А «Скорая» уже едет (сборник) - Ломачинский Андрей Анатольевич - Страница 41

– Я с трудом верю, что у вас нет учреждений, занимающихся уходом за подобным контингентом, – признался «Чебурашка». – Ведь у вас такая мощная система организации здравоохранения.

– Система у нас мощная в торсе, – кисло улыбнулся я, – зато хромая на обе ноги. Именно проблема ухода у нас и является болевой точкой. Самая низкооплачиваемая ставка в медицине – ставка санитара. Их не считают медиками, не смотря на то, что они работают в медицине, и труд их тарифицируют крайне невысоко. Так, не должность, а синекура, время убить! А больным ведь требуется не только квалифицированная медицинская помощь, но и своевременный, грамотный уход. Их может оперировать золотой просто хирург – не без своевременных перевязок, подмываний, кормлений в постели, подкладывания судна, профилактики возникновения пролежней и чистки зубов больной загнется на третий день после операции от развившейся инфекции. Врач этим заниматься не будет – у него своих обязанностей выше крыши. А санитар… поверьте, никогда не было у дверей стационара толпы людей, готовых за грошовую зарплату выгребать вручную, извиняюсь, чужое дерьмо из-под чужих ягодиц двадцать четыре часа в сутки. Сейчас же, в рамках все возрастающего социального неравенства, их и того меньше. Какой юноша захочет таскать тяжеленные биксы, вонючую мочу и фекалии плюющихся туберкулезной мокротой бомжей, если зарплата при этом не покроет даже дорожных расходов поездок на работу в переполненной маршрутке? Да его друзья, что раскатывают на иномарках с кожаными салонами и встроенными компьютерами по безбожно дорогим ночным клубам, на смех поднимут. Какая девушка захочет уродовать сутки волосы под колпаком, не носить косметики, губить осанку при перекладывании тяжеленных больных и забыть о маникюре, иными словами – махнуть рукой на средства обольщения потенциального мускулистого голубоглазого блондина, являющегося по совместительству сыном арабского шейха-мультимиллионера – и все это за копейки, которые можно легко потратить за день на квартплату? И то – не хватит… Сейчас у молодежи другие герои – криминализированные дяди и тети, которые посредством стрельбы и мордобоя вершат справедливость, попутно огребая массу денежных знаков. Вот это – круто! Вот за это – уважают и уважать будут! Этим можно прихвастнуть в компании за бутылкой пива. А попробуй рассказать в той же самой компании, как ты чудесно обработал гнойную рану, как великолепно вскрыл карбункул[42], как профессионально ввел мочевой катетер и как мастерски поставил сифонную клизму – тебя из-за стола вытолкают, чтобы аппетит порядочным людям не портил.

– Это звучит пугающе, но, все же…

– Есть, конечно, больницы сестринского ухода, – перебил я. – У нас одна даже существует. Да вот только попасть туда не так просто – узнавал, было дело. Бесплатно, опять же, никто этого бездомного досматривать не будет. Люди, помещаемые в этот стационар, перечисляют свою пенсию на его счет, собственно говоря, оплачивая уход и процедуры таким вот образом. Да и то, чтобы туда попасть, их должны осмотреть представителя управления социальной защитой населения и вынести свое заключение, что, да, человек одинокий, беспомощный и нуждается в уходе в ЛПУ[43] стационарного типа. По «Скорой» его туда, разумеется, никто не положит.

«Чебурашка» растерянно взлохматил светлые волосы, снова зазвенев своей цепочкой.

– Я… не знаю… вы меня, если честно, смутили. После нашего разговора все, вместо того, чтобы проясняться, еще больше запуталось. Вы – относительно высоко развитая раса, раз пользуетесь такими техническими благами, как машины, глобальные компьютерные сети и сотовые телефоны! Неужели при всем этом вы не способны организовать собственное самосохранение?

Моя улыбка вышла кислой, как свежевыжатый лимонный сок.

– Способны-то мы, способны, да только кто его будет организовывать?

– То есть?

– Кто конкретно этим будет заниматься?

– Ну, у вас же есть люди на руководящих должностях, предназначенных для… вы снова смеетесь?

– Извините, – откашлялся я, силой сгоняя ухмылку с лица. – Все время забываю о вашей наивности. Понимаете, люди на руководящих должностях слишком заняты сохранением собственного места и собственного заработка, чтобы отвлекаться на нужды каких-то там медиков и какого-то там населения. У них и так своих дел хватает, чтобы нашими заниматься. Недосуг…

– Но они же несут какую-то ответственность, отчетность?

– Перед кем? Перед медиками? Перед бабушками-пенсионерками? Вы всерьез считаете, что они регулярно и подробно отчитываются перед нами о потраченных сред ствах, проделанной работе и обоснованности трат и распределении ресурсов?

Мой гость заерзал на кушетке.

– Хорошо, ну а вы? Почему не требуете реорганизации системы охраны здоровья?

– Мы? – удивился я, картинно вздергивая брови. – А что – должны?

Мы некоторое время помолчали, разглядывая друг друга.

– Может, я плохо выразил свою мысль? – наконец произнес «Чебурашка». – У меня нет трудности с языком, но нюансы в диалекте…

– Нет, мысль вы свою выразили предельно четко. Просто не учли некоторой подоплеки.

– Какой?

– Начнем с того, кто в ком нуждается: мы в пациентах или пациенты в нас?

– Вопрос риторический.

– И, все же, я хочу слышать ответ от вас.

– Разумеется, пациенты нуждаются в вас.

– Значит, у кого должен быть больший интерес в совершенствовании сферы здравоохранения? У нас или, все-таки, у пациентов? И кто должен требовать от руководства добавления бригад «Скорой помощи», покупки нового диагностического оборудования в стационары, оснащения новейшими лекарственными препаратами аптек, регулярного повышения квалификации всех медицинских работников? В чьих это интересах? В моих? Да мне до лампочки, если честно – буду ли я работать со старым кардиографом, буду ли с новым, оплата моего труда от этого не изменится. Я заинтересован в повышении качества диагностики лишь опосредованно – дабы не проморгать нечто угрожающее и не загреметь под суд за это. А вот пациент в этом качестве заинтересован кровно, так как если в моем случае речь идет лишь о свободе, в его случае речь идет о жизни. Его жизни. Так кому, все же, надо требовать этой самой реорганизации?

– А почему население этого не делает? – поинтересовался «Чебурашка». – Сказанное вами вполне логично – почему бы не довести это до умов людей и не направить их по этому пути? Да, думаю, есть среди них те, кто не нуждается в разъяснении, кто способен сам сообразить, что необходимо предпринять. Какова же причина того, что никто не требует?

Я грустно усмехнулся, воровато глянул на дверь и, поколебавшись, достал пачку сигарет.

– Я закурю, вы не против?

«Чебурашка» помотал головой.

– Вам необходимо потенцировать мыслительные процессы вдыхаемыми веществами? Разумеется – токсичность этой сгорающей травы не столь угрожающая для одного раза, поэтому, прошу, не стесняйтесь.

– Благодарю, – я пошарил в карманах в поисках зажигалки. Там, как и ожидалось, было пусто – видимо, выпала, пока я лежал, и ныне досыпает за меня на кушетке. – Увы, придется обойтись без потенцирования. Да Бог с ним. Так о чем мы? А, о причине… Тут все, как бы вам сказать, не так просто. Единой причины, разумеется, нет. Есть некоторая их совокупность, которая и приводит к той картине, которую мы имеем радость наблюдать.

– Например?

– Например, наше любимое русское «авось». Это слово, если вы не в курсе, иллюстрирует наше отношение к событиям жизни, в частности – событиям негативного характера. Каждый человек, буде здоров и цел физически, искренне верит, что смерть бывает только с другими, СПИД – это удел только наркоманов и лиц нетрадиционной сексуальной ориентации, а туберкулез можно подцепить, только отбывая срок в пенитенциарных учреждениях. А размышляя таким образом, он, естественно, и пальцем не шевельнет, чтобы что-то изменить в медицине, даже зная о ее нынешнем положении. Знаете, у нас есть такая поговорка – пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Это как раз то, о чем я говорю.