного спокойнее, но настроение у нее было подавленным. Вчера она потеряла не только человека, которого любила, но и ребенка. Врачи говорили, что срок был небольшим – пять или шесть недель, но для нее это не имело значения. Ребенок мог бы стать продолжением Хорхе, но теперь его не было, и у нее не осталось ничего.

Если не считать выкидыша, физически она не пострадала. Ожоги на руках оказались поверхностными и уже начинали подживать. Куда хуже обстояло дело с ее психологическим состоянием. Ариане казалось, что она находится среди врагов, которые силой лишили ее свободы и счастливой жизни с любимым человеком. Сэм и психолог по очереди пытались объяснить ей, что подобное часто случается с теми, кто попадает в заложники и пребывает в плену достаточно долго. Со временем недостаточно психологически устойчивые люди начинают сочувствовать своим похитителям и даже отождествлять себя с ними, забывая, кем они были и во что верили в прошлой, нормальной жизни. Так произошло и с ней – находясь под постоянным воздействием неуверенности и страха, Ариана стала видеть в Хорхе своего единственного защитника, единственного человека, которому она могла доверять. Ее мир перевернулся с ног на голову, и теперь все окружающее виделось ей в искаженном свете.

– А вы не думаете, что Хорхе был прав? – спросила она, выслушав их доводы. – В мире очень много бедных людей, которые страдают от голода и болезней, а Хорхе хотел им всем помочь!

– Помогать бедным – хорошее дело, – согласился Сэм, пристально глядя в ее глаза. – Но для этого вовсе не обязательно похищать невинных женщин и удерживать их в плену в надежде получить двадцать миллионов долларов. Нормальные люди так не поступают.

Да, верно, то же самое Ариана и сама говорила Хорхе в начале своего пленения, она это помнит, но он сумел убедить ее, что для достижения благородной цели любые средства хороши, и сейчас она думает точно так же.

– Он отнимал деньги у богатых, чтобы накормить бедных и освободить угнетенных, – твердо ответила Ариана, готовая до конца отстаивать свою позицию. Хорхе больше не был для нее тюремщиком – он превратился для нее в человека, которого она любила.

– Это, конечно, весьма похвально, – негромко возразил Сэм. – Но ведь это Хорхе приказал своим людям убить вашего охранника. Он и его люди убивали и раньше. Они были революционерами и хотели свергнуть правительство и уничтожить всех состоятельных людей – таких, как ваш отец. А ваш отец, мисс Ариана, вовсе не плохой человек, и он очень вас любит. Мистер Грегори никогда и никому не делал зла – в отличие от Хорхе, который причинил страдания многим – в том числе и тем, кто ни в чем не был виноват.

– Хорхе убил своего отца, – произнесла она безжизненным тоном. – Он мучил его мать, а Хорхе хотел ее защитить. Он…

– Это еще не делает Хорхе хорошим человеком, – рассудительно возразил Сэм, и в потухших глазах Арианы промелькнул огонек. Совсем крошечный, но Сэм был уверен, что не ошибся. Похоже, она вспоминала, что говорил Хорхе – и что он делал, но увязать одно с другим ей никак не удавалось, и ее растерянность возросла еще больше.

– Вам нужно обо всем как следует подумать, – мягко призвал ее Сэм. – А на это потребуется время – сразу решить такую сложную проблему очень трудно. Только не забывайте, что ваш отец очень вас любит – я знаю это совершенно точно. Все три месяца он очень за вас переживал. Так сильно переживал, что даже заболел.

Во взгляде Арианы промелькнуло что-то похожее на испуг.

– Где он?

Сэм ответил не сразу. Несколько мгновений он колебался, но потом решил, что Ариана должна знать… пусть даже она пока не очень хорошо понимает, как она относится к своему отцу.

– Он здесь, в этой больнице, в реанимационном отделении на четвертом этаже. Ночью у него был сердечный приступ. Сейчас он отдыхает. Врачи говорят, ему лучше, но опасность не миновала.

В голосе Сэма звучали сочувственные нотки. Он хорошо понимал: в том, что случилось с Робертом Грегори, Ариана не виновата. Во всем виноваты были те люди, которые на три месяца разлучили отца и дочь.

– Я могу его увидеть? – спросила Ариана, и Сэм кивнул. Вызванная им санитарка помогла Ариане сесть в инвалидное кресло и покатила ее к лифту.

Роберт лежал в палате интенсивной терапии. Выглядел он ужасно, но все же лучше, чем вчера вечером, когда Сэму казалось, что Роберт может умереть у него на руках. Тем не менее прогноз оставался неопределенным. Многое зависело от результатов ангиограммы, но врачи пока на нее не решались – Роберт был очень слаб, и убить его мог даже наркоз.

Увидев дочь, Роберт улыбнулся, и слезы покатились у него по щекам. С трудом подняв руку, он пригладил ее спутанные волосы.

– Слава богу… жива…

– Я люблю тебя, папочка, – пискнула Ариана.

– Я тоже люблю тебя, милая. Я так… беспокоился. Как же это… случилось с тобой. Я очень жалею, что мы сюда приехали – не надо мне было тащить тебя… уговаривать… Ты была права, когда не хотела ехать, а я… я ошибался. Час назад я уже продиктовал прошение об отставке. Как только я выберусь из больницы, мы сразу же поедем домой, ладно?..

Ариана кивнула, и у нее на глазах тоже показались слезы. Она не знала, где теперь ее дом: в лесном лагере, в Буэнос-Айресе или в Нью-Йорке. Словно Дороти из сказки о волшебнике страны Оз, Ариана хотела вернуться домой, где бы он ни был. Она помнила – помнила слишком хорошо – что Хорхе мертв, но у нее остались его тетради и письма, исполненные любви и бесконечной нежности. Ариана свято верила, что каждое слово в этих письмах – правда, но… но теперь она вспомнила, что своего отца она тоже любила.

– Постарайся поспать, – сказала ему Ариана. – Ни о чем не беспокойся. Я вернулась, теперь все будет хорошо… – Физически она действительно вернулась, но мысленно Ариана – или по крайней мере существенная ее часть – по-прежнему оставалась в джунглях, и Сэм подозревал, что пройдет немало времени, прежде чем эта бедная девушка окончательно разберется, кто она такая и где ей хочется быть. К счастью, ее отец ни о чем подобном не думал. Ему достаточно было видеть дочь, знать, что она рядом.

– Слава богу!.. – прошептал Роберт, закрывая глаза. Незадолго до прихода Арианы ему дали сильное успокоительное, поэтому через минуту он уже спал, но губы его продолжали улыбаться. Он был бесконечно счастлив снова увидеть дочь, узнать, что она жива и здорова. Ее возвращение было самым большим даром судьбы, какой он когда-либо получал в жизни.

Во второй половине дня ему все-таки сделали ангиограмму – и немедленно отправили в операционную, чтобы попытаться провести ангиопластику. К сожалению, его организм, и без того не слишком здоровый и к тому же подорванный драматическими событиями последних месяцев, не справился с нагрузкой. Роберт уже лежал на операционном столе, когда у него отказало сердце. Несколько раз врачи запускали его снова с помощью дефибриллятора, но все было напрасно: Роберт умирал, и его вернули в палату, где Ариана дожидалась исхода операции. Смертная бледность заливала лицо больного, и она нежно поцеловала отца в щеку, потом взяла за руку. Говорить он не мог, и только смотрел на нее с бесконечной любовью во взгляде. Потом глаза его сами собой закрылись, а еще какое-то время спустя прекратилось дыхание. Ариана нажала тревожную кнопку и не отпускала, пока в палату не прибежали реаниматологи. В течение еще двадцати минут они пытались оживить пациента, а Ариана, о которой все позабыли, смотрела на их усилия и тихонько всхлипывала в углу. Только сейчас она вспомнила, каким хорошим и добрым человеком был ее отец, как он ее любил – и как она любила его.

Но Роберту Грегори было уже не помочь. Слишком больное и слабое было у него сердце. В конце концов реаниматологи оставили свои попытки и ушли, а Ариана осталась. Меньше чем за два дня она потеряла двух мужчин, которых любила больше всего на свете, а еще она потеряла ребенка. И Хорхе, и отец умерли у нее на глазах, и Ариане казалось, будто это она убила обоих. Наклонившись, она в последний раз поцеловала отца и, с трудом вращая колеса инвалидного кресла, выкатилась в коридор, где ее ждал Сэм. Врачи уже сказали ему, что держать Ариану в больнице нет смысла, и он решил отвезти ее в посольство, чтобы она провела там оставшиеся до отъезда на родину дни.