«Горячие» точки. Геополитика, кризис и будущее мира - Фридман Джордж - Страница 1

В промежутке между 1914 и 1945 годами погибло примерно 100 миллионов человек. Причем погибло по причине различных политических катаклизмов: из-за войн, геноцида, этнических чисток, голода, вызванного не объективными природными бедствиями, а в большей степени действиями правительств. Такое число жертв беспрецедентно в мировой истории. И особую тяжесть этим потерям придает осознание того, что все это произошло в Европе — в той Европе, которая в течение предыдущих 400 лет фактически завоевала весь мир и изменила представление человечества о самом себе.

Такое покорение мира сопровождалось изменением повседневной жизни в самых различных уголках планеты. До этого грамотность была излишней и ненужной для подавляющей части населения земного шара во все времена, так как книги были редкостью, сосредоточенной в немногих физически удаленных от большинства людей местах. Музыку можно было услышать только при нахождении поблизости от автора и исполнителя и только тогда, когда ее там исполняли. После европейской экспансии неграмотность и невежество стали не естественным (и часто вынужденным) состоянием большинства, а делом индивидуального выбора. Средняя продолжительность жизни выросла повсеместно в два раза, материнская смертность при рождении детей перестала быть чем-то обыденным. Нам трудно в настоящее время осознать весь масштаб преобразований, которые Европа дала миру к 1914 году, потому что современный человек воспринимает очень многие блага европейской цивилизации как само собой разумеющееся и вряд ли способен почувствовать, как можно было когда-то жить без всего этого.

Представьте себя в какой-либо крупной европейской столице в 1913 году. Вы пришли на концерт. В программе — Моцарт и Бетховен. Вероятно, все это происходит холодным зимним вечером.

Но концертный зал залит светом, в нем тепло, женщины одеты элегантно и легко. Можно на секунду забыть о том, что вокруг зима. Кто-то только что отправил телеграмму в Токио, подтвердив свой заказ на отгрузку партии шелка, которая должна прибыть в Европу через месяц. А вот молодая пара, которая специально приехала на этот концерт из другого города, за три часа преодолев полторы сотни километров на поезде. В 1492 году, когда европейцы открыли Америку, никто и помыслить о таком не мог.

Моцарт написал музыку, которая исходит из какого-то другого мира. Бетховен соединил каждый звук своих произведений с моментами жизни. Слушая Девятую симфонию Бетховена, можно думать о революции, республике и, по правде говоря, о том, что человек способен стать богом. Европейское искусство, имманентное и трансцендентное, европейская философия, европейская политика — все это вывело человечество на новые высоты, где у многих появилось ощущение, что вот-вот откроются врата рая. Мне кажется, что, если бы я жил в то время, я бы тоже разделял такие чувства.

Никто не ожидал, что на самом деле это будут врата ада. В следующий отрезок времени длиной в 31 год Европа едва не погубила сама себя. Все достижения европейской цивилизации, все, что сделало Европу великой, — наука и техника, философия, политика, — обрушилось на головы европейцев. Нет, точнее, европейцы сами обрушили все это друг на друга, на себя самих. К концу этого 31-летнего периода Европа превратилась в огромное кладбище разрушенных городов и разбитых жизней. Европейское «превосходство» над остальным миром было поставлено под сомнение серьезнейшим образом. «Ода к радости» из Девятой симфонии Бетховена перестала звучать как гимн европейскому образу жизни — теперь она более напоминала ироническую частушку на тему европейских претензий.

Надо сказать, что Европа не была каким-то исключением в мировой истории. И другие цивилизации проходили через периоды войн, смут и варварской жестокости. Однако в этом европейском помутнении было кое-что уникальное: абсолютная неожиданность, глубина и скорость падения, колоссальные последствия не только для этой конкретной культуры, но и для всего мира. И самое главное: европейская цивилизация отчетливо продемонстрировала, что она способна к самоубийству, к коллективному принесению в жертву себя. Кто-то скажет, что какие-то признаки всего этого можно разглядеть в жестокостях европейского колониализма, в глубоком социальном и имущественном расслоении европейского общества, в его фрагментации на множество отдельных, зачастую мелких, частей. Но вместе с тем высочайшую европейскую культуру и концлагеря по-прежнему невозможно представить себе вместе, это до сих пор кажется чем-то абсолютно не связанным.

Европейцы завоевывали мир, одновременно ведя внутренние гражданские войны в течение веков. Европейские империи строились на зыбучих песках. Почему же европейская сплоченность была столь ненадежной? Сама география Европы делала ее труднодостижимой. Европа не является неким единым пространством. На нем есть острова, полуострова и полуострова на полуостровах, а также горные хребты, отделяющие полуострова от остальной части суши. Европа — это моря и проливы, большие горы, глубокие долины и широкие равнины. Европейские реки текут к разным морям, не образуя — как в Америке — единую водную систему. Они скорее разделяют, чем объединяют.

Ни одна часть света не является такой небольшой и одновременно столь фрагментированной, как Европа. Австралия по площади меньше, но это одна страна, Европа же состоит из 50 независимых государств (включая Турцию и кавказские страны — по причинам, о которых будет упомянуто ниже). Множество стран и народов — и просто очень большое количество населения: его средняя плотность в Европе — 72,5 человека на квадратный километр. А в странах Евросоюза — вообще 112 человек на квадратный километр. Плотность населения Азии — 86 человек на квадратный километр. Европа перенаселена и фрагментирована.

Географические особенности Европы предопределили тот факт, что она в принципе не может быть объединена путем завоеваний. Многие малые нации смогли сохраниться и развивать свою самобытность на протяжении столетий. Карта Европы 1000 года нашей эры во многом схожа с картой 2000-го. Разные народы существуют бок о бок друг с другом, сохраняя при этом в исторической памяти все давние обиды, что сильно затрудняет их прощение и препятствует установлению взаимного доверия. Как результат — Европа была ареной бесконечных войн. В XX веке развитие науки и техники, а также появление непримиримых идеологических доктрин привели к тому, что случилась настоящая катастрофа.

В Европе существуют также множество пограничных областей, где встречаются и смешиваются различные народы, религии и культуры. Часто политические границы проходят внутри подобных территорий. Однако взаимное влияние народов по обе стороны таких границ приобретает все большее значение. Рассмотрим пример, достаточно далекий от европейских дел, — границу между Соединенными Штатами и Мексикой. Это абсолютно четко определенная линия. Но влияние мексиканской культуры, языка, образа жизни распространяется далеко на север. Так же как и американский бизнес (и даже стиль его ведения) сильно продвинулся на юг от этой линии. Мексиканцы, живущие в своих штатах, граничащих с США, очевидным образом впитали в себя американский образ жизни и американскую культуру. Зачастую они отличаются от остальных мексиканцев больше, чем от граждан США южных штатов. Верно и обратное: культура к северу от границы постепенно трансформировалась из англо-саксонской в некую новую, для языка которой даже придумали новое слово — «спанглиш»[1]. А американцы, проживающие на этих пограничных (приграничных) землях, по образу жизни ближе к северным мексиканцам, чем к жителям северных штатов США.