Свартхевди - северянин (СИ) - "Goblins" - Страница 48

Однако неважно учит молодое пополнение барон Вильгельм, видать, давно не приходилось его хирду серьезного противника встречать. Нет, этого обалдуя ведь даже убивать не надо: пнуть в щит и ударить лезвием вдоль древка копья, и обухом потом по головенке. И вот он готов, язык многословный, без пальцев большого и указательного на главной руке. Что тоже, наверное, неплохо — ума у парня хоть так прибавится.

И до трех считать будет быстрее всех, опять же.

А, может, это просто моя удача, что дурачок с ковырялом передо мной, а не правильно выученный дренг с копьем, к которому на удар секирой так просто и не подберешься.

— Что здесь происходит, я спрашиваю? — повторил вопрос Уильям.

— А ты еще кто? — отозвался Расмус, не спуская с меня глаз — Именем барона Вильгельма приказываю не мешать!

— Как ты смеешь распоряжаться тут именем моего отца?!

— Отца? Хм… Якоб, — обратился Расмус к неряхе, вросшему в землю по левому борту от него — Смотри за нордманом. Дернется — коли его в брюхо, в замок привезем и такого. А сдохнет — туда ему и дорога.

И вымелся наружу.

Силы воли «смотреть за нордманом» парню, поименованному Якобом, хватило на несколько ударов сердца, а потом он медленно, стараясь не спускать с меня глаз (от чего они стали у него косые и навыкате), повернул башку и стал внимательно прислушиваться к разговору на улице. А я подумал, что если сейчас гаркнуть на него погромче, то он такой и останется.

Рожа будет в самый раз людей веселить, самым смешным скоморохом станет. И доглядчиком неплохим: умение заглянуть за угол, не показывая при этом головы, мудрый ярл, несомненно, оценит.

Ладно, шутки в сторону.

Я не стал пугать этого юного сопливого бонда, по чьему-то скудоумию названного дружинником, и рубить его секирой тоже не стал, а сам предпочел прислушаться.

А послушать было чего.

— Я тебя знаю! — вещал снаружи Уильям — Ты служишь моему отцу, я видел тебя в гарнизоне. Какого демона ты тут распоряжаешься?

— Ваша милость! — судя по голосу, Расмус пребывал в некоторой растерянности — Простите великодушно! Темно тут, не сразу вас узнал.

— От тебя несет брагой!

Дружинник смущенно закряхтел, не сочтя, тем не менее, нужным оправдываться.

— Ты не ответил на вопрос.

— Приказом капитана Андрэ, нордман Свартихердин, по прозвищу Лошадь должон быть доставлен в замок наискорейшим образом, едва обнаружен станет! — процитировал полученные ценные указания воин — Во исполнение сего приказа, искомый нордман задержан для дальнейшего доставления оного!

Сартыхедин… Свартихердин…

Мне кажется, я знаю, кто следующие дни будет маяться животом. А за «лошадь» этих дней будет больше, чем один.

На улице продолжалось выяснение.

— Не могу знать, что понадобилось! Мастер Ульрик велел живы…

— Велел? Что он мог тебе велеть? Теперь Ульрик Ризе распоряжается воинами моего отца?!

— Нет, расскажу вам, ваша милость, как оно все было: Рок-ключник Самуэлю шепнул, а тот мне, что письмо для мастера Ульрика было с голубем, мастер лежал и хворал, а как прочел, так подхватился, и к капитану бежать. Челядь слышала, как они ругались в капитановых покоях, а потом уже господин Андрэ велел коней седлать, и приказ огласил: найти де, и доставить нордмана, а наш отряд сам возглавил. И это, ваша милость, само письмо Рок не читал, но печать на нем была гильдейская, большая.

— А! Так теперь гильдия магов Ории распоряжается в на наших землях, как у себя в кладовках! Может и барон теперь не мой отец, а их гильдмастер?! Ты присягу кому давал?

— Вашему батюшке, ваша милость. Но нордмана не мастер Ульрик приказывал ловить, а господин капитан.

Слышно было, как Уильям сердито засопел.

Растяпа Якоб весь обратился в слух, и захоти я напасть, я бы успел снять с него шлем и положить в него оборванные развесистые Якобовы уши, и вручить его потом в кривые Якобовы руки, прежде чем он успеет хотя бы пошевелиться.

— Где капитан? Здешний староста не говорил мне, что он в деревне.

— Его и нету здесь, ваша милость. Оне вчерась еще по дороге на Дубки уехали и парней с собой взяли. Нам господин капитан приказал здесь быть, и за домом знахаря Томаса присматривать, а буде нордман явится — задержать, и либо господина капитана тут ждать, либо в замок возвращаться.

— Так! Свартхевди, ты где? Иди сюда.

Я повиновался, а Якоб не препятствовал мне выйти наружу.

Людей барона было оставлено по мою душу, как оказалось, не трое, а четверо — двое теперь переминались с ноги на ногу, рядом с Расмусом, а Якоб так и застрял в дверях сарая. За забором на крики и вопли собирался деревенский люд, стремительно узнававший новости.

Я прямо чувствовал, как моя поимка обрастает сплетнями, и долгими зимними вечерами в местной харчевне будет гулять байка о том, как люди барона ловили страшного нелюдя, человеком умело притворившимся, который бежал из замковых застенков, развалил при этом весь замок, порвал половину дружины, зачал в соседней деревне двуглавого теленка и сглазил местного выпивоху так, что тот квасить стал вдвое против прежнего, хоть это и непросто.

Невдалеке обнаружился и старый Том с факелом, за спиной его жалась Анна. Я посмотрел старику в глаза, и он не выдержал взгляда.

— Сварти, что ты натворил? — обратился ко мне Уильям — И убери топор уже.

Я секиру убирать не стал, просто опустил ее древко на сгиб левой руки.

— А что я мог натворить, если все время при тебе был? — ответил я вопросом на вопрос. Ну не из-за щита с ножами же за мной погоню отряжать, тем более взято это было словом баронского сынка.

— Ты и сам знаешь, что к чему, — продолжил я — Помнишь, сам мне про ценного раба рассказывал, которого в гильдию отдать придется.

— Да, похоже на правду, — задумчиво ответил мне его милость, в раздумьях он потер подбородок перчаткой — Много воли гильдия на себя берет. Вот что, собирайся. Мы выезжаем немедля. Нечего тут делать.

Я с ним был полностью согласен: нет у меня тут друзей. Были, но теперь нет.

— Но, ваша милость! — встрял Расмус — Господин капитан Андрэ приказал нордмана ловить, а как поймаем, ему предоставить, вы-то езжайте, а Лошадя надо бы в холодную посадить.

Я и не знал, что Уильям умеет строить столь ужасные рожи, с какой он обернулся к дружиннику.

— А я говорю, пусть собирается!!! — тут голос Уильяма позорно дал петуха — Здесь нет капитана, здесь есть я, старший сын барона Вильгельма, и будет так, как скажу Я!

Расмус пребывал в затруднениях, и я его понимаю.

Если как есть поглядеть — напрямую он Уильяму не подчиняется, он человек его отца, барона Вильгельма, а командует дружиной капитан. Но ни капитана, ни самого барона тут нет, а есть старший баронов сынок в не самом лучшем расположении духа. И неприятностей он может доставить простому вояке много: на непыльное местечко в дружине Вильгельма должно найтись немало охотников помоложе и покрепче стареющего Расмуса. Да и не вечен старый барон, а наследовать его дом и хирд будет этот самый Уильям, что тоже не придает радужных оттенков противостоянию с юнцом, который по молодости лишними дырками в голове не обзавелся, дурной памятью не страдает, и, как выпадет случай, обязательно припомнит Расмусу, как тот его, Уильяма, против шерсти погладил, еще и при толпе свободных бондов. А уж те-то в восторге: столько интересного в Прилучине за раз не случалось, наверное, никогда.

— Как скажете, ваша милость, — наконец отозвался Расмус, приняв решение — Только зря вы с Лошадем якшаетесь. Лиходей или болотный несун он, за хорошим человеком господин капитан погоню снаряжать не стал бы.

Уильям не обратил на его слова никакого внимания.

— Сварти, седлай коня. Мы выезжаем немедленно.