Агентурная кличка - Трианон. Воспоминания контрразведчика - Перетрухин Игорь Константинович - Страница 14

— Пилар! Милая женщина! Мы все тебя очень любим и ценим! О тебе очень хорошего мнения и наш Центр. И все мы хотим, чтобы твоя личная жизнь сложилась как можно лучше. Мы знаем, что Саша тебе не безразличен, да и он тебя любит. Но сейчас речь идет о другом. Нам нужен источник информации не в советском посольстве и не просто в Москве, а в Министерстве иностранных дел СССР. И мы должны сделать все возможное, чтобы решить поставленную перед нами Центром задачу. У нас есть все: и деньги, и объект для их применения. И с Сашей уже вполне можно поговорить и о главном: он вряд ли уклонится, так как находится в наших руках. Мы не против ваших взаимоотношений, но пока придется подождать. Через год-два его вновь выпустят за границу в одну из испаноязычных стран — может быть, даже на твою родину в Испанию. И тогда вы сможете поступить как пожелаете. Ну как, ты согласна с этим?

— Рон, мне больно слышать это. Ты ведь понимаешь, что значат для женщины в моем возрасте еще один-два года, а может быть, два-три? Но ради дела, вопреки желанию, мне придется с вашим вариантом согласиться: другого выхода у меня просто нет.

— Пилар, будь уверена, Центр воздаст тебе должное. Кстати, ты уже внесла деньги за ранчо?

— Пока только частично — за предварительное оформление договора купли-продажи и адвокату.

— Не торопись с этим. Если это ранчо тебе действительно нужно, мы все и так уладим.

— Спасибо, Рон, но это все-таки так грустно.

— Джон, где шампанское? Где обещанный ужин с тихоокеанскими деликатесами? Не могу видеть Пилар с печальным лицом!

— Рон, все уже заказано. Официант из ресторана ждет нашего звонка.

— Быстро звони! Пилар, прошу к столу!

Вечереет. Все тот же многоэтажный отель «Хилтон».

Апартаменты. Рональд и прибывший из Вашингтона руководящий работник ЦРУ США Нилс — высокий шатен, около пятидесяти лет, с сединой на висках, массивным подбородком и волевыми чертами лица.

— То, что ты, Рон, рассказал, вселяет в меня еще большую уверенность. Наш деловой разговор должен состояться по всем правилам игры в гольф: выигрывает только тот, кто уверен в себе. В отношении Пилар можешь не беспокоиться. При благоприятном исходе, а я в этом уверен, мы оплатим все ее счета за ранчо, включая и расходы на адвоката. Она это заслужила. Кроме того, надо повысить и ежемесячную выплату ей. Я не помню ее категорию как агента, но ты разберешься в этом сам, это в твоей власти. Между прочим, мы намеревались перебросить ее на время в Испанию, но теперь придется с этим повременить хотя бы до отъезда объекта. А как ты оцениваешь Джона?

— Джон — славный малый. Звезд с неба не хватает, но Исполнитель прилежный. Он проделан: довольно большую и плодотворную работу и вполне заслужил поощрения. Обстановку здесь знает совсем не плохо. Ведь он, как ты помнишь, в Колумбии второй раз. Хороший семьянин и добрый католик. Здесь это ценят…

Входят Пилар и Огородник.

Огородник несколько удивлен, увидев незнакомого человека, а Пилар, извинившись, уходит.

Рональд предлагает Александру присаживаться и представляет Нилса как своего большого и старого друга, который прибыл сюда на несколько дней из Вашингтона. Тем временем входит официант и накрывает на стол.

После ужина и кофе Нилс сказал, что прилетел из Вашингтона специально, чтобы поговорить с Огородником на серьезную тему. Он подчеркнул, что об Александре он хорошо осведомлен как о специалисте высокого класса и как о человеке. Ему известны также его прогрессивные взгляды и критическое отношение к тоталитарному коммунистическому режиму в Советском Союзе. Он знает и о том, что его недооценивают на работе в посольстве, как недооценивали в прошлом в Министерстве иностранных дел, а представители советских органов безопасности плетут против него интриги. Возникшее в мире опасное противостояние между западной демократией и коммунистической агрессией в мировом масштабе представляет серьезную угрозу для человечества. В любую минуту, как во время карибского кризиса, оно может оказаться на грани уничтожительной третьей мировой войны. И сейчас важно для каждого интеллектуала и прогрессивного человека определиться с позицией: или спокойно взирать, как мир катится к катастрофе, или бороться за ее предотвращение.

Нилс сказал также, что является официальным сотрудником Центрального разведывательного управления США и от имени его руководства уполномочен предложить ему, Александру Огороднику, секретное сотрудничество в деле совместной борьбы с агрессивным советским тоталитаризмом. Он подчеркнул при этом, что и не ожидает от Огородника немедленного ответа на это предложение, тот может подумать, по крайней мере до завтра. Естественно, в знак благодарности за сотрудничество и проделанную на благо общего дела работу ему будет выплачиваться щедрое вознаграждение в американских долларах, которые он может по своему усмотрению получать наличными или, по договоренности с Рональдом, переводить на счет того или иного банка в Колумбии или США. Кроме того, во время работы в Москве он станет получать также и денежное вознаграждение в советской валюте. Передачей ему денег займутся сотрудники резидентуры в американском посольстве. При этом, само собой разумеется, будет соблюдаться строжайшая конспирация.

Безопасность ему гарантируют, тем более что еще в Колумбии он получит специальную подготовку. В дальнейшем же ему предоставят американское гражданство, выдадут соответствующие документы, и он сможет по своему усмотрению заниматься в США научной или другой деятельностью.

Огородник, молча слушая Нилса, лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию. Для него не было тайной, что этот разговор является логическим продолжением его знакомства с Рональдом, Джоном и Пилар. Он заранее предвидел дальнейший ход развития событий, хотя и не хотел себе в этом признаваться. Он понимал также, что в случае отказа от предложения у него неизбежно возникнут неприятности весьма серьезного характера и его карьера на дипломатическом поприще закончится навсегда. В общем, он слишком много потеряет, не согласившись сотрудничать с ними.

После длительной паузы, во время которой Нилс и Рональд внимательно наблюдали за ним, Огородник сказал, что не нуждается в длительном осмыслении сделанного ему предложения и заявляет о своей готовности к сотрудничеству с ЦРУ США. Нилс, не скрывая своего удовлетворения результатами их беседы, предложил Огороднику в целях конспирации впредь именоваться псевдонимом Трианон — «трижды неизвестный». Огородник не стал возражать.

Потом пили шампанское и говорили о предстоящей работе. Нилс интересовался составом резидентуры КГБ в советском посольстве и работой военного атташата. Ответами Огородника он был удовлетворен. По завершении беседы договорились об очередной встрече, на которой обсудят план дальнейших совместных действий.

Домой Огородника, а точнее, в район его проживания, подвез поджидавший его на стоянке у отеля Джон.

После ухода Огородника Нилс и Рональд, а затем и присоединившийся к ним Джон пили виски за рождение нового агента ЦРУ США — Трианона. Вербовка состоялась в классическом варианте. Согласие на сотрудничество подкреплялось сообщением представляющих оперативный интерес сведений. Все это было зафиксировано-с помощью технических средств.

Уже лежа дома в постели с открытыми глазами, Огородник долго думал о разговоре в отеле. Ему льстило то, что лично к нему приехал ответственный сотрудник Центрального разведывательного управления США и сделал такое предложение от имени его руководства. Перспектива получения щедрого денежного содержания тоже не могла не произвести впечатления, свидетельствуя, помимо всего прочего, о том, что ему дана высокая оценка и на него смотрят как на человека, способного внести значительный вклад в судьбы мировой политики. Не это ли его заветная мечта? С другой стороны, появилась и смертельная опасность разоблачения…

Вечером следующего дня он записал в своем дневнике: «Я никогда не переживал так сильно, как вчера; теперь я человек, который давно для себя решил, что не умрет дряхлеющим в постели… Я вдруг начал бояться больше, чем надо, опасности».