Прекраснейшая (ЛП) - Майер (Мейер) Марисса - Страница 24

или

разведывательных судах, что шли на Землю, платили, когда могли, чтобы убедить

пилота увезти их, оставив труды позади. Это было эгоизмом, который Левана не

понимала, когда люди покидали страну, которая в них нуждалась.

Её родители всегда закрывали глаза на беглецов, может быть, не понимая, что

общество быстро рухнет, если они не смогут удержать рабочую силу.

Но Левана могла пользоваться этими побегами. Поскольку штамм болезни

забросили во внешние секторы, Лунатики внезапно стали носителями, а иммунитет

означал, что они понятия не имели, что несут в своих телах смертельную болезнь.

Это было незадолго до того, как о первых случаях заболевания сообщили на Земле, в

маленьком оазисе близ Сафары.

Он быстро распространился, бушевал по Земляному союзу, словно лесной пожар.

Хотя земляне поспешили устроить карантин для больных, невозможно было держать

его, когда тайные носители, несчастные лунатики, были так хорошо замаскированы

среди низ.

Они назвали болезнь летумозисом, что с древнего языка означало смерть и

уничтожение – отличное название для смертельной болезни.

Левана и её двор признали это успешным.

Она не знала, сколько времени надо, чтобы ослабить Землю. Может быть, много лет,

десятилетий, прежде чем это станет пандемией, на которую надеялась Левана. Но она

предвкушала время, когда прилетит и предложит им противоядие. Мечтала о том, как

лидеры Земли падут перед нею на колени. В своём отчаянии они предложат всё. Любой

ресурс. Любую землю. Любой союз.

Она попытается быть терпеливой, зная, что придёт. Она будет игнорировать

пессимизм советников и их доклады, что утверждали о новых трудовых инициативах,

что заканчивались провалом. Она не отступит.

Всё шло по плану. Просто надо терпение.

Прошло почти пятнадцать месяцев после смерти Селены, когда Леване внезапно

сказали, что доктор Сэйдж Плевел пропал. Суицид, как думали многие, хотя тела не

нашли. Многие считали, что он не оправился после рождения пустышки.

Ещё один талантливый учёный ушёл. Но когда Левана узнала о том, что это не

остановит производство солдат и что всё будет продолжаться, как запланировано, она

забыла о старике и его жалкой жизни.

Прошли годы. Её наследие росло. Слухи о принцессе Селене исчезали. И наконец-то у

Леваны было всё, что она хотела.

Почти всё, что она хотела.

27.

Левана стояла на дворцовой лужайке, наблюдая, как Эврет гонялся с Зимой и

Ясином вокруг озера. Она наконец-то смягчилась к дружбе Эврета с Гаррисоном и его

семьёй, и теперь они стали постоянной частью её жизни, несмотря на то, что она хотела,

чтобы Эврет подружился с семьями при дворе. Мальчику было одиннадцать, на пару лет

больше, чем Зиме, он был тонок, как прут, бледен, словно песок, который топтал. Он и

принцесса, к ужасу Леваны, казалось, были неразрывно связаны.

Со своей стороны, принцесса Зима росла столь же прекрасной, как и пела Сол в

колыбельных. Её кожа была светлее на пару тонов, чем Эврета, бархатно мягкой. Её

волосы были густыми кудрями, плотными, как пружины, глянцевыми, как эбеновое

дерево. У неё были глаза матери, карамельные, с серостью и изумрудом, взятом у отца.

Шёпот кружился. Если прежде двор высмеивал идею жениться на принцессе-

ребёнке, теперь даже забывали об отце-охраннике. Она была ребёнком, но красоту

нельзя игнорировать. Этот ребёнок превратится в потрясающую женщину, и семьи

отправляли уведомления.

Левана знала, что это однажды будет полезным. Её падчерица была идеальным

козырем для альянса. Тем не менее, в первый раз, когда она услышала, что принцесса

однажды может быть справедливее королевы, в мыслях вспыхнула ненависть.

Левана так работала над своими чарами. Чтобы быть самой красивой королевой на

троне, красивее матери, красивее Ченнэри. Нет больше уродливой принцессы,

изрезанного ребёнка. Мысль, что Зима легко могла добиться того, чего она так долго

желала, сжимала желудок Леваны.

Не помогало – Эврет баловал её. Они никогда не были вместе дольше чем

мгновение, пока ребёнка не поднимали на плечи или вертели, как игрушку. Хотя Эврет

не танцевал с Леваной на королевских балах, она поймала его за тем, что он показывал

Зиме вальс. Его карманы всегда были полны конфет и яблок, которые так любила

принцесса.

Левана тянулась к горлу, сжимала кулон Земли в руке. Было время, когда Эврет

носил подарки ей.

Вниз по берегу сверкал детский смех, солнечный свет отбивался от озера, и Эврет

смеялся, как один из них. Каждая нотка скользила по сердцу Леваны.

Было время, когда Эврет просил её присоединиться к ним, но королевы не бегают,

не смеются и не валяются в песке. После того, как она отказывалась слишком часто, он

перестал предлагать, и теперь она жалела об этом, когда просто стояла и смотрела.

Смотрела, как Эврет поднимал визжащую Зиму над головой.

Смотрела, как жена Гаррисона намазывала бутерброды сыром, и их так жадно ели,

что этого успеха не достигали все королевские повара.

Смотрела, как Ясин показывал Зиме песочный замок – как строить и разбивать.

Счастливая и беззаботная семья.

И, вопреки всем её усилиям, всем стараниям, Левана никогда не станет её частью.

- Милая?

Она отвернулась от детей, чтобы посмотреть, как Эврет шагал к ней. Его штаны

были влажны до колен и покрыты белым, игристым песком. Он был таким же красивым,

как в первый день, когда она посмотрела на него, и она любила его немного больше.

Зная, что она чувствовала себя полой внутри, словно вырезанной из дерева.

- Это кулон, что я дал тебе? – спросил он, а губы растянулись в освежающей улыбке.

Это одновременно растопило и ужалило её.

Левана разжала руку. Она не понимала, что всё ещё сжимала старый, запятнанный

кулон.

- Не знал, что он до сих пор у тебя, - сказал Эврет. Дойдя до неё, он поддел цепочку

пальцам. Прикосновение было кратким, преднамеренным и заставило в голове

мелькнуть той искре тоски, из-за которой она чувствовала себя подростком.

- Конечно. Это ведь был твой первый подарок.

Тень упала на его лицо, которую она не могла понять. Что-то грустное и далёкое.

Он отпустил кулон.

- Ты собираешься тут стоять и смотреть целый день? – спросил он, и его глаза вновь

замерцали. Может быть, тень была лишь плодом её воображения.

- Нет, - сказала она, не в силах говорить менее устало. – Я собираюсь внутрь. Надо

пересмотреть торговый контракт с ТХ-7.

- Торговый контракт? А до завтра он не подождёт? – он обхватил её лицо руками. –

Ты слишком усердно работаешь.

- Рабочие часы королевы не измерены, Эврет. Это всегда ответственность.

Казалось, он собирался её отругать.

- Даже королеве надо отдыхать. Давай, поиграй! Тебе это не навредит, а

критиковать всё равно никто не посмеет.

Он сказал это в шутку, но Левана поймала противоречие в его словах.

- Что это значит? – сказала она, отстранившись.

Его руки обмякли и упали.

- Думаешь, люди боятся меня? – настаивала она. – Такие угнетённые, что не посмеют

ничего сказать для пользы? Да?!

Его челюсть сжалась на мгновение, он был сбит с толку и оказался в отчаянье.

- Люди всегда боялись выступать против королевской семьи – это политика. Не

только твоя.

Фыркнув, Левана повернулась на каблуках и направилась в сторону дворца.

Эврет со стоном погнался за нею.

- Прекрати, Левана! Ты принимаешь всё слишком близко к сердцу! Я не имел в виду

ничего плохого!

- Ты думаешь, что я ужасный правитель! Одна из этих избалованных, эгоистичных

королев, что заботятся о себе, а не о благосостоянии своего народа!

- Я так не думаю. Я знаю, тебе всё равно, что думают о тебе люди, но ты заботишься