Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв - Райс Крейг - Страница 67

— Понятно, — сказал я. — Хорошо, мы посмотрим, не можем ли мы его остановить. Ты вернешься к Дюку и… что ты сказала?

Она замешкалась и отрицательно покачала головой. Я продолжил:

— Мне необходимо, чтобы вы оба вернулись на ранчо и оставались там. Передай Дюку, что у меня есть к нему предложение, которое, я думаю, разрешит все проблемы. Скажи ему, я не думаю, что в ближайшее время возникнут какие-либо затруднения, кроме того, было бы очень желательно, если бы он для начала отказался от дневного сна.

— Он не спит днем… — она замолчала, вспыхнула и тихо добавила: — Ему только сорок шесть лет, Мэт.

— Это означает, что он приблизительно на столько же лет старше тебя, насколько я старше той крошки, которая находится здесь, — заметил я. — Интересная мысль, не так ли? Во всяком случае, скажи ему, чтобы он был бдительным до тех пор, пока я не приеду. Передай ему, что мне не очень хочется навязываться ему в гости, после того как мне любезно было указано на дверь, но полагаю, что временно нам необходимо объединить силы. Где сейчас находятся дети?

— Питер отвез их в охотничий домик знакомого, который расположен по ту сторону гор. С ними Клара, горничная… и трое слуг, постоянно работающих на ранчо. У них есть оружие, и они умеют стрелять. В то место можно добраться только на машине с обоими ведущими мостами или на лошадях. Питер взял «лэндровер».

— В распоряжении противника, вероятно, есть лошади, как ты говорила. То, что они туда уехали, или очень хорошо, или очень плохо. Если ваши люди наготове, то могут оказаться для них «крепким орешком», но если что-то случится, то вы не узнаете об этом в течение нескольких часов или даже дней, так как, я полагаю, там нет телефона.

— Каждое утро в определенный час Питер должен будет докладывать, как обстоят дела. — Она сделала небольшую паузу. — Так решил Ларри вчера вечером. Он отослал их всех сегодня рано утром.

— Итак, эта информация указывает, что у нас достаточно времени. В самом деле, вероятно, крутые ребята Фредерикса из города не сразу сложат два и два. Новая ситуация немного отличается от того, чтобы скакать на лошадях вокруг ранчо по холмам, пугая женщин и детей. Даже если Фредерикс узнает про это место, ему потребуется некоторое время, чтобы организовать эффективную операцию такого рода в дикой местности.

— Именно так подумал и Ларри.

— Думаю, что мне удалось разобраться с царящей здесь неразберихой, чтобы закончить начатую работу, никому не мешая, — сказал я.

Она облизнула губы и прошептала:

— Я… мы очень благодарны. Это была ужасная ошибка…

— Можешь не благодарить. Я и пальцем бы не пошевельнул, чтобы избавить Дюка от хлопот… особенно в подобном деле… и я не думаю, чтобы в его досье значилось особенно много контактов с представителями закона, даже если теперь он и уважаемый владелец ранчо. Но просто так произошло, что мне потребовалось, чтобы по радио передали новости, которые прямо его касаются. — Я задержал на ней свой взгляд. Ее лицо снова порозовело; она, действительно, была очень привлекательной женщиной… я придерживался такого мнения в течение нескольких лет. — Передай от меня привет Бване Симбе.

— Кому?

— Бване Симбе. Именно так наши старые африканские слуги называют великого белого охотника в знак уважения, ты не знала? Думаю, что это означает Великий Охотник На Львов или что-то в этом духе.

— Не ведешь ли ты себя, в известной степени, по-детски, Мэт?

— О, в известной степени, — ответил я. — Не завидуй мне в эти редкие моменты. Я собираюсь теперь быстро подрасти. По вашему примеру, миссис Лоуган…

Когда я вошел в спальню, крошка заметно продвинулась в приведении своих волос в порядок. Гладко причесанные и блестящие, аккуратно и по-взрослому уложенные, они создавали интересный контраст с голыми ногами и ярко-голубыми шортами.

Она заговорила, не поворачивая головы:

— Малыш, кто такой Эрик?

Я бросил взгляд в сторону телефона, находящегося в другой комнате, и сказал:

— У некоторых людей тонкий слух.

— Я не подслушивала. Но Фенн назвал тебя Эриком в кабинете папы, и с тех пор мне очень хотелось узнать… — после паузы она сказала: — Это — агентурное имя, не так ли?

— Да, — сказал я, — это — агентурное имя.

— Твое агентурное имя.

— Именно так. Это — мое агентурное имя. И когда я — Эрик, позволь тебе сказать, я веду себя, как настоящий ублюдок.

Она проказливо мне улыбнулась в зеркало:

— Ты полагаешь, что я буду иметь возможность убедиться в этом различии?

Но мы оба знали, что всему хорошему приходит конец. Двое людей иногда могут ненадолго выкроить для себя время и найти место, чтобы побыть вместе, но мир всегда ожидает, что они вернутся обратно. Мы вернулись в мир реалий.

— Брось вещи в чемодан. Ты уезжаешь отсюда, — сказал я. — У кого-нибудь еще может возникнуть такая же блестящая идея, что и у Дюка, и всегда имеется некоторая опасность, когда рушится большая преступная организация.

Она повернулась, чтобы на меня посмотреть.

— Понимаю. Ты подбираешься к папе.

— Давай скажем, что я просто работаю. — Спустя мгновение я добавил: — Кроме того, я хочу, чтобы с тобой было все в порядке.

Она пристально на меня посмотрела еще мгновение, затем резко пожала плечами:

— Ладно, если ты так считаешь…

Через пять минут мы вышли. Останавливаться у мотеля было рискованно, но мне требовался небольшой револьвер тридцать восьмого калибра, несколько патронов, а также чистая рубашка. Ничего не случилось, и никто за нами не последовал.

Я в этом убедился, когда остановил машину на бензоколонке, чтобы заправиться. Пока служащий занимался «мерседесом», я прошел к телефону-автомату, висевшему на стене. Мак был на работе. Голос на другом конце сообщил мне, куда ехать, и сказал, что когда мы приедем, там кто-нибудь будет ждать. В свою очередь я сделал несколько распоряжений.

Когда я вернулся к машине, Мойра сидела на том месте, которое прежде занимал я.

— Я подумала, что, может быть, тебе хотелось бы проехаться за рулем этой машины, — сказала она. — Есть небольшое отличие между этой машиной и твоим пикапом. Ты можешь по-настоящему на ней потренироваться, если захочешь. Я развивала на ней скорость в триста километров в час, машина обкатана. — Она подождала, пока я сел рядом с ней, и продолжила: — Вон там стартер. Коробка передач четырехступенчатая, все передачи снабжены синхронизаторами, а кроме того, и задняя…

Я включил стартер, откинулся на спинку сиденья, отказался от того, чтобы протерли ветровое стекло, и послал маленькую машину вперед, набирая скорость, энергично переключая передачи.

— Черт возьми, — сказала крошка, — ты водил такую машину раньше. Я думала, что сделаю тебе приятное.

— Всегда приятно водить любой «мерседес», — заявил я.

— Я слышала, как ты разговаривал с миссис Лоуган, — заметила она. — Кажется, папа сделал их жизнь невыносимой.

— Он — хороший стратег, — сказал я. — Он умеет ясно видеть слабые места у противника. Полагаю, что при обычных обстоятельствах не стоит угрожать человеку вроде Дюка Лоугана опасностью для его детей, и не имеет значения, что он отошел от дел. Потому что последует следующее, однажды ночью вам позвонят по телефону и тихий голос с британским акцентом скажет: «Послушай, старина, если что-нибудь случится с Питером, я буду считать тебя лично за это ответственным, ты понял?» — Это — естественная реакция каждого, прошедшего определенную школу. Вот что сделал бы я, и вот что сделал Лоуган, я в этом совершенно уверен.

— Ты говоришь так, словно ты и Дюк имеете много общего. Кроме жены.

— О, так оно и есть, — ответил я. — И не забывай Фенна. Он тоже крутой парень, и очень… Кроме того, что я сказал, заметь: Фредерикс знает, что каждое слово Дюка имеет вес. Бандиты твоего отца могут с угрожающим видом скакать по холмам вокруг ранчо, сколько им заблагорассудится, но в ту же минуту, когда они предпримут реальные шаги, твой отец знает, что Дюк не потратит и долю секунды на то, чтобы спасать своего сына. Он оставит это дело своим людям. Сам он просто прогреет мотор своего фантастического «ягуара» и направится в город с пистолетом в кобуре под мышкой, и вовсе не затем, чтобы запугивать. Нет, у твоего отца никогда не было шансов оказывать так долго давление на Лоугана, если бы у него был только сын.