Танцы на вулкане (СИ) - "Akira Honey" - Страница 12

Нужно идти дальше. Туда, где обязательно будет всё хорошо. Осталось только решить, чего именно я хочу от этого мира, и куда мне теперь идти.

15. Переосмысление.

Как хорошо мыться после долгого путешествия, пусть оно и длилось всего несколько дней.

Пока я намыливался, думал о том, что мне делать дальше.

Ну, для начала всё же стоит свидеться с тем магом – Алиро, чтобы, наконец, разобраться с амулетом. Вот только теперь у меня не было такой же сильной уверенности, как ещё день назад - что именно ему стоит отдать эту побрякушку.

Да и Минер об этом мне совершенно ничего не говорил.

Но кто-то же должен мне помочь вернуться обратно…

Полотенца или чего-нибудь, вроде него, так и не нашёл, пришлось сохнуть так, ведь на мокрое тело одевать чистое бельё не было желания. А ещё я понял, что мне стоит прикупить парочку обычных брюк, просто на смену, и новую обувь купить… эта по стилю не подходит.

Тьфу, ты, коза-дереза! Кто меня за нос укусил, что я про свой мир вспомнил? И решил поддерживаться какого-то общего мотива в одежде?

Ладно, будем стильным путешественником, но главное не забывать экономить, а то я деньгами пользуюсь, будто у меня нескончаемые запасы.

Когда я вышел из ванной комнаты (все же не баня это, парилки нет) в таверне уже было шумно. Я осторожно прошел в дальний угол, и, присев за один из пока ещё пустующих столиков, позвал Даилору, дабы заказать себе чего-нибудь покушать. Иначе такими темпами исхудаю и буду таким никчемным созданием, что сам себя буду жалеть.

Суп оказался безумно вкусным, и я попросил добавки, при этом замечая улыбку на лице у девушки - повар определился сам собой. Даилоре я, кстати, отдал тот глупый амулет, а она прямо засветилась от счастья. Можно вместо солнца на небо пускать.

До темного времени суток было еще много свободного времени, так что я поинтересовался у девушки, чем бы мне занять себя до вечера (определенно я сегодня не в настроении видится с Алиро, особенно после того, что было в ванне). Она предложила проводить меня до базара и так интересно улыбалась, будто решила показать мне нечто необыкновенное.

Я сначала сказал ей, что видел местный рынок, но она ласково попросила меня помолчать жестом, и еле отпросившись у хозяина таверны прошмыгнула на улицу, а я за ней следом.

На улице было спокойно, даже слишком, но чем ближе мы подходили к какой-то точке внутри города, тем шумнее становилось, а людей прибавлялось. Они так же, как и мы, шли куда-то, даже цель у них на лице была.

Но вот я ожидал увидеть что угодно, но только не невольничий рынок: на круглом постаменте уже стояли или же сидели рабы, по одному, их выводили вперед, показывая людскому народу, и кто-то выкрикивал цифры, назначая цену. Это было похоже на аукцион, но меня от такого тошнило, пусть и не в прямом смысле.

Рабы выглядели по-разному. Кто ещё не был сломлен, и у таких взгляд был жестокий, полный внутренней силы. Другие наоборот: улыбались, видя, что их кто-то покупает, или скрывали свою радость спокойствием.

Я всегда считал, что в таком рабстве нет ничего плохого. И сейчас мой мир рушился перед глазами, но это не было больно. Просто сердце сжалось сильнее.

Я думал: «Не мне винить эту систему. Если она существует, значит так должно быть. Может это слишком грубо, но это моё личное мнение, что если ты свободен душой, то будешь наравне с хозяином, лишь служить ему, как, например, в моем прошлом мире, где есть наемный труд.

Вспомнить тех же «чёрных» рабов. Сколько лет прошло, а ведь многие из них до сих пор не понимают, зачем существуют…

Нет, я не нацист или кто-нибудь вроде того. Среди афроамериканцев есть и отличные, умные люди. Просто я говорю о тех, кто работал на плантациях, так как не умел ничего более и не был способен на обучение.

Это идея отлично прописана в двухтомнике: «Унесенные ветром», книги, которые я, до прочтения, считал чисто женским романом. На самом деле там не основная, на мой взгляд, линия любви, а куда более прослеживаются отношения хозяин-раб, где нередко оба равны, если последний достоин доверия».

Такие мысли были у меня в голове два года назад, и за это время не было ни одного момента, чтобы я переосмыслил это.

Да. Я такой, какой есть. Но при этом мне противна сама идея, так продавать людей: растерзанных кидать на постамент и ждать лучшей цены.

Долго ли играючи купить их всех, но у меня просто не останется денег на их содержание.

Вот почему я такой разный? Меня одновременно раздирает на части просто буря эмоций разного цвета и фактуры. Остается только сжать руки в кулаки и уйти отсюда, пока мое сердце вновь не размягчилось на этой ужасной ноте…

- Смотрите, какой милашка, - сказал кто-то сбоку, и я невольно поднял взгляд.

Моему взору предстал невысокий… мальчик. Таких, как он, в моем мире любят геи: хрупкий, с большими открытыми от ужаса глазами и милым личиком.

Я всегда считал, что гомосексуалисты, которые предпочитают таких мальчиков, на самом деле педофилы. Ведь девушки выглядят примерно так же до десяти лет, пока нет четко очерченной талии, линии бедер и груди, а потом медленно идут изменения в их теле и маленький ребенок превращается в прекрасное создание. Проще быть геем, чем педофилом, ища мальчиков, которые просто забывают о развитии своего тела. Для парня быть таким легко: не занимайся спортом, ешь мало, ну и немного генов, чтобы не стать высоким и на личико казаться девочкой.

Противно даже представить, как такое создание кто-нибудь может купить и потом изнасиловать, измучить, разрезать на мелкие кусочки его тело и…

Меня передернуло от собственных мыслей. Вот оно, моё первое убийство и то, что я видел за последние дни, так аукнулось в моей душе. Это, кажется, что изменений нет.

А в это время происходили торги. Цена уже перевалила за двадцать золотых, а ажиотаж все прибавлялся.