Огневой бой. Воевода из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 30

До вечера всю проволоку натянули. Я прошел вдоль проволочных рядов и остался доволен увиденным.

– Воины! Осмотрите сами и запомните, где преграда. Коли случится в обход идти – у холмов место свободное, проходы оставлены. В лоб не рискуйте – кони ноги сломают, а вы шеи свернете!

Ратники засмеялись.

– Коли мы сами делали, боярин, так ужель забудем? Нешто поможет? Во скольких походах были, этакой хитрости не видывали.

– Боярин-воевода, а после сечи железо-то снять можно?

– Живы останетесь – можно. А лучше железо с убитых вами крымчаков снять. Богаче трофей будет.

Ратники засмеялись снова.

Хорошо, когда руки да головы совместной работой заняты, дух это поднимает. Тем более когда рядовые ратники видят, что бояре не вино хлещут, а о деле пекутся. Хуже всего, когда люди бездельем маются – мысли дурные да черные в голову лезут.

Денисий со своим десятком вернулся уже затемно. Они привезли с полсотни готовых сулиц да столько же наконечников. Я распорядился сразу раздать конным доставленные сулицы, а к наконечникам с утра древки делать.

Ко мне подошел Федька-заноза.

– Боярин, ты бы поел. Как утром кулеша отведал, так весь день в седле и провел.

А ведь и верно. За заботами и о еде забыл.

Я подошел к своему десятку. Все сидели у костра и бодро стучали ложками, уплетая кашу из общего котла. Мне отложили в отдельную миску. Приятно – не забыли обо мне.

Рядом с воинами, ничем от них не отличаясь, сидел сын Василий. Надо бы ему внимания побольше уделить, да времени на это за заботами не остается. После прочтения Книги судеб я как-то не беспокоился о своей и его жизни. Ведь писано же было – наследником и княжичем станет. О! До меня только сейчас дошло! Ведь ноне я боярин, а если сын будет княжичем, то, стало быть – и я князем! Писано же было – княжичем! Сыном князя, надо понимать! Хо, повоюем еще!

Я дал указания сотникам выставить боевое охранение и, пожелав всем спокойной ночи, улегся на попону рядом со своим десятком. Долго не мог уснуть, мысленно перебирал варианты боя – все ли предусмотрел, не упустил ли чего? Ведь если ошибся где-то, не предусмотрел чего-либо – те воины, что спят сейчас рядом со мной в воинском стане, жизнями своими за это заплатят. Да и, честно говоря, не хотелось осрамиться с доверенным мне полком в первом же бою. Потом – через года даже, при упоминании фамилии Михайлова все будут спрашивать:

– Это какой Михайлов? Не тот ли, что полк бесславно положил?

Нет, такой славы мне не надобно! С тем я и уснул.

После завтрака конники принялись рубить деревца с прямыми стволами для сулиц, а я повел пешцев на холмы. Разделил их надвое и назначил бояр командирами каждой половины.

– Займите холмы и укройтесь, чтобы вас не было видно из лощины, – дал я указания старшим.

Ратники разбрелись по холмам. Какое там – «укройтесь»! Никто даже за куст спрятаться не смог. Торчали, как три тополя на Плющихе из известного фильма.

Я сделал боярам внушение, и через полчаса картина изменилась. Кто-то за кустики прилег, кто-то нарвал травы и зацепил ее за кольчуги, кто-то – воткнул в шлемы. Уже лучше. С первого взгляда, мельком, не сразу и поймешь – есть ли на склонах ратники и сколько их. Это мне и надобно.

Я собрал ратников в лощине.

– Перед боем постарайтесь укрыться еще лучше, чем сегодня. Чем позже татары вас заметят, тем больше шансов, что они попадут в ловушку, и вы тогда уцелеете.

– Это почему же?

– Стрелы метать не будут, ужель не понятно? Стрелами в цель попадать они мастера. А уж когда татары падать начнут, попав на проволоку, тут вы сигнала дождитесь – и вперед. Татарин страшен, когда он на лошади, да еще когда их много. А как с коня упал – бей его саблей, коли копьем. Убил своего врага – помоги товарищу рядом. Одолеем ворога, я уверен! С такими-то молодцами – да струсить? Не бывать этому! А сейчас есть – и отдыхать.

Я добивался от воинов, чтобы они внимательно следили и понимали в пылу сражения мои сигналы – «ясаки» – звуком трубы, знаменем.

Вечер прошел спокойно. У костров раздавались шутки, смех. Надо поддерживать у ратников боевой дух – унылый и удрученный воин уже проиграл.

А утром примчался посыльный.

– Татары недалеко – в одном дневном переходе. Князь приказал дозоры усилить. Сколько идет их – неведомо, но пыли много: сколько глаз хватает, везде пыль.

Гонец ускакал.

Много пыли – много воинов. Устоять бы. По спине пробежал холодок.

Я собрал бояр, сообщил новости. Огорчились бояре – ведь каждый в душе лелеял надежду, что пронесет – повернут крымчаки на Литву, как уже не раз бывало. Но не пронесло. По нашей земле идут крымчаки, и, знать, не одно селение уже сожжено и малочисленные городки разорены.

– Высылаю конный дозор, пусть уйдут верст на десять, упредят. А в дозор пойдешь ты со своими ратниками, – я показал рукой на молодого боярина, что первым высказывался на совете.

– Так у меня всего трое конных!

– Я тебя не с ордой воевать посылаю! Гляди в оба, не спи. Верный признак татарской конницы – пыль столбом на горизонте. Как увидишь – приближаются татары, так сразу сюда с докладом и скачи.

– Понял, воевода, исполняю!

– Остальным надеть брони, у кого есть, и коней с пастбища привести – пусть рядом будут. Пока стоять у реки, но не переходить.

Все разбежались по своим десяткам.

В ожидании дальнейшего развития событий мы простояли полдня, а в полдень примчались дозорные.

– Самих татар не видели, но пыли много, а землю послушали – аж дрожит, знать – немалая рать идет.

– Далеко ли?

– Верст десять, да похоже – не на нас идут – вправо уходят.

Я приказал всем вернуться к месту отдыха, оставив лишь дозорных.

Татары сперва, как у них заведено, вышлют разведку – с полсотни всадников. Те выведают расположение наших войск, стрелы покидают и – галопом назад. А уж остальных надо с утра ждать, кони за ночь отдохнут после большого перехода. Вот и мне не стоит людей в напряжении держать. Как появятся их передовые дозоры, так жди вскорости и основные силы. А пока – отдыхать.

Я поел со своим десятком и, несмотря на день, поспал.

Ночь тоже прошла без происшествий.

Утром я снова выслал дозор, определив в него десяток Денисия. Он воин опытный, не в одной сече был – не проглядит врага.

И только мы позавтракали, как прискакал воин из его десятка.

– Татары!

Мы всполошились. Я объявил сбор, все помчались к коням, стали подтягивать подпругу. Несмотря на то, что мы ждали этого известия, но прозвучало оно неожиданно.

– Где татары, сколько их?

– С полсотни, боярин велел передать, не иначе – передовой дозор.

– Сам-то боярин где?

– Татары стрелы метать стали, он их – в сабли, и отогнал маленько.

– Скачи назад, передай – пусть не увлекается, а то не заметит, как в ловушку попадет: татары – народ коварный.

Посыльный умчался.

Я оглядел уже готовых воинов. Пешцы собрались быстро, конники седлали лошадей из пригнанного табуна.

– Все готовы? Каждый – на свое место. Выступаем! Евлампий, следи за сигналами моими и будь готов принять отвод! Знаменная группа – за мной!

Через пять минут конники пересекли вброд неглубокую речушку и растянулись фронтом поперек лощины.

Через полчаса пешие заняли места на склонах холмов.

Вскоре у места слияния двух холмов, в верхней части лощины, появились всадники.

– Наши, дозор возвращается! – разглядел кто-то.

Всадники гнали лошадей быстро, несколько минут – и Денисий уже докладывал:

– Татары близко – версты три! Тысяча!

– Как вы посчитать успели? – изумился я.

– А чего их считать? Там впереди мурза ихний – доспехи начищены, блестят. Рядом с ним воин бунчук зеленый несет.

– И что?

– Бунчук-то один, стало быть, всадников – тысяча.

М-да, немного опростоволосился я, подзабыл про бунчуки у крымских татар.

– Мыслю – в бой сразу ринутся, заводных коней при них нету.