Прекраснейшая (ЛП) - Майер (Мейер) Марисса - Страница 5

принцессе Леване, а я дам слугам знать, что жду доставку. Они позаботятся, чтобы вы

получили деньги.

Улыбка Солстайс застыла, в её глазах застыло удивление и паника. Левана знала,

что выглядит иначе, но дворцовые слуги понимали, что они в присутствии королевской

семьи, и их разум напоминал о том, чтобы не говорить ничего, что заслуживает

наказания. Собравшись, Солстайс опустилась в полу реверанс, пытаясь удержать

равновесие с помощью столешницы.

- Сожалею, что не узнала вас, Ваше Величество. Такая невероятная честь работать на

вас…

Подогретая осознанием власти над ничтожной женщиной и её маленьким

магазином, Левана поняла, что это и вправду честь работать на неё. У неё был соблазн

продемонстрировать власть. Потребовать Солстайс встать на колени, зная, как ей будет

трудно это сделать. Или угрожать её репутации, ведь она может быть недовольна

перчатками. Или предположить, что Солстайс может отдать чудесный плед, как

королевскую десятину или символ благодарности, видеть её борьбу, чтобы не отдать то,

что было так важно.

Но Левана похоронила фантазии прежде, чем её язык смог её предать.

Солстайс, несомненно, скажет музу. А после Эврет Хейл обратится к Леване, её

самому очаровательному Величеству.

Она Сглотнула и заставила себя улыбнуться, как и когда заходила в магазин. Она

потому и пришла. Солстайс скажет мужу о неожиданном визите принцессы, что Левана

наденет её вещь на коронацию. Сердце потеплело от мысли, что Эврет будет знать,

какая она щедрая принцесса. Она хотела, чтобы он подумал о ней, пусть лишь на

мгновение. Она хотела, чтобы он любовался ею.

И она лгала.

- Это честь для меня – носить что-то столь изысканное. Я понимаю, почему сэр Хейл

так хвалил вас.

Солстайс походила на воплощение радости женщины в любви, и Левана ушла как

можно скорее, прежде чем зависть сжала её горло

4.

Следующим утром, в день коронации Ченнэри, казалось, вся Луна решила сделать

вид, что убийства не было, а воспоминания о короле Марроке и королеве Яннэли будут

миролюбиво жить на страницах истории, а молодая Ченнэри – самый справедливый

правитель. Левана не была уверена, что люди так считали, разве что те, что никогда не

встречали её сестру, но право Ченнэри на трон не могла оспорить даже она. В конце

концов, она единственный известный наследник родословной Блэкбёрнов, как и

далёкий предок, впервые рождённый с лунным даром, как старшая королевская дочь. И

её сын или дочь будут править после, и поколение за поколением. Так корона

передавалась с того мгновения, как Луна стала монархией, как Кипр Блэкбёрн сотворил

свою державу.

Левана не собиралась нарушать это, несмотря на то, как её раздражало то, что

глупая Ченнэри больше времени тратила на то, чтобы подмигивать красивым слугам,

чем на обсуждение экономических трудностей, с которыми сталкивалась страна.

Но Леване было всего пятнадцать лет, и как часто она напоминала себе о том, что

знала об этом?

Так не говорила Ченнэри и любой подданный, что собирался ей принести присягу

на верность. Казалось, они игнорировали лунные законы, ведь лунная королевишна

может править с тринадцати лет, даже без совета.

Левана стояла на балконе третьего уровня, глядя вниз, на большой зал, где были

похороны, где рыдала её сестра, пока она едва могла дышать, а после ещё и упала в

обморок, выдуманный обморок, и увела всю стражу, и Эврета, что стоял рябом. И Левана

была оставлена там, среди подготовленных речей и фальшивых слёз.

Серый был изменён теперь на официальные лунные цвета – белый, красный и

чёрный. Огромный гобелен висел на стене позади помоста, с изображением лунных

знаков мерцащими нитями ручной работы, такие, какими они были, когда Луна была

республикой. Столица-Полынь на переднем плане, Земля, союзник, на расстоянии.

Величественно, но Левана не могла не думать, что Солстайс Хейл сделала бы ещё краше.

Хотя бесчисленные слуги готовились к церемонии, а сестра, без сомнения,

натягивала на себя платье, Левана была рада временному спокойствию в пустом зале.

Она выбрала простое сапфировое платье, чтобы соответствовать перчаткам, что

доставили в её покои сегодня утром. Они прибыли в белой коробке, завёрнутые в

бумагу, с небольшим примечанием от Солстайс, что его Левана выбросила, не прочитав.

Перчатки при свете дня были ещё красивее, а вышивка – тоньше и изысканнее, чем

она думала. Нити скрывались на ладони, прежде чем кружились вокруг предплечий, по

локтям, как живые виноградные лозы, а после сливались с цепочками, тянулись к шее.

Она почти чувствовала себя королевой, стоя там, и не могла удержать фантазию, что

её сегодня короновали. Она ещё не придумала лунные чары ждя этого случая, так что,

стала её сестрой. Двадцать два года, зрелая и элегантная, с вечно смеющимися глазами.

Но нет. Она не хотела быть Ченнэри. Не хотела её красоту, с её жестокостью и

эгоизмом.

Не успела она подумать, другая женщина мелькнула в её мыслях.

"Вероятно, вы прежде не встречали мою жену".

Примеряя на себя Солстайс Хейл, она почувствовала, что это что-то

предосудительное и правильное в его неправильности. Левана думала о безупречном

цвете лица и тёмных локонах, что спадали на плечи, о миндалевидных глазах, о губах,

что носили на себе только намёк на помаду, хотя мысль, что краснота была вызвана

поцелуем, будила зависть в Леване. Она подумала о длинных кокетливых ресницах

Солстайс, как она светилась счастьем даже в трауре. Она думала о её округлом животе и

будущем ребёнке.

Ребёнке Эврета.

Левана положила руку на живот, включая беременность в лунные чары. Что

чувствовать, когда живое существо растёт в тебе? Ребёнок – плод любви, а не политики

и манипуляций.

- Левана, ты тут?

Задыхаясь, Левана повернулась, когда Ченнэри направлялась вверх по лестнице. Её

сестра увидела её и замерла.

- О, ты не…

Ченнэри колебалась, её глаза сузились. Это выражение Левана видела тысячу раз.

Независимо от того, как она уверенно ставила чары, Ченнэри видела сквозь них. Она

никогда не поясняла этого Леване, но была с таким выражением… У Ченнэри был талант

узнавать.

Почувствовав, что Ченнэри ещё не решила причины шатания беременной женщины

на верхнем балконе большого зала, Левана присела в реверансе.

- Простите, Ваше Величество, - кротко сказала она. – Я не должна быть здесь. Я

только ждала мужа и любовалась украшениями.

Она сказала куда больше, чем реальная швея. Левана вновь присела.

- Я могу идти, Ваше Величество?

- Да, - Ченнэри ещё не решила. – И не попадайся на глаза снова. Это не место для

скучающих. Если тебе нужно чем-то занять своё время, то… - жест вызывал зубную боль,

- моя горничная подыщет занятия. Праздность – не моё правило, даже для женщин в

таком состоянии.

- Конечно, Ваше Величество, - Левана склонила голову, прошла мимо сестры и

бросилась к лестнице.

- Ещё кое-что.

Она замерла, всего в трёх шагах от Ченнэри, и не смела встретиться с нею взглядом.

- Вы жена сэра Хейла, да?

- Да, Ваше Величество.

Она услышала мягкие шаги, и Ченнэри остановилась на ступеньку выше неё. Из

любопытства Левана осмелилась взглянуть вверх, сожалея о том моменте, когда

увидела усмешку Ченнэри.

- Скажи ему, как я насладилась временем после похорон, - сказала Ченнэри, и её

голос походил на поток камней. – Он был таким прекрасным, и я надеюсь, что мы вскоре

вновь сможем насладиться обществом друг друга, - она облизнула губы, глядя на

беременную женщину. – Вы – везучая женщина, миссис Хейл.

Челюсть Леваны упала, ужас и возмущение заполнили её голову, кровь прилила к