Странствия Шута (ЛП) - Хобб Робин - Страница 10

Пчелка, я люблю тебя, - передал я Скиллом рассеянную мысль, будто она могла бы ее достичь. И почувствовал легкую рябь общих мыслей Неттл и Чейда: по их мнению на сегодня я выпил достаточно.

Возможно, я действительно перебрал, - ответил я им. - Но я так по ней скучаю.

Никто не ответил, поэтому я просто пожелал им спокойной ночи.

  Глава третья. Похищение Пчелки

Иногда действительно появляется великий лидер, своей харизмой побуждающий других следовать за ним по пути наибольшей пользы. Бытует мнение, что для создания значительных и мощных изменений нужен именно такой лидер.

Истина в том, что к этому моменту ведут согласованные действия десятков, сотен и даже тысяч человек. Повитуха, помогавшая родиться на свет его бабушке  – это такая же необходимая деталь, как и человек, подковавший лошадь, чтобы лидер мог доехать на ней до своих сторонников и сплотить их. Отсутствие любого из них отдалит лидера от власти также стремительно, как вонзившаяся в грудь стрела.

Таким образом, чтобы добиться перемен, не нужна ни военная сила, ни жестокие убийства. Ничто из этого не может предопределить будущее. Любой, наделенный записями сотен белых пророчеств, может стать Изменяющим. Любой может ускорить незначительные перемены, отрезающие от власти одного и возвышающиедругого. Сотни Служителей, живших ранее, сделали такие изменения возможными. Сейчас мы не зависим от единственного Белого Пророка, знающего, как выбрать лучший путь для всего мира. Теперь во власти Служителей определять путь, по которому все мы должны следовать.

 Наставления. Служитель Имакихэн.

Кружился снег, белые звездочки падали с темного неба. Я лежала на спине, вглядываясь в ночь. Меня разбудили холодные снежные хлопья, тающие на лице. Как мне казалось, не ото сна. И не от покоя, а от странной неподвижности. Я медленно села, ощущая головокружение и слабость.

Какое-то время мне слышались звуки и запахи. В моем лихорадочном полусне заманчиво жарилось мясо по специальному рецепту Зимнего Праздника, и потрескивали огромные бревна в Большой зале, менестрель настраивал морские рожки – традиционный духовой инструмент с низким звучанием.

Но теперь, проснувшись, я замерла в ужасе. Это были не гулянья по случаю кануна Зимнего Праздника. Скорее, полная противоположность нашим приготовлениям к изгнанию тьмы из домов. Все было разрушено. Конюшни горели. А обугленное мясо недавно было людьми и лошадьми. Низкие, протяжные звуки, казавшиеся мелодиями инструментов, на деле оказались стонами людей Ивового леса.

Моих людей.

Я протерла глаза, силясь понять, что произошло. Мои руки были тяжелыми, медлительными и бессильными. Кто-то надел на них огромные меховые рукавицы. Или это белые пушистые лапы? Не мои?

Я вздрогнула. Была ли я собой? Или кто-то другой управлял моими мыслями? Дрожь прошла по всему телу. «Я Пчелка, -  шепнула я себе. - Пчелка Видящая. Кто напал на мой дом? И как я оказалась здесь?»

Меня тепло закутали от холода, усадив в открытые сани, словно на кровать королевских величин. Сани были чудесны. Две белоснежные лошади с серебряной с красным упряжью покорно ждали, готовые тронуться. По обеим сторонам от скамьи возницы висели кованые фонари со стеклянными стенками, украшенные железными завитками. Они мягко освещали сиденье возницы и пассажира и изящные изогнутые края ложа в санях. Я потянулась, чтобы провести руку над полированным деревом, но поняла, что не могу этого сделать. Я была завернута и закутана в одеяла и меха так, что они удерживали мое сонное расслабленное тело лучше всяких веревок. Сани стояли на краю дороги, проходившей через главные ворота Ивового Леса. Теперь эти врата были разбиты и бесполезны.

Я покачала головой, пытаясь разобраться в этих хитросплетениях. Я должна сделать что-нибудь! Мне нужно было что-то сделать, но тело казалось тяжелым и мягким, как корзина с мокрым бельем. Я не могла вспомнить ни обратную дорогу в Ивовый Лес, ни то, как меня одели и затолкали в сани. Пытаясь восстановить события этого дня, я начала вспоминать все по порядку, словно разыскивала пропавшую перчатку. Я была в классной комнате с другими детьми. Управляющий Ревел умер, приказав нам бежать. Я спрятала других детей в тайных проходах в стенах Ивового Леса, а они закрыли дверь, оставив меня снаружи. Мы с Персиверансом спасались. Его подстрелили. А меня взяли в плен. И я была от этого счастлива. Больше я не помнила ничего. Но почему-то меня вернули к Ивовому Лесу, завернув в тяжелый меховой плащ и запеленав дюжиной одеял. И теперь я находилась в санях, наблюдая, как горят наши конюшни.

Отведя глаза от танцующих над конюшней языков рыжего пламени, я посмотрела в сторону поместья. Люди, все те люди, которых я знала всю жизнь, собрались сейчас перед высокими дверьми Ивового Леса. Они были одеты в ту же одежду, что и утром, работая внутри дома, и она не годилась для пребывания на холодном снегу. Они сбились в плотную кучу, обнимая себя руками, чтобы хоть как-то согреться. Я видела и низенькие фигуры. Сфокусировав на них взгляд, я поняла, что это были спрятанные мной дети. Несмотря на мой строгий запрет, они вышли наружу и выдали себя. Мои заторможенные мысли, наконец, смогли связать горящие конюшни и спрятанных детей.

Возможно, они были правы, выбравшись наружу. Возможно, налетчики сожгут и дом тоже.

Налетчики. Я зажмурилась, а потом заморгала, стараясь прояснить и зрение, и, заодно, мысли. 

Это нападение не имело никакого смысла. Насколько я знала, у нас не было врагов. Мы находились далеко в глубине герцогства Бакк, а Шесть Герцогств ни с кем не воевали. Пока эти чужеземцы не пришли и не напали на нас, с боем ворвавшись в наши залы. 

Зачем?

Затем, что им требовалась я.

Звучало бессмысленно и все же это казалось правдой. Разбойники пришли, чтобы выкрасть меня. Вооруженные всадники стащили меня с лошади. Стащили нас. Ох, Персиверанс. Между его пальцами сочилась кровь. Погиб  он или спрятался? И как я оказалась снова здесь, в Ивовом Лесу? Один из мужчин схватил меня и притащил назад. Женщина, которая, казалось, организовала этот налет, обрадовалась, увидев меня и сказала, что заберет меня домой. Я нахмурилась. Я была так счастлива от этих слов. С такой нежностью любила их. Что же со мной было не так? Туманный человек встретил меня и приветствовал, как своего брата.

Я утаила то, что я девочка, потому что от счастья едва могла говорить. Раскрыла объятия туманному человеку и по-матерински пухлой женщине, спасшей меня от душащего захватчика. Но что было после… Я помнила теплую белизну. И только. Воспоминания были бессмысленны, но переполняли меня чувством стыда. Я обняла женщину, которая привела в мой дом убийц.

Я медленно повернула голову. Оказалось, что я не могу ничего делать быстро: ни двигаться, ни думать. Наконец, я вспомнила, что нехорошо приземлилась при падении. С лошади. Может быть, я ударилась головой? Что же со мной такое?

Мои невидящие глаза, наконец, сфокусировались на конюшне. Туда шли двое мужчин, которые что-то тащили. Это были люди из Ивового Леса, одетые в свою лучшую одежду. Зеленую с  желтым. Был канун Зимнего Праздника. Я узнала одного из них – Лин, наш пастух. Они что-то несли, это что-то болталось между ними. Что-то, провисшее от тяжести. Тело. Вокруг горящих конюшен снег растаял, превратившись в слякоть. Они все шли и шли, подходя все ближе и ближе. Неужели они войдут прямо в огонь? Но приблизившись почти вплотную, они остановились. 

- Раз, два, три! - скомандовал Лин скрипучим голосом, они раскачали тело и на счет "три" бросили его в красную ненасытную глотку горящей конюшни. Затем развернулись и потащились прочь от пламени, как марионетки на сцене.

Потому ли горела конюшня? Чтобы избавиться от тел? Хорошо пылающий костер был очень эффективен, если нужно спрятать тела. Это я узнала от отца.