Незваная гостья - Громыко Ольга Николаевна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/6
• Следующая

- Да ладно тебе, дева, - мирно прогудел гном. - Это ж я так... для красного словца. А супротив тебя лично я ничего не имею, напротив всяческое мое к тебе расположение...

Тут подоспела моя утка в окружении ломтиков яблок, и, хотя гном не прочь был поболтать, я лишь укоризненно, но беззлобно покачала головой и приступила к трапезе.

Утку в корчме готовили мастерски. Я успела очистить большую часть тарелки, когда перед моими глазами развернулось второе действие знакомой комедии.

Низенький, плешивый священник, дайн Эразмус (я не слишком разбиралась в религии, бесспорным было лишь одно - по ее канонам мне отводилось место в вечном огне преисподней), укутанный в серую рясу по самые сандалеты, решительно переступил порог корчмы, выставив перед собой внушительных размеров крест. При необходимости им можно было орудовать не хуже дубины. Бормоча молитвы, призванные очистить сие славное заведение от нечисти в моем лице, дайн начал обходить корчму по часовой стрелке, размашисто помахивая дымящимся кадилом. Неприятно запахло дешевыми благовониями.

Корчмарь, не спрашиваясь, повернул краник бочки и, нацедив полную кружку пенной медовухи, со свистом пустил ее по стойке. Смекалистый и расторопный мальчишка-разносчик в последний момент изловил ее на лету и поставил на мой столик.

Замкнув круг, дайн обвел помещение хищным цепким взором наблюдающего за отарой волка и, словно только что заметив меня, подскочил и отшатнулся, заслоняя лицо крестом.

- Ведьма! - рявкнул он, обличающе ткнув в мою сторону дрожащим от праведного гнева перстом.

Я пожала плечами, прокалывая ножом последний кусочек утки.

- Добрый вечер, дайн Эразмус! - невнятно пробормотала я с набитым ртом. - Присаживайтесь, не стесняйтесь.

- Бесовское отродье! - продолжал дайн. - Как посмело ты вновь объявиться в добром селении, силой Икорена, бога истинного, оберегаемом от всяческой мерзопакости вроде тебя?

- Да так... мимо проезжало... деньги кончились, - искренне призналась я. - А вы как поживаете? Мантихоры не беспокоят? Упыри с прошлой зимы не появлялись? Полна ли кружка с пожертвованиями, из которой вы будете мне платить за работу, которая, как я вижу по вашим глазам, найдется для меня и в этот раз?

Дайн Эразмус еще немного постоял с обличающе вытянутой дланью, потом вздохнул, махнул рукой (Эх! Была - не была, где наша не пропадала!), поддернул рясу и сел напротив меня, положив крест на соседний столик.

Я удовлетворенно кивнула, потянулась за чаркой. Работа была. И деньги - тоже.

- Значит, так, - совершенно нормальным, деловым тоном начал дайн, неторопливо потягивая медовуху. - Завелось у нас на пруду чудо невиданное, злобное и прожорливое, четырех детей за неделю под воду утянуло и слопало, только обувка на берегу осталась. Каковой участи и тебе, ведьма, искренне желаю... но лишь опосля убиения чудища оного.

- Кикиморы, что ли?

- Кикиморы! - фыркнул дайн. - Да кикимору мы бы с божьей милостью и железными цепами живенько отучили добрую паству изничтожать. За каждую кикимору ведьмам поганым платить - пожертвований не наберешься.

- А сколько наберетесь? - живо заинтересовалась я.

Дайн подумал, посчитал в уме, закатив глаза на засиженный мухами потолок, и назвал цену. Я удвоила, чем удостоилась замысловатой анафемы.

- ...да будет пламя адское столь же неутолимо, сколь алчность чародейская! - Закончил Эразмус.

Я беззвучно поаплодировала и сбросила три монеты.

Дайн накинул две.

Пронзительный лай прервал наш торг на самом интересном месте. Маленькая кривоногая собачонка рыжей масти злобно бросалась на Смолкины бабки. Моя лошадка терпела до первого укуса. Потом она выпростала длинную морду из кормушки с овсом и уставилась на шавку немигающими змеиными глазами. Когда песик, присевший от страха на задние лапы, сообразил, на кого осмелился поднять голос, было поздно. Смолка молниеносно бросилась вперед и вниз.

Хрустнули позвонки. Короткий визг оборвался булькающим всхрипом.

Втянув клыки и запрокинув голову, Смолка сделала несколько судорожных глотательных движений... черный ком натужно прошел по ее горлу, встопорщив шерсть, и... все. Собачонка исчезла. Облизнувшись, Смолка удовлетворенно вздохнула и снова опустила морду в кормушку.

Дайн онемел. Сомневаюсь, что раньше он сталкивался с к'яаардом - так называют этих животных вампиры, и, насколько я знаю, у этого слова нет синонимов в человеческом языке. Всеядные, выносливые и послушные, к'яаарды с незапамятных времен используются вампирами вместо лошадей, от которых, кстати, внешне почти не отличаются. Смолка - дитя любви обычной крестьянской лошадки и чистопородного к'яаарда - унаследовала от отца не только всеядность, причем во всем были и плюсы, и минусы.

Пробормотав молитву и сотворив сложный знак надо лбом, Эразмус так и не смог оторвать вытаращенных глаз от мирно жующей кобылы.

- По рукам? - ловя момент, настойчиво потребовала я.

- По рукам, - рассеянно подтвердил дайн, пожимая руку мерзкой ведьме.

На какой сумме мы сошлись, он вспомнил только по дороге к пруду, и на меня, а заодно и на Смолку, обрушилась еще одна анафема.

***

- Вот это - тот самый пруд? - не выдержала я. - Вы с ума сошли, Эразмус! Да в нем жабе икру метать зазорно!

Дайн угрюмо фыркнул, одергивая рясу.

Пруд... нет, широкая лужа, локтей шесть в диаметре, загаженная по берегам домашней птицей, отороченная хилым камышом, грязная и мутная, производила отталкивающее впечатление. Прогретая солнцем вода источала сладковатый гнилостный душок. Десяток белых упитанных уток важно пересекали пруд то вдоль, то поперек - три гребка туда, два обратно.

- Смейся, смейся, ведьма, - проворчал дайн. - А я посмеюсь, когда найду по утренней зорьке твои сапожки, ровненько стоящие у воды. И твои подковы, кровожадный демон!

Смолка ехидно заржала, выскалив клыки. Кьяаардов никогда не подковывали. По одной известной причине.

- Итак, вы утверждаете, - я безуспешно пыталась собраться с мыслями. Что вот в этом, ха-ха, простите за выражение, омуте, водится нечто, способное съесть ребенка?

- А вот переночуй на бережку - узнаешь, - дайну явно не терпелось убраться с глаз долой, общество ведьмы заметно тяготило смиренного служителя божества Как-его-там.

• Предыдущая
• 2/6
• Следующая